Не пожелай ни дождика, ни снега

– Тринадцатое число в авиации несчастливое, колхоз! Такие вещи знать надо, – ответил незнакомец.

– Это другое дело, я Лешка, а он Ахмед, мы из Чечни, – представился Лешка.

– Михаил Мишин, сын полей.

– Это как? – не понял Ахмед.

– Отец военный, мотаемся по стране, за десять лет одиннадцать школ.

В это время мимо них прошел военный, ведя за руку мальчишку, как они.

– Детский сад, – сказал Лешка, – хотя уже, наверное, курсант.

Подождав еще с полчаса, Мишка ушел на разведку.

– Все, пора, четырнадцатая пошла.

И друзья отправились через проходную.

* * *

– Рота, сорок пять секунд, подъем.

Резкая команда подбросила Лешку с постели. Быстро соскочив, на ходу одевая спортивные штаны и спортивные тапочки, он старался первым встать в строй. Рослый сержант ходил вдоль кроватей, подгоняя неуклюжих абитуриентов. Проведя короткий инструктаж, сержант повел роту на зарядку.

Началась новая жизнь с непонятными законами и порядками.

– Я вчера расписание видел, сегодня начинаем медкомиссию проходить, – сказал Мишка.

– Говорят, режут здесь по-черному, – вздохнул Ахмед.

– Самое главное не дрейфь, тогда все получится, – поддержал разговор Лешка.

Ровно в девять они уже стояли в госпитале, раздетые по пояс.

Начался обыкновенный поход по кабинетам. Тучный парень, судя по говору, белорус, волнуясь, лез ко всем с расспросами, где какой врач и что делают в кабинете.

– Слышь, друг, сейчас очереди нет к окулисту, – парень в тельняшке обратился к белорусу. – Перед тем, как туда войти, разденешься до трусов, а как войдешь в кабинет, сразу снимай трусы, наклонись и раздвинь ягодицы, будут проверять геморрой.

Доверчивый парень разделся и вошел в кабинет окулиста. Через минуту раздался крик врача:

– Наберут в армию извращенцев!

Из кабинета пулей вылетел белорус, на ходу натягивая трусы. Следом вышла врач, девушка лет двадцати пяти.

– Последний раз говорю, – строго обратилась она к абитуриентам, – ко мне раздеваться не надо, я проверяю зрение.

Бедный абитуриент, красный как вареный рак, спешно натягивал непослушные брюки. Находящиеся рядом мальчишки умирали от хохота. А через минуту вместе со всеми смеялся и разыгранный белорус.

– Ну сколько можно проверять, – возмутился Ахмед, – дома проверяли, в Грозном проверяли, сейчас еще и здесь проверяют.

– Хотя и дома проверяли, но многих срежут здесь, – ответил со вздохом Мишка, дожидаясь своей очереди.

Врачи придирались к любым мелочам, казалось, здесь набирали не в авиацию, а в космонавты. Отбор был очень пристрастным, и Лешка видел, как со слезами на глазах многие абитуриенты покидали стены заветного училища. Два дня сильного волнения, и счастливые Мишка, Лешка и Ахмед, прошедшие медкомиссию, делились впечатлениями.

– Клянусь мамой, – горячо говорил Ахмед, – никогда в жизни я так не волновался.

– Ты только не переволнуйся раньше времени, впереди еще профессиональный отбор и экзамены, – сказал Мишка.

– Что еще за профессиональный отбор, нам про него ничего не говорили, – спросил Лешка.

– Нас будут проверять на пригодность в авиации, короче говоря, сможем мы летать или нет. Всего четыре группы профессионального отбора, первая – это, считай, ты поступил, вторая – надо сдать хорошо вступительные экзамены, третья – надо иметь хорошую волосатую лапу, ну а четвертая – это только в технари.

– Слушай, ну а как подготовиться к этому профотбору?

– А никак не подготовишься, тесты постоянно меняют, да и держат в секрете.

– Слушай, Мишка, откуда ты все знаешь? – спросил Ахмед.

– Ребята, я вырос в авиационном гарнизоне, среди летчиков, и отец у меня сейчас командир полка.

– Что же ты молчал, дурилка ты картонная, выходит, ты из блатных?

– Тебе бы такой блат, батя позвонил знакомому преподавателю и сказал, если буду бульбы пускать, чтобы гнали меня в три шеи.

– Ладно, пацаны, давайте спать, завтра тяжелый день, надо выспаться, – Лешка укрылся с головой, и через минуту дружная троица мирно сопела под одеялами.

Следующая неделя выдалась действительно очень тяжелой. Бесконечные тесты на сообразительность, умение действовать в экстремальной ситуации, проверки на честность и многое другое вымотало ребят так, что когда профессиональный отбор был пройден, казалось, сил на экзамены уже нет.

В конце недели друзья сидели в актовом зале и ждали результатов профотбора.

Все были взволнованы, потому что результаты профотбора имели решающее значение при поступлении. Наконец вышел седой полковник и, раскрыв журнал, сухим голосом начал сообщать результаты профотбора. Первой была фамилия Мишки, он прошел по второй группе, большая радость ждала Лешку – первая группа, и когда дошла очередь до Ахмеда – третья группа.

– Не дрейфь, Ахмед, с третьей группой тоже поступают, надо хорошо сдать экзамены, – успокаивал друга Мишка.

– Нет, ребята, все, мне надо собирать чемодан, – тихим голосом ответил Ахмед.

– Ты что раскис раньше времени, – взорвался Лешка, – еще не вечер, мы еще поборемся.

– Хорошо тебе, ты уже, считай, в училище, – со слезами на глазах сказал Ахмед.

– Ладно, не умирай раньше срока, пошли лучше на ужин, – Мишка обнял Ахмеда за плечи, и все трое направились в летную столовую.

На следующий день сдавали физическую подготовку. Для троих друзей это было несложно. Получив законные пятерки, мальчишки начали готовиться к теоретическим экзаменам.

– Слушай, Ахмед, ты что по ночам делаешь? – спросил Мишка, жуя котлету в столовой.

– К экзаменам он готовится, ему отступать некуда, – ответил за него Лешка.