Чистильщик

Чистильщик
Владимир Иванович Мачулин

Молодые люди Никита и Лена случайно встретились на лесной дороге. Любовный роман был в самом разгаре, но Лену довели до самоубийства. Никита решил мстить. Он попадает в команду людей, которые мстят за своих родных. Они объединяются и начинают мстить своим обидчикам. Но Никита встречает священника, который убеждает его, что месть это тоже преступление. И что он не отличается от тех преступников, которым они и мстят. Никита находит способ восстановить справедливость.

Владимир Мачулин

Чистильщик

Глава 1

1

Громадные ели густо росли по обеим сторонам дороги, образуя непроходимую чащу. Верхушки уходили высоко в небо, своей тенью защищая от яркого солнца. Украшенные молодыми шишками, они величественно смотрели в голубое небо. Размашистые лапы, как широкие цыганские юбки, скрывали мощные стволы. Ветки ровным строем вытягивались в стороны, как будто пытались достать друг друга. Все они были такими красивыми и одинаковыми, что казалось, будто всю эту красоту нарисовал неведомый художник-волшебник. Нарисовал, и превратил в живой лес. Полный птиц, зверья и всевозможных грибов, и ягод. Наверное, в таких лесах живут сказочные персонажи. И таких лесах происходит волшебство.

Трасса была широкой и свободной от машин. Воскресенье. Все либо на даче, либо отсыпаются после пьяной субботней ночи. Но Никиту не трогала вся эта дорожная романтика. Он нервно курил, зло сплевывая в открытое окно. Ветер трепал его густую черную шевелюру, сбивая пепел с сигареты. Почему все должны балдеть в выходные, отрываясь по полной? А он мчится на машине в очередную деревню Сергеевку. Там он должен лично убедиться, почему плохо продается этот гребанный йогурт. Сколько раз он объяснял начальнице отдела, Наталье Геннадьевне, что в деревне пьют молоко из-под коровы. Парное. И что для сельчан ее гребанный йогурт – это все равно, что секс с резиновой женщиной. На у той один ответ – надо лучше работать. Вести разъяснительную беседу с заведующей магазина, реклама, ну и прочая хрень. Ничего нет хуже, когда начальник – незамужняя баба бальзаковского возраста. Все мужики сволочи – вот отмазка от семейных неудач. Всю жизнь она искала принца на белом мерседесе. А они, сволочи на белых мерсах, так и не оценили третий размер ее груди и фирменную яичницу по утрам. И когда, после сорока, она перестала брезговать российским автопромом, оказалось, что нормальные мужики уже были разобраны, отрастили пивные животы и вторые подбородки. И живут они счастливо в окружении толстых теток и невоспитанных детей. Жизнь в один момент рухнула и появилась необъяснимая злость ко всем мужикам и белому свету. И вот под таким женским гнетом работал торговым представителем Никита Скворцов, недавний выпускник технологического института. Оказалось, что сверхпроводимость металлов и прочность балки сейчас никого не интересуют. Гораздо выгодней торговать непонятным напитком под названием йогурт. Никита жил с мамой. Она уже не воспитывала его, потому что понимала – сын вырос. И она не понимает его мораль. Как и он не понимает её. Но она была довольна им и сильно любила. Никита тоже любил маму. Вот так они и жили. В любви, и каждый в своем мире. Помыкавшись в поисках работы по специальности, Никита надел фирменную бейсболку компании и сел за руль старенькой служебной девятки. Работа была не пыльная, но хлопотная. Волка ноги кормят – так выражалась его начальница Грымза. Так её окрестил Никита. А звали ее Наталья Геннадиевна. И Никита с утра до вечера мотался на своей девятке по городам да весям района.

Видавшая виды колымага надрывалась всеми своими четырьмя цилиндрами, удерживая стрелку спидометра на скорости сто сорок километров в час. Злость немного прошла, когда Никита посмотрел вверх. Он мчался по громадному, широкому коридору. Казалось, еще немного, его девятка взлетит и поднимется выше верхушек. Он даже забыл на минуту эту грымзу Наталью Геннадьевну. И, плотно прижавшись к спинке сиденья, надавил на педаль газа до конца. Сил, у дребезжащей передним бампером девятки, уже не было. И поэтому скорость увеличилась всего на пять километров. Но Никиту не огорчило это. Он представил, что сейчас потянет штурвал на себя и колеса оторвутся от горячего асфальта. В душе появилась какая-то радость и азарт. И он громко загудел. Как маленький ребенок, который бежит по дороге, изображая самолет. Руки сильно сжимали руль, который нервно дорожал от большой скорости. Никита загудел еще сильней, улыбаясь своей глупости.

Вдруг неожиданно большая тень пролетела сверху, сильно напугав его. Сначала Никита не понял, что это и даже прижал голову к плечам. Впереди, в небе, появилась какая-то нереально огромная птица. Широко раскинув крылья, она плавно снижалась прямо перед ним. Никита быстро догонял ее. Секунда-вторая, и он мог врезаться в нее. Парень резко нажал на тормоз. Девятка, клюнув носом, резко сбавила скорость, завиляв по дороге. Было ясно, что какая-то странная конструкция садится впереди на дорогу. И если бы Никита не заметил ее вовремя, то столкновения было не избежать. Тот даже решил, что это инопланетяне. Сердце бешено билось, руки цепко держали руль машины. Свернув на обочину, машина зарылась передними колесами в песок. Странная конструкция плавно приземлилась и, завалившись огромным крылом набок, остановилась на дороге. Никита несколько секунд сидел неподвижно, страх удерживал его на месте. Руки дрожали мелкой дрожью. Было даже желание развернуться и удрать. Но любопытство взяло вверх, и он, медленно открыв дверь, вышел из машины. Неожиданно из-за крыла показался человек в шлеме. Увидев Никиту, он махнул ему рукой и тонким голосом крикнул:

– Чё уставился? Помоги аппарат оттащить на обочину. Пока какой-нибудь придурок, типа тебя, не въехал в дельталет.

Никиту эти слова привели в чувство, и он побежал к незнакомцу. Тот был совсем маленького роста, щупленький, в лётном комбинезоне и шлеме. Огромные голубые глаза властно смотрели на Никиту. Сначала показалось, что перед ним ребенок. Чудом оказавшийся в небе.

Аппарат оказался обычным дельтапланом с моторчиком. Он выглядел нелепо. Огромные крылья, неудобное сидение, винт сзади. Всё это напоминало конструкцию какого-то дворового умельца. И подниматься на нем в воздух было верхом смелости и безрассудства.

– Потащили аппарат вон на ту дорогу – приказал незнакомец, и Никита послушно уперся обеими руками в металлическую трубу летательного аппарата. Совсем рядом к асфальту примыкала проселочная дорога. И скоро аппарат смирно стоял на ней в стороне от трассы.

– Чё, напугался? – спросил незнакомец, широко улыбаясь. Он устало прислонился к аппарату, который чуть не угробил его.

Наконец Никита пришел в себя, и внезапно возмущение охватило его.

– Ты… блин… Да ты идиот! Ты же мне чуть на голову не сел! Я чуть не наехал на тебя! Какого хрена ты вздумал на трассу садиться? Здесь же такое движение! Тебе что, аэродрома мало?

Незнакомец продолжал улыбаться. Привычным движением он снял шлем и по его плечам волнами рассыпались длинные рыжие волосы.

– Лена, – сказал девушка, протянув руку Никите.

– Кит… блин… Никита, – он пожал мягкую ладошку, сильно смутившись. Опешив, он продолжал стоять, не выпуская руки девушки. Он смотрел в её голубые глаза, не в силах пошевелиться. Казалось, если он отпустит её руку, то она исчезнет точно так, как и появилась. Рука была нежная и теплая. И от всего этого, голубых глаз, рыжих волос, нежной руки, у Никиты перехватило дыхание.

– Оторвешь – незнакомка отдернула руку.

– Ах… да – Никита отпустил руку, продолжая неподвижно стоять на месте. Девушка тем временем подошла к дельталету и стала копаться в моторе.

– Говорила я Петровичу – надо поменять свечу, надо поменять свечу. Ведь в воздухе мотор несколько раз подтраивал! Нет! Он все пигалица! Пигалица! Не учи ученого! – Лена продолжала копаться в моторе, одновременно громко возмущаясь. Никита осторожно подошел к аппарату. Девушка повернулась к нему и уже спокойно сказала:

– Мотор у меня заглох. До аэродрома не дотянуть. А садится некуда, лес вокруг. Вот я и решила на трассу. А тебя я давно увидела. Несся как ужаленный. Скорость, наверное, за сотню? А у меня посадочная шестьдесят километров. Я тоже боялась, что ты в меня врежешься.

На минуту она замолчала, пристально вглядываясь с ошалевшего Никиту и затем тихо спросила:

– А ключи у тебя есть, лихач?

– Ключи? Ах да… конечно… я сейчас – Никита рванул к машине и через минуту стоял рядом с девушкой. Он протянул ей сумку с ключами.

– При такой колымаге всегда должны быть ключи и трос буксировочный – он кивнул на девятку.

– Я теперь тоже буду с ключами летать – Лена улыбнулась и взяла у него сумку. Она несколько минут хлопотала над мотором и затем, вытерев пот рукавом комбинезона, сказала:

– Должен завестись. Мне до Петровки дотянуть, там у нас аэроклуб. Мы по выходным летаем. Здесь по прямой километров двадцать. Пятнадцать минут лета…

Она уперлась в металлическую трубу дельталета и, обернувшись, крикнула Никите:

– Помоги выкатить на трассу. И посмотри, если машина будет ехать, тормозни ее. Пока я не взлечу.

Никита послушно уперся в дельталет. Выкатив аппарат на трассу, девушка села в кресло. Машин на не было. Двигатель мощно взревел. Никиту обдало сильной струей воздуха. Лена обернулась и помахала ему рукой. Дельталет начал разбег. Скоро он оторвался от земли и, заложив крутой вираж, взял курс на север. Еще секунда, и дельталет исчез за верхушками елок, так красиво украшенными молодыми шишками. Никита стоял неподвижно, как завороженный. Он закрыл глаза, открыл. Затем снова закрыл и открыл. Потом ущипнул себя за щеку. Ему показалось, что это был сон.

Он постоял еще минуту и затем закурил. Лицо девушки, такое открытое, громадные голубые глаза. Рыжие волосы до плеч. И улыбка. Хрупкая, почти ребенок… И этот аппарат… Никита вспоминал все это как приятный сон. Затягиваясь, он еще и еще вспоминал, как Лена улыбается, какой у нее милый голос. И эта рыжая шевелюра на голове… Он курил, как-то странно улыбаясь, вспоминая лицо незнакомки.

Внезапно он со злостью бросил окурок на землю.

– Вот идиот! А телефон? Почему он не спросил у нее телефон? Как теперь ее найти?

Никита повернулся и быстро пошел к машине. Хлопнув со злостью дверью, он рванул с места. Всю оставшуюся дорогу он ругал себя последними словами. Как он мог не взять у девушки номер телефона? И как теперь её найти?

Утром следующего дня Никита сидел на совещании у грымзы. Та поносила всех на чем свет стоит за невыполнение плана по продаже йогуртов. Когда очередь дошла до него, Никита засунул руку в карман брюк и скрутил там фигу.

– Скворцов! Почему Немцовский район перестал кушать наши йогурты? Все объявили голодовку или, может быть, вы престали работать? А кто не работает…

– Тот ест – Никита встал, продолжая держать руку в кармане, – кто не работает – тот ест. Это в комедии Гайдая… помните? Ну… Шурик, громила этот, что на пятнадцать суток угодил?

Все засмеялись. А Наталья Геннадьевна, нахмурив брови, строго взглянула на Никиту.

– Скворцов! В этом месяце ты без премиальных! Поздравляю! – она с ехидцей посмотрела на Никиту.

– Я уже привык к вашему покровительству – Никита продолжал сжимать фигу в кармане.

– Да… И еще в Петровку в воскресенье надо поехать… опять план не выполняется – она с победным видом взглянула на Никиту.

Никита засунул вторую руку в карман и скрутил там еще одну фигу.

– Как скажете… Я давно заметил, что вы ко мне не равнодушны… А что вы делаете сегодня вечером? – съязвил он.

– Скворцов! Выйди вон! – взорвалась грымза, громко ударив указкой по столу.

Никита пулей вылетел из кабинета. Пройдя по коридору, он заглянул в приемную к Верочке, молоденькой секретарше. Ярко накрашенные губы, открытое декольте, томный взгляд – всё это относило Верочку к категории женщин с которыми гуляют, но не женятся.

– Верунь привет – он широко улыбнулся.

– Привет, Кит. Как совещание?