Жить не напрасно

– Мы его уже переделали, – опустил голову мой шеф. – Извинитесь за меня перед товарищем Поликарповым. Приглашаю его посмотреть, какие потенциальные возможности заложены в его замечательной машине. Хвалю самолет совершенно серьезно. Думаю, он хорошо послужит десантникам.

– Вижу, вы не шутите. Работа проводилась сверх плана? Почему не докладывали?

– Не были уверены в конечном результате.

– Средства, где взяли?

– За счет экономии. Надеемся создать самолёт-гибрид, первый – специально для военно-десантных войск.

– Слышать приятно, но хвалить подожду. Правильно говорят, что вы партизанщину разводите… Все до мельчайших задумок с сего дня докладывать лично мне. Кто будет испытывать этот ваш гибрид?

– Предлагал трём лётчикам. Отказались. Не верят, что с таким грузом оторвутся от земли. Анисимова бы мне!

Баранов отрицательно покачал головой.

– Не дам.

– Тогда попробую сам, – сказал Гроховский, наблюдая за начальником, переставляющим на шахматном столике фигурки.

– О дне полета уведомите. Приедем с Поликарповым… Так, значит, о технике для опытного отряда договорились. Срок – три месяца! Помощь – всесторонняя. Тухачевский не забыл вас, передает привет и тоже надеется, что не подведете… Но я еще не отпускаю вас, голубчики. Есть претензии, и очень серьезные. Люди ваши плохо соблюдают секретность работ, болтают на стороне, да и вы, Гроховский, не сдержанны на язык. Кое-что даже родной жене говорить не следует. Можно нажить бо-ольшие неприятности. Учтите это на будущее, а пока ставлю на вид.

– Учтем.

– Был у меня разговор с ревизором из финотдела ВВС. Так он тоже имеет к вам претензии. Докладывает, тратите большие деньги на консультации, щедро отваливаете специалистам из ЦАГИ. Откуда у вас такие королевские замашки?

– Поощряю тех, кто помогает нам работать плодотворно и быстро. Они достойны большего.

– Так оформляйте выплаты как положено, Гроховский, а то попадете в такую катавасию, что вас и начальник ВВС не защитит. Вопросы есть?

– Я не выхожу из лимита, товарищ начальник ВВС.

– Спрашиваю, вопросы ко мне есть?

– Насчет Анисимова…

Баранов повернул лицо ко мне:

– У вас товарищ Титов, вопросы, просьбы имеются? Вам, наверное, интересно знать, зачем и вас с Гроховским вызвал? А чтобы осчастливить личным выговором. Да-c! Пока личный – за пожарчик, за болтливость подчиненных, за финансы… ну и за авиабусы тоже… Поняли? Обоим по выговору. Bcё! С авиабусами желаю успеха.

Когда мы выходили из кабинета, Баранов остановил:

– Минутку, Гроховский! Знаю, вы в хороших отношениях с Александром Косаревым. Позвоните, поздравьте, у них с Марусей Нанейшвили родилась дочь Леночка…

* * *

…Баранов с авиаконструктором Поликарповым приехали на испытания самолета-гибрида Р-5.

Что мы сделали с самолётом-полуторапланом? Усилили его конструкцию и под нижние крылья прикрепили обоймы фанерных кассет с целлулоидовыми прозрачными носками – в них могли помещаться восемь десантников с оружием или восемьсот килограммов военного снаряжения, боеприпасов. Десантники должны были лежать в отсеках, и могли в воздухе через специальные отверстия в обтекателях вести ружейно-пулеметный огонь.

Когда с проектом познакомили Поликарпова, он, внимательно изучив его, сказал:

– Расчеты на прочность не вызывают сомнений, но отпустит ли земля такую тяжелую машину? Хватит ли аэродрома? Пусть попробуют.

С отзывом Поликарпова мы познакомили летчика-испытателя Анисимова, Гроховский очень желал, чтобы машину в воздух поднял он.

Анисимов осмотрел гибрид и грубовато ответил, что «на беременном аэроплане» он не полетит.

Поликарпов с Барановым приехали на аэродром точно в назначенное время, но

что-то у нас не сладилось – не подвезли груз в мешках, и чтобы не отдалять час

испытаний, в фанерные кассеты… залезли наши молодые сотрудники.

Молодежь не знала страха, была уверена в надежности конструкции и в пилоте.

Гроховский сел за ручку управления сам. Бесстрастным было его слегка побледневшее лицо. Он плавно подал сектор газа вперед – самолет-гибрид тяжело сполз с места. Побежал. Нам, стоящим на земле, казалось, что он никогда не наберет скорость отрыва; 200… 300… 400 метров разбега и образовалась полоска между колесами и землей. Почти три тонны в воздухе! Выдержала и конструкция, и нервы человеческие. Только после этого полета у Гроховского почему-то ныли ноги в местах давнишних переломов, память об аварии в Одессе.

Когда Баранов увидел, что из кассет приземлившегося самолета вылезают люди, по его словам, у него «волосы встали дыбом». А Поликарпов сказал мне, усмехаясь:

– Башковитый и моторный мужик ваш Гроховский, только рисковый очень. Так нельзя.

Самолет-гибрид летал у нас до 1930 года, потом мы его капитально подремонтировали, сменили обшивку, шасси н двигатель. Он участвовал в смотрах, учениях, и в обычные дни возил срочные грузы в Ленинград. Самолёт и в дальнейшем не подводил лётчиков. Правда, с нашими тяжёлыми кассетами P-5 давал скорость километров на двадцать меньше обычной. Хотя для транспортной машины это не большой грех.

* * *

Позже в КБ Гроховского доработали еще один самолет-истребитель И-5. Практически, эта переделка была первой попыткой в нашей стране, возможно и в мире, создать новый тип боевого самолета: истребителя-бомбардировщика.

Для подвески на И-5 двух 250-килограммовых бомб, кроме других конструктивных переделок, были смонтированы специальные мощные бомбодержатели под нижним крылом и установлены дополнительные ленты-расчалки для передачи нагрузки от бомбодержателей на центроплан верхнего крыла.

Самолет хорошо летал, но значительное увеличение взлетного веса истребителя в этом варианте ухудшило его первоначальные летные качества. Нужен был новый мощный мотор. Таковые серийно не выпускались.

Однако «проба» Гроховского не пропала даром. Когда появились истребители Поликарпова И-16 с более мощными двигателями, они использовались в 1937 году на СПБ[25 - СПБ – составной пикирующий бомбардировщик конструкции В. С. Вахмистрова], и каждый из них нёс под крыльями по две бомбы ФАБ-250, как и модифицированный И-5 Гроховского.

Глава 6. Лётчик «милостью божьей»

Михаил Н. Каминский[26 - Каминский Михаил Николаевич – лётчик испытатель Экспериментального института по вооружениям РККА, всоследствии – известный полярный лётчик] вспоминает:

…Почему Павел Игнатьевич Гроховский так настойчиво просил начальника ВВС прикомандировать к его отделу летчика Александра Фроловича Анисимова? Это были люди со сходными биографиями и близкие по духу.

Сын крестьянина, пятнадцатилетний Саша Анисимов учился в Новгороде на курсах шоферов-механиков и после окончания учебы добровольно ушел в армию, поступив в школу военно-авиационных мотористов.

Началась мировая война. Моторист Анисимов обслуживает самолеты 4-го летного отряда Западного фронта. С завистью смотрит, как уходят в небо подготовленные к полету и его руками крылатые аппараты. Но в начале войны пилотировали самолеты только выходцы из привилегированных классов – сыну крестьянина к ручке самолета хода нет.

Лишь в 1916 году, когда офицерский состав летных отрядов был почти полностью «выбит из сёдел» противником, царское правительство милостиво разрешило подготовку летчиков из наиболее одаренных солдат и унтер-офицеров. И тогда Александр Анисимов стал курсантом Петроградской летной школы…

В это время юный матрос-доброволец Павел Гроховский бредил на госпитальной койке в тифозном ознобе.

Сомнений, на какую сторону баррикад встать в дни Великого Октября, не было у Саши Анисимова. Молодой учлёт в составе рабочего отряда штурмовал гнездо контрреволюции – Владимирское военное училище, участвовал в боях на улицах.