Соавторы Бога

– Оттуда, – подняла Неждана глаза к верху.

– Тогда почему не пишете?

– Я еще не готова. Поэтому я здесь.

– А вы уверены, что это то место, где вам надо быть?

– Да. Я читала все ваши произведения.

Радлов вдруг почувствовал, как заколотилось у него учащенно сердце.

– И что вы думаете?

Неждана снова посмотрела на него.

– Вы тот, кто мне нужен на первом этапе.

– А на втором я вам не нужен?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Это должен быть кто-то другой. – Она задумалась. – Или дальше пойду я одна.

– А могу я узнать, почему я нужен вам на первом этапе и не нужен на втором?

– Вы очень хороший писатель, но когда вас читаешь не чувствуешь божественной искры. Вы весь в земном. Хотя вам, может быть, кажется, что это не так.

– Вообще вы правы, иногда, кажется. Но может быть, мы по-разному понимаем смысл божественной искры.

– Наверное, по-разному, – согласилась Неждана.

– В таком случае, как понимаете вы?

Неждана молчала, ее лучезарный взгляд, который был до того устремлен на него, вдруг исчез, как будто бы ушел в саму себя.

– Мне затруднительно это объяснить. Да и надо ли?

– Иными словами вы сомневаетесь, пойму ли я?

Букова опустила голову и кивнула.

– В общем, да.

– Но почему вы так уверены?

– Я вовсе не уверена.

– Тогда почему так предполагаете?

– Я же сказала, что читала все, что вы опубликовали, по несколько раз.

– И сделали вывод?

– Сделала. Только не обижайтесь.

– Вообще-то обычно обижаю я. Может потому, что сам жутко обидчивый. Но я попробую.

– Хорошо, тогда скажу. Вам кажется, что все можно объяснить и все понять, во всех ситуациях выстроить логические схемы. Даже тогда, кода вы пытаетесь выйти из этого круга, все равно вы начинаете возводить другой, может более больший, но по сути такой же. Вы где-то останавливаетесь и начинаете повторять все сначала. А мне кажется, нужно идти всегда дальше. Никогда и нигде не останавливаться. – Неждана вдруг замолчала и посмотрела на Радлова. – Я сморозила глупость?

– Вовсе нет. Это крайне интересно. Только не совсем представляю такую литературу. Хотим мы того или нет, но написать – это всегда остановиться. Такова уж специфика этого процесса.

– Наверное, вы правы, вы гораздо опытней меня. – Букова замолчала. – Но я так ощущаю. И только так собираюсь писать.

– В таком случае вы уверенны, что я вас смогу чему-нибудь научить?

– Уверенна. Только вы во всем мире и сможете. Больше никто.

– Неужели уж так один во всем мире?

– Другого я не нашла. Я целый год непрерывно читала книги, изучила десятки авторов. Вы один, кто нужен мне.

– Это большая ответственность, – с едва заметной иронией произнес Радлов.

Но девушка не приняла его иронии.

– Вы ничем мне не обязаны и я ничего не жду. Пусть будет так, как получится, – совершенно серьезно проговорили она. – Можно я теперь пойду.

Неждана встала и направилась к двери. Радлов смотрел ей вслед, что-то смутное, неясное стало заползать в его душу.

* * *

Радлов решил прийти на банкет последним. Все же он тут главный, и его приход должен стать не просто приходом, а явлением. Все остальные могут его немного подождать, и таким образом проникнуться значением его персоны.

Стол был накрыт прямо в саду под звездным шатром ночи. Все уже сидели на своих местах. Здесь же находилась и чета Ермаковых. Радлов позабавил их наряд. Ради такого случая они были одеты торжественно, вернее, то, как они это понимали; мужчина был в обычным, довольно мятом костюме, зато ворот украшала бабочка, а его супруга – в длинном, неопределенного фасона платье. По-видимому, она искренне считала этот наряд вечерним.

При виде Радлова все приветственно зашумели. Валентин Васильевич бросился к нему.

– Александр Львович, вот ваше место, – с почтением проговорил он.

Радлов сел во главе стола и обвел присутствующих взглядом. Все напряженно смотрели на него. Он понял: ждут его вступительное слово.

Ермаков налил в его бокал какого-то вина. Радлов поднялся со своего места.

– Друзья! Я не буду произносить длинной речи. Зачем мы тут собрались? У каждого своя цель, своя задача. Но есть нечто общее, что нас объединяет, это попытка углубить понимание мирозданья. Посмотрите вверх, на это феерическое зрелище, на этот парад звезд. В такие чудесные ночи нас озаряет понимание, насколько прекрасен мир, как чудесен он в своих проявлениях. Но утром это ощущение мы почему-то часто теряем. Свою задачу я вижу в том, чтобы оно не исчезало у вас ни на мгновение. И всегда бы присутствовала, когда вы садились творить. К сожалению, у большинства авторов, даже весьма талантливых, это проникновение в красоту, стремление к постижению загадочности мира отсутствует. – Радлов на секунду сделал паузу и посмотрел на Букову. Девушка не спускала с него глаз. Понимает ли она, что эту речь он произносит исключительно для нее? – И это обедняет их творчество, делает плоским и незначительным в не зависимости от успеха, размеров гонорара и писем почитателей. Я хочу, чтобы вы поняли, что литература – это в первую очередь способ понять самого себя, свое место в мире. И затем уже все остальное. И за то время, что мы проведем вместе, я постараюсь помочь каждому из вас определиться с теми вопросами, на которые он хочет получить ответ благодаря своему творчеству. Настоящий писатель отличается от его имитатора тем, что всегда ведет поиск неизведанного, а имитатор эксплуатирует то, что давно нашли другие до него. Предлагаю выпить за тех, кто готов отправиться в такой поиск.

Радлов наблюдал за присутствующими и видел, как постепенно стала пропадать скованность, начали завязываться первые связи. Из колонок вырвалась музыка.

– Давайте танцевать! – воскликнул Радлов. – Кавалеры приглашают дам.