История одного рода

– Ты действительно хочешь уйти? – Ильгиз стоял, прижав к груди покрывало.

– Ильгиз! Ты же сказал, что идешь со мной. Все же струсил…

Эль собирала с полок продовольствие. Бобы, сушеную рыбу и мясо оленя, от которого неприятно пахло.

– Нет! Я не струсил, – настоятельно выдал Ильгиз. И бросив покрывало на кровать, принялся укладывать продовольствие в рюкзак.

– Я часто не прихожу к обеду, поэтому отец не поймет, что я ушел. Скорее всего, меня хватятся после заката, – успокаивая самого себя, бубнил Ильгиз себе под нос.

– Меня вообще никто не хватится, – убежденно ответила Эль, завязывая набитый рюкзак. – Ну, что смотришь? Надевай, – она кивнула головой в сторону рюкзака, давая понять Ильгизу, что участь носильщика пала на его плечи. Нехотя закинув рюкзак за плечи, Ильгиз поплелся к выходу.

– Стой! – одернула его Эль. – Дай посмотрю. – Выглянув через прощелину, Эль распахнула дверь. – Идем скорее, вроде никого. – Спрыгнув с порога, Эль и Иль забежали за хижину и пошли в сторону поляны, на которой тренировались Эль с отцом.

Преодолев поляну, Ильгиз остановился и обернулся, вновь сомневаясь в своем выборе, а может, он просто прощался с Развалинами. Его взгляд был пропитан тоской.

– Идем? – Эль ждала его немного дальше, там, где поляна обрывалась краем леса.

– Да, – Ильгиз выдохнул некую грусть и растворился меж могучих стволов.

Солнце уходило в закат, отшельники разбрелись по хижинам, а Гильтир тарабанил в ветхую деревянную дверь Эль.

– Ее нет, – больным голосом чуть слышно прошептала Анна, все еще не оправившаяся после смерти мужа. Она шла в крепость, склонив голову, по земле тянулось длинное черное платье, которое прятало под своим подолом даже щиколотки, не оставляя свободы туфлям. – Она все еще не вернулась.

– Откуда? – Гильтир был заметно зол.

– Наверное, она на охоте.

– Ильгиз с ней?

– Я не знаю.

– Он ушел на рассвете и все еще не вернулся. Солнце село, для охоты уже слишком поздно. Где еще они могут быть?

– Я не знаю. – Анна, не задерживаясь, пошла дальше. Гильтир проводил ее взглядом и, ударив кулаком в дверь со всего маху, поторопился обратно.

– Не возвращался? – спросил он, вернувшись домой, Мийру, которая неугомонно ходила вдоль хижины, постоянно оглядываясь по сторонам.

– Нет! Что говорит Эль? – У Мийры на глаза наворачивались слезы.

– Она тоже пропала!.. Все будет хорошо.

– Может, они заблудились… – Мийра больше не могла себя сдерживать и пустила слезу. Гильтир прижал ее к груди.

– Успокойся, Ильгиз хорошо знает лес, он вернется. Вернется…

Но Эль и Иль даже не думали возвращаться, они шли весь день без каких-либо остановок для отдыха, и с наступлением темноты лес остался позади. Под ногами шелестела редкая пожелтевшая трава, а впереди простиралась широкая степь. Ильгиза больше не терзали сомнения, и он полностью смирился со сложившейся ситуацией.

– Все, заночуем здесь. – Эль сняла с плеча лук и колчан и положила на землю, а сама села рядом. – Дальше пойдем на рассвете.

– Ты что, Эль! – Ильгиз нервно крутил головой. – А если всадники Темного Королевства нас заметят? Мы должны идти дальше. Ну или укроемся на краю леса.

– Когда ты уже перестанешь всего бояться? – Эль подняла глаза, уколов Ильгиза своим взглядом. – Королевство находится по другую сторону леса, мы за пределами королевства, можешь успокоиться и отдыхать. Дай сюда рюкзак.

Ильгиз снял рюкзак и бросил его на землю, туда же он бросил покрывало, которое нес в руках.

– На вот, поешь. – Эль протянула сухую рыбу и достала еще одну, которую оставила себе. – Небо чистое!

– Что? – невнятно спросил Ильгиз, пережевывая пищу.

– Небо чистое, ночью будет холодно, – сказала Эль и отвязала покрывало от рюкзака, держа в зубах сухую тушку.

Когда Эль расправилась со своим ужином, она потянулась за рюкзаком и приспособила его под голову вместо подушки.

– Пора спать.

Ильгиз засунул руку под голову и укутался в покрывало. Из степи дул едва теплый ветер, шелест травы нежно ласкал слух, а множество жучков и букашек наполняли просторы самыми различными звуками, они как будто пели колыбельную. Лес гудел ночной пустотой, а небо было усыпано несчетным количеством звезд. Сон закрался очень быстро после долгого похода, не оставив измученным путникам ни единого шанса для размышлений о том, куда теперь должен пролегать их маршрут.

Ильгиз проснулся от ужасных душераздирающих криков, по его скулам стекал холодный пот, а тело сковывал страх, не давая Ильгизу пошевелиться. Со временем он пришел в себя и на четвереньках подполз к Эль.

– Вставай, вставай! – тряс он ее за плечо, пытаясь пробудить от крепкого сна. – Эль, просыпайся! – Его голос дрожал от страха.

– Что это? – нервно крикнула Эль и схватила лук, окинув взглядом лес, из которого доносилось множество криков, пронизывая болью ночную мглу.

Криков становилось все больше, и ужас, который их сопровождал, ранил своей безнадежностью перед чем-то еще более ужасным. Над лесом появилось зарево от пламени, которое разрасталось неконтролируемыми темпами.

– Это горят Развалины, – спокойно сказала Эль, но спокойствие тут же отступило, и пришло осознание происходящего. – Мама! – жадно прокричала Эль и побежала в лес.

Иль бежал следом, ветки били по лицу, царапали плоть и цеплялись за одежду. Совы кричали вслед, пытаясь заглушить крики, которые эхом разлетались по всему лесу. Ни Эль, ни Иль не чувствовали усталости, они просто бежали со всех ног, не замечая препятствий на своем пути. Крики становились все реже, а вскоре и вовсе затихли. Эль и Иль не останавливались, ноги несли их обратно в Развалины, которые они оставили накануне. Время летело незаметно, точно так же как и путь, который они преодолевали весь день, теперь он, под контролем эмоций, попросту незаметно растворился под подошвами сапог.

Эль и Иль провалились в пелену едкого смолистого дыма, которая окутала все вокруг Развалин. Было трудно дышать, но это не остановило подростков. Со стороны Развалин доносился треск горящей древесины, дым медленно рассеивался, уходя все глубже в лес, а ночная мгла здесь, возле Развалин, сошла на нет в свете горящих хижин. Эль остановилась, Ильгиз чуть было не сбил ее с ног и, словно дерево, застыл рядом. Сознание погрузилось в пустоту отчаянья, звуки сошли на нет от представшей перед взором картины.

Развалины пылали ярким уничтожающим пламенем, повсюду лежали трупы, истекающие кровью безжалостных смертельных ран. Эль и Иль пребывали в помутнении рассудка. Рухнувшая с грохотом крыша хижины на краю Развалин привела их в сознание. Ильгиз сорвался с места и побежал вверх по тропе, Эль побежала в другую сторону, к старой крепости, обгоняя языки пламени.

Иль, взбежав на пригорок к хижине, упал на колени перед бездыханным телом матери, на спине которой сочилось кровью глубокое рассечение. Тело отца лежало неподалеку, его рука все еще как будто пыталась дотянуться до клинка, который валялся перед ним. Несколько обломанных наконечников стрел, торчащих из-под груди, давали понять, что Гильтир был убит из лука или арбалета, удобство которых имело преимущество для всадников. Иль перевернул тело матери и закрыл ее глаза, затем он подошел к отцу и, точно так же перевернув его тело, закрыл и его глаза. Прошептав себе под нос последние слова и бросив взгляд в небо, Иль отвернулся и побрел вниз по тропе. Как только он спустился с пригорка, он тут же перешел к бегу и поторопился к Эль, уже зная, что его ждет у старой крепости.

– Не-е-ет, не-е-ет… – кричала Эль, сидя на ступенях старой крепости, тело Анны лежало рядом, а ее голова тонула в объятиях дочери. Эль не замолкала, слово «нет», пропитанное болью и безысходностью, завладело ее устами и разумом. Иль пребывал в замешательстве, но продолжил свой путь и поднялся к Эль.

– Идем, – взял он ее за руку и попытался утянуть вслед за собой. – Идем, Эль, – настойчиво повторил Ильгиз. – Ну же, оставь, оставь, мы должны идти. Мы уже ничем не поможем.

Эль захлебывалась в слезах.

– Ты не понимаешь! – крикнула она Ильгизу и вырвала руку. – Посмотри, посмотри вокруг, они все мертвы, смотри! – Слез было все больше и больше, а голос Эль колебался, словно лопух под натиском урагана. – Смотри, Ильгиз! Это я их всех убила, понимаешь? Я! Я их всех убила!

– Ты не виновата. Идем.

Эль сунула руку в карман, достала лоскут ткани и развернула его в ладони.

– Утром, вчера утром, когда я спускалась вниз, я забрала камень. Я боялась, что его украдут. – Эль продолжала захлебываться в слезах. – Я не хотела, чтобы они умирали. Ильгиз, я не хотела! Я правда не хотела! Прости меня, Ильгиз!