Как твоё самочувствие? Отдыхаешь ли без меня?
А я, конечно, уже окончательно выспался. Наш поезд опаздывает, поэтому иногда мы подолгу стоим на разъездах в ожидании встречных.
Только что я минут 20 сидел на травке (Сейчас – 7 часов вечера.). Решил, наконец, окончательно и уж наверняка, выяснить, как же ты, дорогая, ко мне относишься. Вышло, представь: "своим назовёт".[9 - Гадал на ромашке.]
Места комариных укусов настойчиво напоминают мне (Ведь меня комары тоже кусали, хотя ты, очевидно, вкуснее.) о счастливых минутах, проведённых с тобой.
Нас сопровождает довольно мрачная, отличающаяся сплошной облачностью, погода. Это заставляет меня невольно беспокоиться, что тебе, милая, при такой же погоде у тебя, не удастся догнать меня в цвете кожи.
[Хочется ещё отметить сразу обстоятельность и нежность в обращении Вадима в его письмах. Понятно, что он старался, чтобы сохранить их связь. Но именно этим и интересна их переписка, что они выбирали что-то интересное для другой стороны, что к тому же может заинтересовать и читателя. – Авт.]
Купэ, в котором я еду, лучше остальных, т. к. в нём едут молодой человек Толя (учится, из Одессы) и 16-летняя девушка Инна, с которыми я и коротаю большую часть свободного времени.
По поезду я не проходил, но встретился с одной девушкой, одесситкой Людой, которая в прошлое воскресенье располагалась рядом с нами в Лузановке. У неё несколько монгольский тип лица: немного широкое в скулах, с прищуренными глазами. Она интересовалась, где мои друзья и кто была "девушка в зелёном купальнике" (точнее – откуда).
А как, Маринка, ты себя чувствуешь? Если будет охота, напиши мне после приезда в Москву о себе и знакомых мне одесситах. Ладно?
Тебя, дорогая, мне здорово недостаёт. Вспоминаю твои губки.
Вадим.
14.08.56 г.
Милый Вадька!
Хотелось бы вместо всей этой писанины крепко обнять и поцеловать тебя, но увы, ты далеко от меня, а крылышек у меня нет.
Сегодня – первый день в Москве. Стоит чудесная погода, и я уже успела побывать на стадионе «Динамо» и посмотреть футбол.
Сегодня вечером хотела пойти на бал, но получила от тебя письмо,[10 - Судя по датам, письмо Вадима от 13-го – второе, а первое письмо, о котором пишет Марина, не сохранилось.] и это, поверь мне, лучше всякого бала.
Вадька, милый, ты не можешь представить, как мне приятно получать от тебя письма и хотя бы поэтому не будь эгоистом, пиши.
Я очень часто вспоминаю тебя, о наших встречах, о которых кроме хорошего сказать нельзя. Да, последние дни в Одессе я провела однообразно и скучно, значит, не интересно.
Виктор после твоего отъезда больше не встречался с Люсей. Кстати, у Люси действительно волосы окрашены, так что ты, кажется (хотя я в этом и не сомневалась), лучше разбираешься в женщинах, если так можно выразиться, чем я.
В поезде было очень весело, поэтому выспаться мне не пришлось. Вероятнее всего, отдохну в Москве. В Москве все говорят, что я очень хорошо выгляжу и загорела тоже ничего. Это, конечно, мне льстит.
Вадька, милый, мне многое хотелось бы сказать тебе, но я не люблю доверять бумаге слова, которые должен услышать всего один человек [Вот, если бы написала, мы бы и подсмотрели!]: бумага этого не заслуживает, и вообще нужно ли много говорить? Когда много говорят, кажется всё не искренним и не откровенным, а я больше всего боюсь этого. Вообще, Вадька, я пишу какую-то муру. Поэтому лучше на этом кончить. Пиши мне, Вадька, как ты проводишь время.
Целую тебя (Может, это банальность, во всяком случае я этого не чувствую).
Марина.
16.08.56.
Дорогая Мариночка, здравствуй!
Последний день моего отпуска подходит к концу. Сейчас я у моего приятеля. Сам он вчера уехал в Москву. К нему домой, кроме меня, пришёл ещё один, и мы слушаем передачу "Голубого джаза". Сейчас – перерыв. Передача – по телевизору. Вообще – интересный оркестр. Это – не то, что надоевшие мне южные скрипки. Пять саксов, пять тромбонов, 5 труб!!! В 1-м отделении нам больше понравился блюз "Золотой саксофон" (Продолжаю уже в институте, т. к. тогда перерыв кончился и свет был погашен). Второе отделение было немного интереснее. Хорошо исполняли Итальяну", «Стамбул» и др, вещи. Здорово пела Кармен Морено, а позже она же чудесно отбивала чечётку. Да, ешё чудесная песня в исполнении солиста француза "Пчёлка и мотылёк"! Она кончается русскими словами: "Если в сердце твоём любовь, счастье будет с тобой". Приятель, с которым мы были, сам играет на саксе и кларнете, так что было с кем поделиться. Мать же уехавшего в первом отделении удивлялась, чем здесь можно наслаждаться, а во втором отделении уселась поудобнее на диван и уснула. Проснулась она, очевидно, от внезапной тишины, наступившей после окончания концерта, и, ничуть не смущаясь, но совершенно сонным голосом заявила: "Ещё второе отделение было получше!", чем нас обоих рассмешила.
Сегодня джаз выступает на открытой эстраде в центральном парке. Если ничего не надумаю лучше, схожу.
Эти две недели пролетели для меня очень быстро. Чертовски (Всякое более деликатное слово слабо выражало бы, насколько.) хочется видеть и чувствовать тебя рядом. Плохо, что ты не можешь меня слышать. Ведь просто словами можно сказать очень мало. Хотелось съехидничать интонацией и заявить, что ты, конечно, не сомневаюсь, тоже хочешь видеть и чувствовать меня, но потом решил этого не делать, т. к. ты, чего доброго, на бумаге этого не поймёшь и примешь за глупую самоуверенность.
Сегодня 16-е. Успела ли ты за эти дни настолько перестроиться, чтобы с новыми силами жалеть о новом расставании?
Да! Пару слов всё-таки о последних двух днях. Позавчера вечером мне было довольно тоскливо. Приятели сагитировали меня пройтись в Мраморный зал. Жалею, что пошёл. Джаз играл средне. Народу было дико много, было жарче, чем в Одессе. В общем, убил время.
Вчера днём смотрел «Анаконду» и журналы, в том числе "Иностранную хронику" № 10. Поразительно! Если не видела, взгляни.
Пока кончаю. Хотел быстренько написать пару строк, а вышло слишком много. Ведь я, как ты помнишь, люблю получать письма, но не писать.
Прости мою небрежность почерка, т. к. аккуратно писать слишком долго.
/Голова кружится от желания быть с тобою.
Целую тебя, если ты этого ещё желаешь и куда желаешь./К.)
Пиши о своих приключениях.
Жаждущий тебя В.
К.) Простите герою откровения в чувствах. Они и есть "музыка любви". Именно поэтому третий тут – лишний. Если она вас раздражает, не читайте текст в прямых скобках. Ведь это не выдумано, а взято из подлинных писем.
28.08.56.
Маринка!
Пришёл домой несколько уставшим, т. к. ночью не выспался. Думал сразу лечь на часок. Но… твоё письмо. Оно такое тёплое! /Я как-будто почувствовал нежные твои ручки и чудные губы/.
Мне с тобой было очень хорошо, но уехал я почему-то неспокойным. У меня такое чувство, что я не знаю о тебе чего-то очень важного или что-нибудь не так понимаю. И опять же это твоё письмо. Я его сейчас читал и читал, невольно ловил себя на мысли: неужели это кончается второй лист? Сейчас его переверну, и всё?.. Ах! Нет! Это, оказывается, кончился только первый! Ура! Впереди ещё больше страницы!..
Я быстро пролетел глазами всё до конца, но сознанием зацепился за одну фразу. Начал перечитывать… Ну, что ты будешь делать?! Опять загадка!.. Вот твои слова: "… и вообще, нужно ли много говорить? Когда много говорят, кажется всё не искренним и не откровенным, а я больше всего боюсь этого".
Чего ты боишься? Что мне покажутся "не искренними и не откровенными" твои слова? Ты боишься, что я поверю твоим словам? Так что ли? Как-будто ты говоришь, а затем тут же предупреждаешь, чтобы я не слишком-то верил. А может, ты просто боишься быть со мной слишком откровенной?..
[Надо полагать, что влюблённый Вадим настолько боится потерять Марину, что начал фактически придираться к её нормальным словам. – Авт.]
Маринка! Я до сих пор, как мне кажется, неплохо разбирался в людях и в себе. А тут я чего-то не понимаю. А в общем у меня такое чувство, какое бывает после чудесного сна, мучительно похожего на реальность, который был внезапно прерван, или какое бывает у очень близорукого человека, который всё вокруг видел и ощущал, и вдруг к нему подкрались сзади и сдёрнули с него очки, – он беспомощен, так как не видит, не ощущает того, что, казалось, только что было у него в руках, он знает, что всё это попрежнему где-то рядом, где-то есть, но… беспомощно шарит руками и не находит.
Маринка! Мне нужно тебя видеть. При первой возможности я хочу быть с тобой. Хотел просить тебя не писать мне «головокружительные» слова, если ты так же пишешь ещё кому-нибудь. А потом подумал: а влруг она в самом деле разговаривает с кем-нибудь так же, а "убедительная просьба" на неё подействует, – и решил: пусть пишет.
Как бы там ни было, у меня такое чувство, что ты понимаешь меня лучше, чем кто-нибудь другой; когда я с тобой говорил или молчал, мне было одинаково хорошо, потому что я был уверен, что любое моё слово и интонацию ты поймёшь, я чувствовал тебя рядом не только физически. А ведь чаще всего девчонки, обращающие на себя внимание, или глупы, или во всяком случае прямолинейны и просты в своих чувствах (если последние ещё способны проявляться), менее же привлекательные так же не интересны, т. к. так же прямолинейно прилипчивы и надоедливы.
[Опять делаю вставку. Перечитываю это десятки лет спустя. И думаю, что современная молодежь уже так детально не обсуждает свои отношения, как это было тогда, когда зачитывались классической литературой, в которой основной темой и является любовь. И подчеркну ещё раз, что это – подлинная история, в которой настолько сильны были чувства, что разлучённые не знали, что им делать, чтобы не недосолить или не пересолить. – Авт.]
Если человек не очень нравится, то он заинтересовывает иногда хотя бы некоторым безразличием с его стороны к твоей персоне.