Три Ярославны

И по его приказу стали сходить на берег варяги, неся оружие, меха и постели, бочки с вином и прочее, что было на корабле. Андроник же, глядя на воинов, которых было не более сотни, спрашивает Харальда:

– И это все твои люди?

Харальд говорит:

– Тебе мало?

– Но город сильно укреплен, – говорит Андроник. – Сам Маниак три месяца не мог взять его.

Харальд говорит:

– Разве не поэтому позвали меня?

И он, не обращая больше внимания на грека, идет вдоль берега осматривать местность, где им надлежит расположиться. А Андроник идет за ним и говорит:

– Я доверяю твоей смелости, Харальд, но хотел бы кое-что обсудить.

Тут на грека натыкается Ульв одноглазый, который нес на плече котел, роняет с грохотом котел на землю и говорит:

– Слушай, ты, тебе сколько лет?

Андроник от растерянности отвечает:

– Тридцать, а что?

Ульв говорит:

– Если хочешь прожить еще столько, не путайся под ногами.

Харальд оглядел местность и обратился к Феодору.

– Скажи, – велит он Феодору, – чтобы мой шатер поставили на холме, где торчит какой-то шалаш.

– Но это мой шатер! – говорит Андроник.

Харальд не отвечает, а Феодор говорит Андронику:

– Придется перебраться, патрикий. А то от греков разит чесноком, а Харальд этого не любит.

Тут варяги Харальда берутся за шатер Андроника, а воины Андроника, видя это, хватаются за мечи, но Андроник говорит:

– Хорошо, пусть будет по-твоему, Харальд.

Он делает знак своим воинам, те прячут мечи, а варяги Харальда снова берутся за шатер Андроника, сам же грек отходит в сторону.

На берегу уже зажгли костры под котлами и выбили у бочки днище. Харальд первым сел у расстеленной парчовой скатерти и говорит:

– Что-то не вижу быков и овец, которых должен нам дать грек по договору. Да и самого Маниака не видать.

Тогда кто-то из варягов с холма кричит:

– Харальд, войско движется у города!

Харальд поднялся и видит далеко множество пеших и конных воинов в строю, и все они идут прочь от Сиракуз вдоль берега, а за войском волокут на волах башни и стенобитные орудия.

– Узнай, что там такое, – говорит Харальд Чудину.

Тот кивнул варягу, сводившему коня с корабля, варяг вскочил в седло и поскакал к войску. Скоро он вернулся и сказал что-то Чудину, а тот говорит Харальду:

– Это Маниак отходит от Сиракуз, чтобы не мешать тебе.

Харальд посмотрел вслед уходящему войску, усмехнулся и говорит:

– Эх, Маниак, Маниак, разве мало в мире городов на нас двоих?

Больше он ничего не сказал и сел пировать. Вот он выпил большой рог вина и замечает Андроника, все стоящего поодаль.

– Ты еще здесь? – спрашивает Харальд.

Андроник побелел от обиды, но сдержался и говорит:

– Меня прислал сюда император Михаил, и мой долг доложить венценосному…

Харальд махнул на него рукой, чтоб молчал, и спрашивает Чудина:

– Как, ты сказал, зовется этот город?

Чудин отвечает:

– Сиракузы.

– Доложи венценосному, – говорит тогда Харальд Андронику, – что я взял Сиракузы на рассвете.

Наступает ночь, и варяги спят на берегу за холмом, выставив дозоры, только Харальд с Чудином и Феодором вышли из стана и лежат за кустами на пригорке, а перед ними опустевшее поле со следами костров войск Маниака, а дальше – крутые стены города.

Харальд долго смотрел на стены и говорит:

– В лоб его не взять.

Чудин говорит:

– Вот греки подкоп и затеяли.

– Глупое это было дело, – говорит Харальд. – В узкой дыре перебили бы греков, как крыс.

Потом он глядит на намет, скрывающий подкоп, и спрашивает:

– Войдет полсотни воинов под намет?