Мастер и Путь. Слепок с эпохи

Тем же утром любитель воздушного флота
Выбрал тихую степь для прощального взлета.
И для молний рассеял сигнал-автостоп.
Но они не слетались на этот сироп.
Слишком чистыми были небесные своды.
Нависала угроза нелетной погоды.
Нет ни змейки огня, ни вперед ни назад.
Не поймать в атмосфере попутный разряд.
Как такси пригодилась бы ведьма со ступой.
Ситуации не было более глупой.
Хоть к Олимпу беги напрямик босиком.
Непонятно, чем занят в степи Проселком
Шли часы. Бормотал он от вздоха до вздоха,
Что Россия большая, а с транспортом плохо.
От жары выцветала небесная синь.
И духи de Chanel побеждала полынь.
От густого настоя полыни – абсента
Степь дурела и – несколько стран континента.
Самогон de l`absinthe через мелкий портал
Эту сущность до самых печенок достал.
В сумасшедшей степи в роли мерзкого беса
Стал Гефеста преследовать образ Ареса.
Афродита, жена, обнимается с ним,
И скрывает двоих целомудренный дым.
Этот пасынок Зевса – серийный убийца.
Родила его Гера, серьезная львица.
Как ни врал про цветок козлоногий певец,
У Ареса не мак, а фракиец отец.
Ночью шквал разметал отравляющий полог.
К Дону сущность отнес и осел там же сполох.
Шелестела осока, но с красной строки:
– Excellence! Танаис, левый берег реки…

Дон

Отмывался Гефест от степи и полыни.
На Дону он дельфином нырял бы поныне.
Этим самым реке признавался в любви,
Но вмешался рыбак:
– Ну-ка, дед, отплыви!
Отплывай и плещись потихоньку в сторонке!
Я боюсь, ты зацепишь, запутаешь донки.
Ты же Дон распугал! Есть надежда пока
В маринаде на вилку поймать судака…
Дед вернулся на берег с усмешкой:
– Профан ты!..
Обнажала улыбка из дуба импланты.
Все одежды его постирались в огне.
И смотрелся дедуля нарядным вдвойне.
Подошел к рыболову:
– Приветствую, Вовка!
Ты меня не узнал.
– Да, мне очень неловко.
Не узнал, извини! Ради Зевса, прости.
Ты ко мне или сбился с прямого пути?..
Дед поведал: летит он из командировки.
Рассказал о причине своей остановки.
И вздохнул:
– Громовержцу отчет я везу,
Ожидаю с надеждой донскую грозу…
В спину город дышал. Городская граница
С Тихим Доном мечтала когда-нибудь слиться.
– А зачем обретаешься ты на Дону?..
Удивился ответу, воскликнул:
– Да ну!..
Он напрягся почти до желудочной рези.
Показалось, что слышит не друга, а crazy.
Вовка выдал Гефесту фамильный секрет:
– Буду здесь я рожден через парочку лет.
А пока изучаю пешком (не в короне ж!),
Что за малая родина этот Воронеж…
С любопытством зависла вблизи стрекоза:
Что в Воронеже бросилось Вовке в глаза?
– Оклеветана родина, жертва ареста.
Брошен славный Воронеж на лобное место.
Длится долгие годы негласный расстрел.
В тайных ямах Дубовки и… тысячи тел!
Володарского, офис с клеймом 39.
Трижды проклят народом! Ты можешь проверить.
Разодет в кумачи запах пьяной мочи.
В гимнастерках и штатском снуют палачи.
Деловитый душок в кумачовом «гестапо»
Не мешает нисколько портрету сатрапа.
Ниже – фото ежовцев, снискавших почет:
Мастер бойни Лутков, мастер бойни Пол Пот…
Ветерок проявлял себя только для виду,
Иногда шевелил на Гефесте хламиду.
Дед не слышал дыхания летнего дня.
В бороде ворошилась его пятерня.
– Нам известно, – изрек он, – про казни и пытки.
Землю русскую издревле губят завидки.
Жаль, но зависть – ведущая ваша черта.
Все мерещится, что вы другим не чета.
Отвергая свои вековые опоры,
За чужие заборы бросаете взоры.
– Что за речи, Гефест? Разговору хана!
– Помолчи! Вам навстречу пошли племена.
Не сумели с князьями отлавливать раков –
Отозвались-явились дружины варягов.
Со Сварогом случился разлад при дворе –