Учитель физкультуры

Учитель физкультуры
Владимир Комиссар

«Воздействие мозгового поля является основной причиной таких феноменов как телекинез, телепатия, экстрасенсорика, провидение и многих других», – считает американский ученый, работающий на Министерство обороны. Только способности Сергея Пяткина куда уникальнее. Каковы же возможности его мозгового поля, и к чему они приведут, читайте в остросюжетном триллере.

Учитель физкультуры

Владимир Комиссар

© Владимир Комиссар, 2018

ISBN 978-5-4493-2831-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ОТКРЫТИЕ

1

Сразу хочу обратить внимание, что центральной фигурой этого повествования являюсь вовсе не я, но именно я первым открыл у него эти удивительные способности и стал главным, причем беспристрастным свидетелем всех необычных событий, с ими связанных. Поэтому, считаю вполне уместным вначале уделить внимание своей скромной персоне.

Итак, Мерешко Геннадий Александрович. Родной город – Донецк. Конкретное место среды воспитания и обитания – Калининский район, точнее, так называемый в народе, поселок Поповка. Отца своего я не знал, подозреваю, что мать моя замужем так и не побывала и родила меня далеко за тридцать, чтобы избежать одиночества и иметь хоть какую-то семью. Но семья наша не очень-то сложилась. Мать целыми днями пропадала на работе практически без выходных (работала нянечкой в детском саду), а будучи дома предавалась лечению всевозможных своих болячек, коих она насчитывала у себя несколько десятков и соответственно от периодически возникающей депрессии. Я же был предоставлен самому себе, проводя время в основном на улице в компании своих товарищей по двору или по школе. Денег нам хватало лишь на лекарства и пропитание, благо еще мне существенную помощь оказывала мамина младшая сестра, новой одеждой, лакомствами, а иногда игрушками и другими средствами для развлечения. Тетя Лида была моложе матери лет на пятнадцать и полной противоположностью ей. Подвижная, жизнерадостная красавица с не совсем строгой, но очень практичной жизненной позицией. К ее-то советам я прислушивался гораздо больше, чем к материнским требованиям.

Вполне возможно, что я мог проявить способность ко многим школьным предметам, но не судилось. Меня никто не контролировал, уроки часто прогуливал, домашние задания не выполнял, едва тянул на тройки. Единственно в чем я с лихвой развивался, так это физически. Увлекался футболом, участвовал в драках со смежными поселками, летом совершал длительные заплывы через Кальмиус. А еще периодически записывался на всевозможные спортивные секции – карате, бокс, фехтование. К окончанию школы, а на тот момент моя родная«шестнадцатая» была восьмилеткой, я сложился в достаточно крепкого подростка, с задиристым и беспечным характером, зачастую наводящим страх на многих своих сверстников. Была значительная вероятность, что я после школы, как говорится, «пойду по наклонной», но в мою судьбу вмешалась тетя Лида, устроив меня по большому блату в техникум физической культуры и спорта. Я стал студентом.

Техникум меня, более-менее, дисциплинировал. Посещал лекции, читал учебники, сдавал зачеты и экзамены. И, естественно, большое количество времени уделял спорту, причем в самых различных направлениях. Выдающихся результатов я не достиг – таланта не хватило, но по ряду видов спорта (легкая атлетика, бокс, стендовая стрельба) получил начальные разряды. В общем, за четыре года учебы я превратился в статного, физически развитого и сильного духом молодого мужчину, жаждущего испытаний и приключений. И нет ничего удивительного, что на призывной комиссии в военкомате я записался добровольцем в Афганистан.

Четыре месяца учебки прошли очень быстро и без особого напряга, ведь я был хорошо подготовлен физически и достаточно закален морально. И вот спустя две недели по прибытию в Авган, я ехал на броне БТРа к месту несения боевого дежурства. На мне десантская тельняшка, лихая безкозырка, в руках снайперская винтовка (мне ее сразу доверили как лучшему стрелку роты). Я еду и предаюсь грезам, как я полтора года буду участвовать в боевых операциях, осуществлять смелые вылазки и героически сражаться с «духами». Домой вернусь в парадной форме ВДВ, весь в медалях, и обязательно, со звездой Героя. Но увы… За следующим поворотом нас ждала засада и армейская колона попала под минометный обстрел. Мои мечтания прервало прямое попадание снаряда в БТР. Ослепительная вспышка, и я в полной темноте.

Моя война завершилась для меня, так и не начавшись. Одиннадцать осколочных ранений, сильнейшая контузия и более двадцати процентов ожогов кожного покрова. Два месяца врачи боролись за мою жизнь. Операции, вливания крови, пересадки кожи. Затем еще более года я провел в различных реабилитационных центрах. В общем, мое здоровье удалось восстановить практически полностью за исключением следов от ожогов на лице и шее и незначительной хромоты на левую ногу, но домой я вернулся полностью разбитым как душой, так и телом. Озлобленность на всех и все, страшная жалость к себе и горечь утраты всех своих чаяний. Результатом этого стали непроходящая депрессия и почти двухлетний запой.

Инвалидного пособия на спиртное не хватало, сбережений и сколь ценного имущества я никогда не имел, поэтому постоянно приходилось клянчить деньги у друзей-знакомых, а зачастую доходило дело до откровенного попрошайничества и вымогательства просто у незнакомых людей. Милиция часто делала предупреждения, угрожала отправить в ЛТП, но дальше угроз дело не доходило, ведь я инвалид, участник боевых действий. Теперь уже точно «катился по наклонной».

Спасла меня опять моя тетка. Вернувшись из Сибири после пятилетнего очередного замужества, она застала своего любимого племянника едва живого, лежащего в собственных испражнениях и практически ничего не понимающего. Обмыла, одела, отвезла в клинику, где мне две недели ставили капельницы и клизмы, основательно промыла мозги, а спустя еще некоторое время устроила на работу – в мою родную школу №16 учителем физкультуры.

Директор школы, Владимир Петрович, кстати, тоже бывший военный, встретил меня довольно холодно и произнес короткую, но достаточно жесткую речь:

– Против тебя лично я ничего не имею, но мне не нравится, когда в РАЙОНО протежируют таких темных личностей и дилетантов в педагогике. Но возражать не буду. Пока. Вот, мои условия. Сейчас конец апреля. Даю тебе срок до первого сентября привести в порядок свой внешнийоблик, чтобы он соответствовал статусу учителя, восстановить физическую форму, соответствующую спортивному наставнику и проштудировать ряд книг по педагогике. Список составлю. Не выполнишь – ни твое афганское прошлое, ни твои знакомства не помогут получить эту должность.

Условие я выполнил и в сентябре начал вести уроки физкультуры в начальных классах. Поначалу было малоинтересно и нелегко. Самое сложное было поддерживать дисциплину у детей и склонять их без баловства выполнять те или иные требования и физические упражнения. Я постоянно злился, часто срывался, а иногда еле сдерживал себя, чтобы не перейти к экзекуции особо непослушных школьников. Дельный совет мне дал по этому поводу мой коллега физрук, без пяти минут пенсионер, Василий Иванович:

– Ты, Ген, главное не бери все близко к сердцу. А чтобы восстановить порядок, сделай вид, что ты взбешен, сверкни глазами, скорчи физиономию, поскрипи зубками, а сам про себя улыбайся при этом. Кстати, с твоей внешностью ты этого без труда добьешься.

Да, моя физиономия со шрамами и ожогами, на роль страшилки вполне подходила, не зря меня школьники наградили кличкой «Ящур», но совет старшего педагога все-таки помог. Я с каждым днем становился все спокойнее и увереннее и все больше находил интересного в новой профессии.

Сам Василий Иванович относился к своим обязанностям уж очень спокойно, скорее безразлично. Чаще всего, когда не надо было фиксировать какие-либо нормативы и выставлять отметки, предоставлял мальчишкам их любимый футбольный мяч, а девочкам, еще что-нибудь интересное и только наблюдал периодически за процессом физического воспитания. Главное, чтобы ничего не случилось до пенсии.

Я же пошел по другому, более творческому пути. Внимательно изучил все соответствующие учебные программы иметодические пособия, дополнил их своими новшествами и стал пытаться всесторонне физически развивать мальчиков и девочек с различными физическими данными и возрастом. То, что я предлагал, детямне всегда нравилось, иногда было тяжело, но я был упорен и все-таки добился понимания и приобрел достаточный авторитет у школьников. А еще я при содействии общества афганцев обновил часть школьного инвентаря, добился проводить несколько раз в неделю занятия в бассейне ДОСАФ, а когда был допущен к преподаванию в старших классах, организовал при школе секцию бокса.

Моя личная жизнь, мягко говоря, оставляла желать лучшего, уж очень я комплексовал по поводу своих увечий, поэтому я все больше получал отраду от преподавания, читал научную литературу, тренировал память, увлекся психологией и альтернативной медициной.

В общем, к двадцати пяти годам стал вполне профессиональным учителем физкультуры.

2

Его я первый раз увидел ровно через два года моей педагогической карьеры, проводя у пятиклассников первый урок физкультуры в этом учебном году. Сергей Пяткин стоял в строю с отрешенным, чуть туповатым взглядом. Почти на голову выше своих одноклассников, нелепая фигура – узкие плечи, худые руки и непомерно широкий таз. Вылитый персонаж из американских мультиков. Чуть позднее я узнал егодовольно трагическую историю.

До четвертого класса, проживая в каком-то райцентре под Киевом, Сергей рос вполне нормальным, очень подвижным ребенком. Но как-то играя с товарищами, он неудачно упал с дерева и ударился головой. Сильное сотрясение, гематома мозга и еще ряд менее существенных травм. Длительное время находился в коме, практически без всякой надежды на выздоровление. Затем – временная утраты памяти и речи, проблемы с моторикой. Надо отдать должное его родителям, они сделали все возможное и невозможное, чтобы их сын поправился. В конце концов, все последствия травмы были устранены, но на это ушло практически два года. И теперь Сергей пришел в пятый класс нашей школы, хотя по возрасту ему следовало учиться в седьмом.

В умственном отношении он был вполне нормальным, разве что слегка заторможенный. Нормально учился, сам решал все задания, получал неплохие оценки. А вот физическая подготовка Сергея, мягко говоря, оставляла желать лучшего. На перекладине он висел как груша, не в состоянии своими худыми руками хоть чуть приподнять свое неуклюжее тело, в игровых видах спорта постоянно впадал в ступор, боясь мяча, а его манера бегать, виляя тазом, вообще вызывала неудержимый смех у окружающих. При этом Сергей был абсолютно необщительным и неразговорчивым.

Неслучайно Пяткин стал объектом насмешек и издевательств со стороны одноклассников, получив обидное прозвище Емеля-дурачок. На насмешки и злые шутки он реагировал достаточно остро – хныкал, как маленький, и сразу ретировался. В общем, ни друзей, ни подруг.

Однажды, на моем уроке, я стал свидетелем потешной сцены. Мальчишки играли в футбол и Пяткин, а его все время ставили на ворота, пропустил совсем нелепый гол. К нему подбежал фаворит команды Андрей Марченко, самый низкорослый мальчик этого класса и стал грубо выговаривать, по поводу этого мяча. Картина, еще та. Марченко, приходящийся как раз по пояс Пяткину, высоко задрав голову, кричит на последнего, а затем, видимоне удовлетворившись только словами, в прыжке, а именно только в прыжке он и мог дотянуться, тыкает кулачком в физиономию Пяткина. В итоге Пяткин опять рыдает. Я сам, к своему стыду, рассмеялся при виде этой сцены. А затем все-таки решил поговорить с Сергеем, задержав его после урока.

– Сергей, мне кажется, что тебе больше надо уделять времени своему физическому развитию, – начал я свой разговор – ты должен чуть подкачать свои мышцы, научиться делать ряд упражнений на перекладине, заняться пробежками, в конце концов. Если хочешь, я могу составить для тебя план индивидуальных занятий и помогать тебе его выполнять. Хорошо бы, чтобы ты приходил в спортзал пару раз в неделю и занимался там дополнительно. Может, спортсменом ты и не станешь, но окрепнешь душей и телом.

– А зачем мне все это нужно, – посупившись, пробормотал Сергей.

Я разозлился:

– Ну, ты же мужчина, все-таки. Нельзя быть таким размазней, что бы над тобой все издевались.

У Пяткина опять потекли слезы. А на следующий день сутра уже меня домогалась классный руководитель 5-В класса.

– Геннадий Александрович, что там у вас произошло вчера на уроке физкультуры? Что Вы там обидного наговорили Пяткину? Мне вечером звонила его мать, и ее негодование не имело предела. Вы же прекрасно знаете, что с Пятнкиным особый случай.

– Зоя Стефановна, я прекрасно о всем осведомлен, – спокойно ответил я – Я лишь посоветовал Сергею больше времени уделять физической нагрузке и предложил свою помощь

Зоя Стефановна вскипела:

– Да как ты смел такое, советовать? Ты что, врач? Профессор? Займись лучше своими оболтусами, с твоего бокса, что б поменьше цеплялись к мальчику! Дисциплину и порядок лучше наведи на своих уроках! А к Пяткину своими ненужными инициативами не приставай!

– Ген, ну ты же прекрасно понимаешь всю обстановку, – уже более миролюбиво добавила она.

«М-да, инициатива, как обычно наказуема, – подытожил я про себя наш диалог, – если все против, то и не буду больше приставать к пацану». Так я и поступал. До следующего случая.

А следующий случай произошел к концу учебного года, где-то в середине мая. Я находился в своем кабинете возле спортзала, заполнял дневник и периодически посматривал в окно, любуясь буйством весеннего цветения. На заднем школьном дворе я заметил Сергея Пяткина, одиноко сидящего на лавочке и читающего учебник. Прогуливает кто уроки, или нет, мне это было безразлично, как, впрочем, и большинству наших преподавателей, если конечно, это не их собственный урок. Поэтому, на его нахождение здесь я никак не отреагировал. Далее я увидел приближающуюся к Пяткину группу подростков, более старших классов, вооруженных самодельными дубинками из строительного каучука, пользовавшихся большой популярностью у мальчишек в те времена. Не бог весть какое оружие, да и мелкие потасовки между учащимися в нашей школе происходили повсеместно, на них также мало кто реагировал, разве что во время откровенного мордобоя. Но я стал приглядываться.

Старшеклассники, а их было трое, подошли вплотную к Пяткину, и размахивая дубинками стали ему что-то говорить. Слов я не слышал, хотя и было открыто окно. Надо заметить, что наш спортзал находился на втором этаже школьного здания. Получив несколько ударов дубинками в корпус, Пяткин встал с лавочки. Вообще-то строительный каучук довольно мягкий и удары им практически безболезненны, разве что ударить с силой в лицо. Еще пару ударов и что-то ответил Пяткин. Далее реплики подростков стали громче, и я стал разбирать отдельные слова.

– Что ты сказал? Я – скотина? Да я тебя сейчас урою, Емеля! – выкрикнул один из старшеклассников, в котором я узнал главного забияку школы Здика Барышева, и замахнулся дубинкой, целясь в лицо Сергея.

Пора было вмешиваться, но меня буквально парализовало дальнейшее развитие событий. Рука с дубинкой, описав траекторию, неумолимо приближалась к лицу Пяткина, но тот в последний минутрезку пригнулся и удар прошел мимо. Аналогичную атакуповторил второй подросток, и Сергей также мастерски уворачивается от удара. Третий старшеклассник набросился на Пяткина уже просто с кулаками. Попытка удара с правой руки в область головы – Сергей увернулся, удар с левой в область груди – Сергей отошел, еще одна попытка – и….старшеклассник упал на землю встреченный прямым ударом Сергея в челюсть.

– А х ты сука, ты еще и бодаешься! – отбросив бесполезное каучуковое оружие, пошел теперь в наступление Барышев.

Ситуация повторилось. Несколько неудачных попыток достать Пяткинаи гроза старшеклассников падает сложившись пополам от удара Сергея под-дых. Третий подросток не стал ввязываться в драку и лишь бормотал, помогая встать товарищам:

– Ну, мы тебе еще устроим, Емеля! Ох. Устроим.