– Может, помехи?
– Какие помехи?
Прокофьев взял Бешерова под локоть, и тот напрягся так, как будто на него надели наручники.
Квартиру Вельяминовой опечатали – Егор сорвал бумажную ленту и открыл дверь.
– А это что такое? – Бешеров щелкнул пальцем по обрывку.
– Да тут вообще много странностей!
Прокофьев повел рукой, приглашая его зайти. Но тот стоял, напряженно и настороженно глядя на подполковника.
– Это что, засада какая-то?
– А чего тебе бояться? Если ты не при делах, то и бояться нечего.
– При каких делах?.. Давай выкладывай, что там с Людмилой? За что ее повязали?
– А за что ее могли повязать?
– Все, начальник, пошел я! Если ордера нет, отвали!
Бешеров действительно собрался уходить.
– Убили твою Людмилу! – остановил его Прокофьев.
– Чего?! – ошалело уставился на следователя мужик.
И он не фальшивил, во всяком случае, Прокофьев мог в это поверить. Не знал Бешеров, что Вельяминова погибла. Да и проверить его алиби не составляло особого труда, и у напарника можно спросить, и по маршруту пройтись, если дойдет до крайности.
– Заходи!
Прокофьева интересовала кухня, там он осторожно на глазах у Бешерова перевернул стол. Самодельный «жучок» находился под оцинкованной стяжкой, соединяющей верхние поперечины стола. Действительно, спрятано надежно, рукой так просто не нашарить.
– И что это за штука?
– Помехи создавать, – усмехнулся Прокофьев.
– Кому?
– А кому Вельяминова мужа заказала?
– Кому она мужа заказала?
– Тому и создавать…
– Это штука не для того, чтобы помехи создавать, это «жучок».
– А как ты думаешь, откуда мы знаем, что Вельяминова мужа заказала?
– Прослушивали ее разговоры? – задумался Бешеров и повел глазами, как будто искал табличку с ответом на возникший вопрос.
– Я же говорю, Вельяминова мужа заказала. Как думаешь, откуда мы об этом знаем?
– Что-то я не понял: мужа заказала она, а убили ее.
– Муж и убил. За то, что она его заказала.
– Муж убил? – чуть заметно обрадовался Бешеров.
– Но кто-то кому-то его заказал? – Прокофьев пристально смотрел в глаза собеседника.
– Кому?
Бешеров не допускал панических настроений, и лоб у него не покрылся испариной, но рукой он повел, как будто хотел смахнуть холодный пот.
– Вот я и спрашиваю.
– А почему ты на меня смотришь?
– А больше не на кого!
– Да Людка даже не знает, за что я сидел! – мотнул головой Ренат.
– Значит, узнала.
– Не заказывала она мне мужа! Точно тебе говорю! Слышь, начальник, ты на меня не дави, я тебе не таракан! Я не при делах, отвечаю! – Голос у Бешерова дрожал.
А Прокофьев продолжал нависать над ним, внимательно наблюдая за его руками. Вдруг за нож схватится от волнения.
– Страшно тебе, Ренат. Очень страшно. А почему?
– Да потому что у вас, у ментов, политика такая! За что сидел, за то и посадят! И не важно, делал ты или нет.
– Ты не делал. Ты в рейсе был.
– А кто делал?
– Вот я у тебя и спрашиваю!
– Ты не спрашиваешь, ты на пушку берешь!
– И тебе страшно, Ренат.
– Страшно! Потому что я срок за убийство мотал! Но это не заказуха была!
– Разве?