Не пожелай ни дождика, ни снега

И Лешка принялся, жестикулируя самолетиком, объяснять Таньке как выполняется петля Нестерова, вираж, что такое бочка и как срабатывает катапульта на самолете. «Какой он еще мальчишка», – подумала Таня и провела тыльной стороной ладони по Лешкиной щеке. От этого жеста его сразу бросило в краску, и он, обхватив девушку за талию, принялся пылко, по-юношески, ее целовать. Таня не сопротивлялась, а наоборот, сама нежно гладила Лешкины волосы, прижималась к нему горячей грудью. Постепенно Лешка справлялся с робостью и действовал все смелее. Бросив на стол мешавший ему самолетик, он осторожно расстегнул верхнюю пуговицу Танькиной кофточки и, просунув руку вглубь лифчика, начал осторожно поглаживать грудь. От этого Таня истомно застонала, и казалось, все ее тело трепещет. Не имея никакого опыта, юноша действовал интуитивно, и каждое его движение доставляло девушке огромное наслаждение. Не понимая до конца, что он делает, Лешка расстегнул еще несколько пуговиц на Танькиной кофточке. Нащупав защелку бюстгальтера, расстегнул его.

От того, что бюстгальтер ослаб, Танька вздрогнула. Что есть силы она оттолкнула Лешку от себя, тот упал на стоящий рядом диван. Увидев расстегнутый лифчик и кофточку, Таня отвернулась и принялась быстро застегивать все пуговицы. Лешка, опомнившись, вскочил с дивана и обнял Таню сзади. Повернув девушку к себе, он увидел слезы в ее глазах.

– Танюш, ты что, я не хотел обидеть тебя. Я же думал, что тебе приятно.

– Ты же мужчина, должен понимать, что этим можешь обидеть девушку.

– У меня это вообще первый раз, – тихо сказал Лешка и затем добавил: – Извини меня, я не хотел тебя обидеть.

Таня, застегнув кофточку, прижалась к Лешке, и они стояли так, прижавшись друг к другу, и казалось, что никакая сила не сможет разлучить их.

Неожиданно в дверь постучали, Таня отскочила от Лешки. Это пришел младший брат Колька. Сняв в прихожей обувь, он прошел в комнату. Увидев постороннюю девушку, он замер посредине комнаты.

– Давай знакомиться, меня зовут Таня, – она протянула руку Кольке.

– Колян, – буркнул себе под нос Колька и, справившись со стеснением, обратился к Лешке: – Леш, опять я двойку по арифметике получил, помоги мне уроки сделать.

– Ну, я пойду, – Таня сразу засобиралась, – а ты помоги брату.

– Тань, может, побудешь еще? – Лешка с мольбой обратился к Тане.

– Нет, пойду, не провожай меня.

Таня скрылась за дверью, а Лешка занялся Колькой.

* * *

На одной из перемен Мурат подошел к Ахмеду и сказал:

– Я принес книгу, на, почитай.

Ахмед взял толстый переплет, на обложке которого было написано: «Долг мусульманина».

– Я антисоветчину не читаю, – сказал он, возвращая книгу.

– Зря не читаешь, придет время ислама на нашу землю, и ты пожалеешь, что не был с нами.

– Я комсомолец, и проповедую другую религию – коммунизм.

– У мусульманина одна религия – ислам, один закон – шариат, – сказал Мурат, перебирая четки в руках.

– Я, между прочим, тоже обрезанный, но я предпочитаю науку, культуру, прогресс фанатичному национализму.

– Наука одна – ислам, культура – шариат, наш коммунизм наступит, когда мы прогоним всех неверных с нашей земли, – упорно твердил Мурат.

– Древний ты человек, – повернувшись, сказал Ахмед, не желая продолжать разговор.

Прозвенел звонок, и Ахмед пошел к своей парте. Лешка сидел вместе с Фатимой и принципиально отвернулся от друга. Они уже две недели не разговаривали. Ахмед понимал, что поступил подло, и попытался заговорить с Лешкой, но тот грубо оборвал Ахмеда. После этого он перестал делать попытки помириться, решив, что время все поставит на свои места.

С Муратом Лешка враждовал по поводу и без. Несколько раз они пытались подраться прямо на уроке. И лишь после того, как в школу были приглашены родители, мальчишки перестали драться, но уступать в этой войне не хотел никто.

Лешка настойчиво готовился к поступлению в летное училище. Зная, что один из предметов, который надо сдавать, будет математика, его мать попросила Тамару Федоровну, учителя математики, позаниматься с сыном. Та охотно согласилась, и Лешка направился к ней домой повышать свой математический интеллект. Позвонив, Лешка приготовился извиняться за получасовое опоздание и уже набрал полные легкие воздуха, как дверь открылась. На пороге стояла Светка Капустина, дочь Тамары Федоровны.

– Мама велела подождать, у нее педсовет, – важно сказала она, пропуская Лешку вперед.

– Та-а-к, – протянул Лешка, – букварь уж как закончили изучать и сразу важничаем.

Светка, не обращая на него внимания, спросила:

– Чай будешь с вишневым или малиновым вареньем?

– Все равно, – сказал Лешка и уселся на стул.

Его страшно обрадовало то, что вместо нудной математики он поболтает со Светкой.

– Вчера в кино девчонок из твоего класса видел, а ты почему не пошла?

– Мне можно только в субботу, – тихо сказала Светка.

– Ты что такая дикая? Твои одноклассницы уже целуются давно, а ты в кино только по субботам и на дневной сеанс.

– А мне не хочется одной, вот если ты пригласишь?

– Я с малолетками в кино не хожу, и вообще мне сейчас не до кино, через неделю экзамены начнутся, а потом ехать в училище поступать.

– Мама говорила, что ты летчиком хочешь стать?

– Готовлюсь, кнопка. Вот выучусь, а ты школу к этому времени закончишь, и возьму тебя замуж.

Светка залилась красной краской.

– Мне до этого еще тебя полюбить надо.

– А куда ты денешься, вот приеду, ослеплю тебя погонами золотыми, и влюбишься ты в меня сразу.

Светка подошла к Лешке, налила чай и сказала:

– Если я полюблю, то не за погоны.

В это время дверь открылась и в комнату вошла Тамара Федоровна.

– Пируете, – сказала она, раздеваясь в прихожей.

Светка подбежала к матери и взяла у нее сумки с тетрадками.

– Мам, чаю выпьешь?

– Да, дочка, налей, посижу минутку, а то на педсовете совсем голова кругом пошла. Леша, трудно тебе будет поступать, там конкурс сумасшедший, может, пока не поздно, в нефтяной институт в Грозный?