Со многими неизвестными. Повести и рассказы

– Вы и об этом узнали?

– О чём? – спросил. – Расскажите!

И он опять стал рассказывать. Всё рассказал. Под давлением улик, очных ставок, других доказательств его преступлений. Я не успевал записывать. А когда Камилова увели, ещё долго с неприятным чувством вспоминал его усмешки, недобрые взгляды.

Звонок телефона оторвал меня от невесёлых дум. Я поднял трубку и услышал приглушённый голос Белова:

– Ну? Что у тебя?

– Всё в порядке. Изотова и Камилов во всём признались.

– Вот и отлично! Теперь, что ж – домой собираешься? Восьмой час вечера!

– Иду, Александр Петрович, иду! Если бы вы знали, как мне сейчас надо быть дома!

– Тогда не задерживайся. Будь здоров!

В трубке раздались гудки. Я убрал в сейф бумаги и торопливо вышел на улицу. И сразу, лицом к лицу, столкнулся с Еленой. Она явно была чем-то взволнованна. Легонько приобняв её, обеспокоенно спросил:

– Ты почему здесь? Что случилось?

– Да вот, сижу-сижу, дома. За окном совсем темно стало, а тебя всё нет и нет, – смущённо пробормотала Лена, и, пряча глаза, уткнулась головой мне в плечо. – Вот и побежала к вам в отдел узнать, всё ли у тебя в порядке?

У меня отлегло на сердце, даже стало радостно на душе от этих её слов. Что я мог тогда сказать? Только опять незамедлительно выпалить своё предложение:

– Выходи-ка за меня замуж. Согласна?

Лена вскинула на меня повеселевшие глаза.

– Я подумаю, – озорно ответила она и ещё теснее прижалась к моей груди.

Тайна пансионата «Уют»

Повесть

1

Понедельник не порадовал погодой. Весь вечер на автостраду валил густой, липкий снег. Под его тяжестью прогнулись провода, опустились к земле чёрные ветви деревьев. Зыбкий свет луны едва освещал раскисшее от слякоти шоссе и фигурку окоченевшей девушки с непокрытой головой, стоявшей у придорожного столба. Девушка была в короткой тёмной шубке и полусапожках. Когда из-за поворота, ведущего в город, вспыхивали фары автомобилей, она на миг оживала и слабо вскидывала замёрзшую руку. Но машины не притормаживали, и она вновь отступала в рыхлый снег, зябко жалась к столбу.

Глазунов – плечистый молодой репортёр областной газеты – увидел её, как только старый редакционный «Москвич» вырвался на прямую дорогу.

– Костя, подбросим? – спросил он шофёра.

Тот кивнул, но резко сбавить ход не рискнул: на холодном ветру асфальт леденел, покрывался скользкой коркой. «Москвич» проехал ещё добрых три-четыре десятка метров, прежде чем остановиться, а потом мягко покатил назад.

– В чём дело? – вскинул кудрявую голову фотокор Губенко, до этого спокойно дремавший на заднем сидении. – Что это мы вдруг пятимся раком?

Глазунов кивнул в сторону спешившей к ним девушки:

– Возьмём попутчицей? Что с нас – убудет?

– Какая-нибудь «дальнобойщица», – недовольно буркнул Губенко. – Столько их развелось сегодня!.. – Но всё же отодвинулся к левой дверце, освобождая место.

Девушка живо уселась рядом, умоляюще прошептала:

– Только быстрее, пожалуйста.

Губенко хмыкнул, толкнул шофёра в плечо:

– Поехали!

Машина дёрнулась, неуверенно заскользила по обочине, и водитель «Москвича», в который уже раз подосадовал, что, несмотря на все старания, не смог раздобыть новую резину.

– Ничего, ничего, Костя, – подбодрил Глазунов. – Как-нибудь доберёмся. – Но и сам в душе посетовал на непогоду. Весна в этот год пришла необычайно ранняя, дружная. Ещё в середине марта вскрылась ото льда Волга, прилетели первые грачи. И вот на тебе – в первых числах апреля опять сыплет снег.

Он обернулся.

Девушка жалась в угол. На вид ей было чуть больше двадцати. Впотьмах, как следует, не рассмотришь. Не из-за любопытства, а чтобы успокоить её, спросил:

– Куда так торопитесь?

В этот момент дальний свет чужих фар ударил в заднее стекло «Москвича» и чуть не ослепил Глазунова. Он невольно отвернулся.

С полминуты в салоне висела тишина. И тут девушка вновь подала голос:

– Ребята, миленькие… Побыстрее, если можно. Это, наверное, за мной.

– Ничего себе заявки! – заёрзал Губенко. – В чём дело-то, скажи?

– Только не отдавайте меня, если догонят, – жалобно прошептала она.

– Кому не отдавать – может, милиции? С представителями закона, милая, не спорят.

– Да не милиция это вовсе, – всхлипнула девушка.

– Тогда не отдадим, – заверил Глазунов. Он повернул голову к водителю: – Так ведь, Костя?

Тот молча кивнул, включил дворники и до упора выжал педаль газа. Машина заметно прибавила ход.

А свет чужих фар не ослабевал, лишь скользнул влево, и вот уже изящная, приземистая «девятка», настойчиво подавая сигналы, пристроилась рядом с «Москвичом», упорно прижимая его к обочине.

– Ну, наглецы, – возмутился Губенко и полез в свой чёрный кофр за фотоаппаратом – Я сейчас тоже пугану.

Он придвинулся к стеклу, нажал кнопку спуска затвора камеры. Яркая вспышка осветила водителя «девятки», и та сразу сбавила скорость.

– Порядок, отстали, – удовлетворённо пробасил Губенко, убирая фотоаппарат.

– Если бы, – пробормотал Костя, стрельнув глазами в зеркальце заднего обзора. – Вот они, опять рядышком.