Случайности не случайны

– Свадьбе? – Переспросил Легостаев. Посмотрел на старика. – Кто Ваша избранница? – Для большего визуального эффекта повернулся ко мне спиной, показательно игнорируя моё присутствие. – Мы знакомы с этой счастливицей?

Домработница проводила нас в сад к Елене Алексеевне. Кармазина сидела в плетёном кресле в тени яблони с книжкой в руках. Но не читала, потому что перед ней её любимец голден-ретривер Чарли пытался урезонить Разбойника. Хотя, слово пытался не совсем подходящее для описания этого действия. Скорее терпел проделки бельчонка, который воспринимал собаку не иначе, как большую меховую площадку для игры. Эта игрушка порой скалила зубы, но Разбойник почему-то не боялся. Думаю, Иржи поработал с Чарли. Завидев его и собака, и бельчонок поспешили навстречу мальчишке. Елена Алексеевна тоже поднялась. Кармазина была одета в трикотажные спортивных штаны и хэбэшную футболку. За последние дни она похудела, даже немного осунулась. Но что-то притягательное появилось в выражении её лица, в глазах. Что-то неуловимое, необъяснимое …

Она раскрыла руки для объятий и сделала шаг:

– Дедушка Джо!

– Зарядку делала? – Как-то по-деловому начал старик.

Подошёл к ней, обнял и поцеловал в макушку:

– Доброе утро, Елена! – Отойдя на шаг, чтобы лучше рассмотреть. – Хорошо! Очень хорошо. – И только после этого широко улыбнулся.

Джозеф сел в кресло:

– Давай, рассказывай.

Тут же жестом остановил. Посмотрел выразительно на меня:

– Владимир! Тебе тут делать нечего. Езжай по своим делам.

30

Я сидел на лавочке внутризаводского сквера. Уже не утро, но до обеда ещё далеко. Ласковое солнце августа и практически полный штиль располагали к бездумному созерцанию буйной зелени деревьев, перистых облачков на бездонном голубом небе …

Зазвонил телефон. Это была Бойко. Прежде чем поднёс трубку к уху, услышал:

– Крюков! Ты где?

– Доброе утро, Ольга Николаевна.

– Ты где? Я тебя спрашиваю!

– Сейчас буду. – Нажал на «завершить». В следующий раз не стану отвечать. «С этим сам разберись», вспомнилась фраза Кармазина. Видимо, придётся «разобраться», пока Бойко окончательно «берега не попутала».

Кивком головы ответил на приветствие секретаря в приемной и без стука вошел в кабинет финансового директора:

– Вы хотели меня ви…

– Ты знаешь, что такое маржин-колл? – перебила меня Ольга Николаевна.

– Увы, – моя решительность поставить финдиректора «на место» внезапно испарилась, – даже на личном опыте.

Бойко жестом пригласила меня присесть за стол. Осмотрелся. В кабинете присутствовали главный бухгалтер, начальник юридического управления, Тарасов сидел возле книжного шкафа с отсутствующим видом и ещё два человека, с которыми я не был знаком.

– Повторюсь для советника директора. – Взгляд Бойко ничего хорошего не предвещал. – Вчера, по итогам торгов на московской фондовой бирже цена акций нашего предприятия упала почти на тридцать процентов, что привело к снижению стоимости залогового обеспечения по части кредитного портфеля ниже допустимого значения. Банк прислал предупреждение о возможной реализации части пакета акций из залога, если мы не снизим кредитную задолженность.

– Денежные остатки на счетах сейчас не велики. – Взяла слово главбух. – К тому же скоро налоговые выплаты. Поэтому часть из этих средств лучше не трогать.

– Надо ещё разобраться, почему акции упали. – Подал голос главный заводской юрист. – В обзорах прошла информация о проблемах в создаваемом с немецкими партнерами СП. И об отказе строительства новых производственных мощностей. Нужно подавать на них в суд о явно заказных публикациях.

Бойко отмахнулась, как от назойливой мухи.

– Что с контрактами? – Обратилась она к Тарасову. – Можно заменить залог?

– Быстро не получится. Независимая оценка активов давно не проводилась.

– А ты чего отмалчиваешься? – Бойко подошла ко мне. – Есть мысли на сей счёт?

– Можно пополнить залоговую массу, а можно поднять цену акций. – Сделал маленькую паузу. – Надо посмотреть ход вчерашних торгов, объемы, количество сделок и уровни проторговки.

– Продолжай.

– Что сказано в договоре залога? Сколько времени дается на приведение маржи к приемлемому уровню? И, – замялся, стоит ли говорить при всех, – важно понять, кто вчера продавал.

– В смысле? – Удивилась главбух.

– У меня поверхностные знания о структуре акционерного капитала. Но, помнится, что в свободном обращении процентов десять, не больше. К тому же почти все они у трудового коллектива. А кто из работников имеет торговый счет на бирже? Областное Министерство имущества, у которого ещё десять …

– Двенадцать с половиной.

– … двенадцать с половиной процентов, тоже не продавало. Заложенный под кредиты пакет, в двадцать пять процентов, пока неприкосновенен. – Глубокий вдох. Выдох. – «Химзавод», как эмитент на бирже в тех котировальных списках, в которых взаймы акции не дадут. Вывод: продавал кто-то из своих. Выясним кто, поймём какой объем прошёл на вчерашних торгах. Отсюда выйдем на сумму, которой сможем вернуть курс акций на нужный уровень.

– Так! – Тон, которым это было произнесено, не сулил ничего хорошего. – Давай-ка Крюков, мы с этим пойдем к шефу.

Обращаясь ко всем присутствующим:

– На сегодня все встречи и поездки за пределы предприятия отменяются. Прошу быть на своих рабочих местах, вы можете понадобиться.

Похлопав меня по плечу:

– Пошли.

– Пока не разошлись! – Встал и обратился ко всем, потому что не знал к кому конкретно. – Мне нужен договор залога акций. Последняя выписка из депозитария. – Спохватился. – Да! И контактные лица в банке-партнере, с кем решать эту проблему.

– Мне бы минут десять-пятнадцать посмотреть вчерашние торги. – Достал из портфеля свой ноутбук.

– Пошли к Анатоличу, – дотронулась ладонью до спины, – у него в кабинете посмотришь.

– Не может быть! – Невольно вскрикнул и чуть приподнялся со стула.

На меня с удивлением и надеждой смотрели Кармазин и Бойко. Но никто из них не нарушил тишины, царившей в кабинете последние минуты, пока я просматривал договор залога и ход вчерашних торгов акциями «Химзавода».

Взял себя в руки. Спокойным голосом:

– Вчера не было маржин-колла. – Развернул свой ноутбук экраном к хозяину кабинета. – Согласно договору залога, цена фиксируется на момент окончания торгов. То есть восемнадцать сорок по московскому времени. Это прописано в договоре чёрным по белому. Смотрите, – тыкнул карандашом в экран, – цена почти на два процента выше. Падение было на пост-торгах. По букве договора залога маржин-колла не было. Надо звонить в банк, довести …

– Садись, звони! – Кармазин вышел из-за стола, уступая мне место.