Тотчас из кухни вышли те двое, вытирая рукавами мокрые от чая губы. Подошли к тому, кто был накрыт саваном, взялись за носилки (труп, оказывается уже лежал на носилках) и, маневрируя, вышли из комнаты на лестницу.
– Я их убила?! – опять, на грани истерики, вскричала девушка.
– Да, знаете ли, наповал, – безразлично махнул рукой этот страшный человек.
– Как вы здесь оказались?
– Да вот шли к другу в гости выпить рюмку чая, а его укокошила любовница.
– Я не любовница! Мы только познакомились! я не виновата!..
– Тихо, тихо, соседи услышат. Вы тут со своей стрельбой и криками переполошите весь дом…
– Имейте в виду, – умерив голос, стала оправдываться Лиза, – что он пытался меня изнасиловать… и даже не сам, а с помощью своего жуткого пса. Господи, как это все мерзко, гадко, отвратительно!
– Однако вы лихо с ними расправились.
Его пасмурность рассеялась вдруг резким крикливым весельем, свойственным безъюморным людям. Но вообще, выражение его интеллигентного лица было проницательное и сосредоточенное. Он был, наверное, умен, хотя это замечалось не сразу.
– Мы, признаться, не ожидали от вас такой прыти. Впрочем, это даже хорошо, что вы такая… мужественная женщина.
– Ну, да… поневоле станешь прыткой. Вас когда-нибудь насиловал собачий кобель или вообще насиловали? – Лиза готовила аргументы в защиту своих действий на основе аффекта.
Мурашко всем свои видом дал понять, что его никогда не насиловали. Он сам, да, бывало, насиловал. Лиза поняла это по его глазам. В них сейчас было то же самое выражение, что и в глазах братвы, которые приходили на девичий субботник.
– Скажите, мне придется отвечать?.. за убийство? – спросила Лиза, натягивая на колени платье и прижимая руками подол.
Мурашко неопределенно пожал плечом.
– Ну, если будите с нами сотрудничать, мы вас отмажем, – смилостивился полковник. – Это дело мы взяли под свой контроль. Милицию мы не допустим. Это сугубо наше дело. Потому что… – ладно, открою вам секрет – убитые были нашими сотрудниками.
– И собака?
– А что тут удивительного.
– Но зачем?.. Зачем ему это нужно было? Вроде бы он показался мне порядочным человеком… Он что, сумасшедший извращенец? Это, знаете ли, не очень хорошо характеризует вашу организацию.
– Ну, – Мурашко распрямил пальцы и протянул руку, – позвольте уж нам самим решать, каким должен быть имидж нашего учреждения. – Он вернул руку на подлокотник. – Да, признаем. Пётр перегнул палку. Действовал слишком прямолинейно и грубо. А задание у него было простое – проверить вас на стрессоустойчивость.
– Меня?! На стрессо… Да меня каждый день проверяют на устойчивость! Какое вы право имеете! Чего вам надо? Да я на вас в суд подам!..
– Не советую. Тогда точно сядете за ограбление и убийство, с отягчающими…
– Какое ограбление, мать вашу?! – Лиза разошлась вовсю, её обуял праведный гнев.
Мурашко повернул голову к своему сотруднику, замаявшемуся уже стоять у дверей, и сказал: «Луис, поставь пленку».
Мужик со странным для россиянина именем, откуда-то имея на руках кассету, подошел к видику, запустил её в нутро аппарата, кургузым пальцем нажал «PLAY». На вспыхнувшем экране Лиза увидела комнату Петра в черно-белом изображении.
– Это снимала камера наблюдения, установленная в квартире нашего сотрудника, известного вам Петра, – пояснял немой фильм полковник Мурашко. – Вот как развивались события.
Лиза увидела, как эти события развивались, и увиденное ей совсем не понравилось. Комната долго была пуста, даже пса не было видно. Вдруг из коридора в комнату вошла женщина. Её запечатлели со спины. Камера не очень удачно была установлена. Лиза с удивлением узнала себя. Вернее, не себя, этого не может быть, а женщину, одетую в точности, как Лиза. Типаж вообще-то подобрали довольно точный. Женщина воровски оглядела комнату, и камера, наконец, показала её лицо. Правда, издалека и не четко. Глаза женщины закрывали огромные черные очки. Но, в общем-то, она была похожа на Лизу, Лиза вынуждена была это признать.
Между тем лизин двойник принялся торопливо обшаривать углы помещения, открывать шкафы, рыться в ящиках. В общем, действовать, как обычный квартирный вор. Вот женщина нашла пачку денег, видно была, как она обрадовалась. Её даже, кажется, охватила какая-то эйфория, так что она вынуждена была присесть на корточки, стиснув ноги и зажмурив глаза, и так просидеть несколько секунд. По-видимому, секунд довольно сладостных, почти оргазменных. (Лиза почувствовала, что краснеет.) Потом женщина с силой выдохнула воздух и, не торопясь, стала запихивать деньги во внутренний карман своей (якобы Лизиной) куртки.
Потом воровка продолжила свое левое дело. И тут, в одном из ящиков стеллажа, она обнаружила знакомый Лизе револьвер. С интересом его осмотрела, с чисто женским любопытством, одним глазом, заглянула в дуло.
И вдруг замерла. Повернула голову в сторону коридора. (Лиза услышала, как гулко бьется собственное сердце) В комнату вошёл человек, держа за поводок рвущуюся собаку. Собака беззвучно лаяла на женщину. Женщина, как в немом кино, также беззвучно что-то кричала в ответ, картинно закатывая глаза. Вдруг собака сорвалась с поводка или хозяин натравил её. Воровка выстрелила из револьвера. Дальше Лиза не смотрела. Помощник Мурашко выключил телевизор и забрал кассету.
– Ну-с, – поддел итог сеансу полковник. – Вот так это было.
Лиза взорвалась:
– Неправда! Это какая-то гнусная подстава! Все было не так! Где вы откопали эту суку, похожую на меня?
– Может быть, и подстава, – спокойно ответил Мурашко. – Но для суда этого доказательства будет более чем достаточно.
– Я проститутка, а не воровка! И уж тем более не убийца, – оправдывалась Лиза.
– Всяко бывает, – простецким тоном возразил Мурашко. – Где проституция, там и воровство, где воровство, там и убийство. Цепочка известная. Вам нужны были деньги, вы полезли в квартиру. Не вовремя явился хозяин. Мы не утверждаем, что вы хотели его убить. Но так уж получилось…
– Враньё!!!
– Вы станете утверждать, что вам не нужны были деньги?
– Откуда вы знаете? Я прилично зарабатываю…
– И все же недостаточно, чтобы вовремя вернуть долг. Например – полторы тысячи баксов небезызвестному Толику Узбекову, – ответом убил её полковник.
– Это что, Толик вам сказал? Под-д-донок…
Мурашко торжествующе улыбался.
Лиза зажалась, отвернулась, обхватив руками колени.
– Я не знаю, кто вы такие, и что вам надо от меня. Может, вы английские шпионы и хотите завербовать меня, что бы я работала против СНГ. Только вы ошиблись, я патриотка. Не улыбайтесь. Если хотите знать, проститутки самые ярые патриотки.
– Согласен. Вот что… давайте по порядку, – Мурашко поднялся, снял пальто, продолжая говорить, – а то вы, с вашими истериками, поломали весь протокол.
Он предстал в хорошем гражданском костюме, вновь уселся.
– Итак, как уже было сказано, – продолжил Мурашко. – Я и мои коллеги представляем Тринадцатое Главное Управление ФСБ России. Вот мое удостоверение.
Он раскрыл книжечкой и показал документ с красной полосой, фотографией, подписями и печатями. Лиза, однако, смотрела на его руку. Пальцы у него были длинные и чувствительные, такие бывают у музыкантов или развратников.
– Что это за управление такое? – подозрительно спросила Лиза. – Чем оно занимается?
– Законный вопрос. И в свое время вы получите на него ответ. Пока же могу сообщить вам его сокращенное название. Это Управление называется ЛИЗА.