Красный уголок капитализма

– Когда будет ужин?

– Дойдет очередь – поужинаешь. Из всех моих мужей ты самый нетерпеливый.

Я у нее третий, но у меня такое ощущение, что за мной уже заняли.

На работе хорошо тоже. Здесь много очередей. На квартиру, на машину, на прием. В приемной секретарша спрашивает меня:

– Вы по какому вопросу, товарищ?

– По личному.

– Зайдите завтра.

На завтра.

– Вы по какому вопросу, товарищ?

– По личному.

– Зайдите через месяц.

Через месяц.

– Вы по какому вопросу, товарищ?

– По личному.

– Зайдите через год.

– Нет, вы уж извините, я сейчас зайду, я хочу, извините, плюнуть на личный вопрос.

– Плюнуть, извините, можно, но в порядке общей очереди, по записи. Записываем на следующий год.

Нет, хорошо. Везде хорошо, где есть очереди. В пустыне верблюды идут караваном по очереди. В небе птицы летят клином по очереди. К врачу люди идут караваном по очереди. Он им диагноз ОРЗ ставит по очереди. А мне поставили другой диагноз: мания очередей. Где я с такой болезнью лечиться буду?

Конечно, можно подлечиться и без врачей. Например, уехать в отпуск, отдохнуть от этих очередей. И устать от тех. Особенно если завтра на работу, а ты еще там, и ехать – четверо суток на трех видах транспорта. Здесь спасает только удостоверение. Особенно если ты участник. И женщина. Тогда подходишь к кассе и читаешь объявление: «Чтобы не нервировать все очереди, для внеочередников работает касса № 9». Кассу находишь по длинному хвосту внеочередников.

А если ты не женщина, а мужчина? А к женщине пристает хулиган на глазах у всей очереди? Причем эта очередь не к хулигану, а от него. К хулигану – свободно. Ни одного человека. Сможешь ли ты вот так, подойти к хулигану вне очереди? Или ты неуютно себя чувствуешь, когда нет очередей? Привык к очередям? Если привык, то создай очередь к хулигану. Пусть все на ладошках номера запишут, ночью на перекличку придут, но чтобы хулигану от каждого досталось.

Уж если очереди, то пусть везде будут очереди. И туда, куда хочется, и туда, куда не хочется, но надо. Может быть, тогда исчезнут все очереди.

Плодово-ягодный роман

Пролог

Палило солнце. А где-то хлестал дождь.

Глава I

Ох и плодородна Кубань! Уж если здесь родятся помидоры, то – колдуны, если огурцы, то – дьяволы, а если колорадские жуки, то – подлецы.

Первой на Кубани поспевает черешня, потом вишня и только потом гусеницы. Огромные поспевшие яблоки и груши так сыплются по ночам, что земля гудит. Сливы, абрикосы и алыча осыпаются молча. А когда поспевает виноград – гудят кубанские станицы. Спешат жители на свои виноградники, а если нет своих – спешат на совхозные. И как не спешить? Перезреет ягода – будет уксус.

А вот картошка на Кубани не поспевает никогда. Потому что колорадский жук – понятие многочисленное. На два ведра посаженной картошки собирают пять ведер колорадского жука. И одно ведро картошки. Отрицательная урожайность на картошку. А жук родится добрый.

Зато на Урале совсем другая жизнь. Ничего здесь не поспевает раньше зимы, и только картошка родится раньше. Да такая крупная, как крокодилово яйцо. Лежит такое яйцо на полосе – душа радуется. Будто только что крокодилица снеслась и убежала в лес, громко кудахтая. Доб-рая картошка.

Глава II

Кубанские ребятишки из станицы Веселовская со смехом бросались друг в друга гранатами образца 89-го года. Их в этом году много уродилось, гранатов. Жилистый рыжий кубанец отругал своего сына:

– Что ж ты неспелыми кидаешься, задери тебя козел. Они ж твердые. Поспеет – кидай, а зеленые не тронь. Вон сколько спелых гниет.

Кубанец пошел дальше, задавать корм скотине. Корова настороженно подошла к ведру и понюхала сверху гроздь винограда «кардинал». Она нехотя откусила одну ягоду, покатала ее за щеками и сплюнула на землю.

Другое дело – свинья. Эта не брезговала ничем – ни грушами, ни дынями, ни персиками. Особенно любила хрумкать хурмой. Хозяин красиво сервировал корыто свиньи аккуратными ломтями арбузов, а сверху посыпал все очищенными грецкими орехами.

Кроликам он сыпанул ведра четыре еды попроще: антоновки и белого налива. Не князья, съедят.

Накормив скотину, хозяин гаркнул вежливо своему сыну:

– А ну тикай до хаты. Обедать будем.

На обед была картошка. Одна. Она лежала на дне кастрюльки, небольшой клубенек, и вкусно пускала струйку пара вверх. Хозяин-кубанец достал клубень пинцетом и, вооружившись лупой, разрезал клубень ножом на три равные части – себе, жене, сыну. Последний проглотил слюнки и даже не заметил, как с ними проскочила и его персональная долька картофеля.

Глава III

А в селе Каменные Культяпки на Урале шел летний теплый град. Величиной с голубиное яйцо.

Хозяйские мальчишки сидели в сарае на мешках с картошкой и вслух читали сказки. За перегородкой сарая мирно хрумкали картошкой корова-мать, коровадочь и корова-отец. «Невольница царя черкешенка съела спелую черешенку», – читал старший. Младший спросил его:

– А что такое черешенка?

Ребята задумались. Раздумья прервала мать:

– А ну, пострелы, марш за стол, картошка стынет.

Ребята с гиканьем бросились в избу. За обедом младшенький спросил:

– Мам, а что такое черешенка?

Мать ответила:

– Это, должно быть, ягода такая. Но к нам ее не завозят.

Эпилог

Осенью в станицу Веселовскую на Кубани и в село Каменные Культяпки на Урале пришла «радость». В Веселовскую поступил состав с яблоками из Кишинева, а в Культяпки – состав с картошкой из Улан-Удэ.