Ангина

– Слушай, я нашел все-таки запись «Поворота». Через своих друзей рокеров. Это совсем новая песня. Но офигенно классная вещь. Но откуда ты ее выцепил?

Я лишь многозначительно развел руками. А еще через пару месяцев, в марте восьмидесятого, «Машина времени» выиграла рок фестиваль в Тбилиси и взлетела на вершину популярности. Об этом событии я «не помнил», просто так совпало. Теперь я в глазах Ильи стал просто волшебником.

– А, ты сам со своими уникальными способностями не сочиняешь музыку? – как- то поинтересовался он у меня.

– Та куда мне, – ответил я – Ты же знаешь, у меня ни слуха ни голоса. Да и музыкальными инструментами я никакими не владею.

Но тут у меня в голове пронеслась шальная мысль. Авантюрная идея, лучше выразиться.

– Хотя знаешь, звучит у меня в голове часто одна мелодия. Давай я тебе ее попробую напеть, а ты переложишь ее на пианино.

Больше часа я пытался донести до своего старшего товарища мелодию песни «Октябрь и апрель» из репертуара «Расмус». Илья не имел музыкального образования, но на музыкальных инструментах он «лабал» достаточно профессионально. И у него в конце концов стало звучать нечто очень похожее на оригинал.

– И ты действительно сам сочинил эту мелодию? – на всякий случай уточнил он.

– Ну, если ты в ближайшие тридцать лет ее от кого ни-будь еще услышишь то первым бросишь в меня камень, – ответил я словами из популярного фильма. Как раз лет через тридцать и выйдет эта песни у популярной финской группы. Но об этом знаю лишь я

В течение нескольких последующих месяцев на каждой дискотеке звучал «медляк», представляющий собой фортепианную запись «сочиненной» мною мелодии. Опять же Илья Ташкевич постарался. И при этом каждый раз объявлялось имя автора музыки – мое имя. Так что моих общепризнанных талантов поприбавилось. Ну и славы, естественно. И на мой взгляд вполне заслуженной. Я всегда собран, уверен в себе и способен блеснуть эрудицией на любые темы. Я всегда готов внимательно выслушать товарища, дать полезный совет, помочь практическим действием. В общем, учитесь, студенты!

Еще я пользуюсь определенными привилегиями: та же отдельная комната, повышенная стипендия, бесплатное питание в студенческой столовой. Однако, эти привилегии ни у кого не вызывают зависти или раздражения. Во-первых, абсолютно все признают, что я их заслужил в силу своей гениальности, а во-вторых, подавляющее большинство моих сокурсников сами обладают массой иных привилегий, будучи детьми государственной или партийной элиты. Уж в МГУ кого попало, не принимали. И я точно так же как и эти мажоры, стал иногда прогуливать лекции, ночами подгонять хвосты перед контрольными и резаться в преферанс по выходным.

Тем не менее, летнюю сессию, как и предыдущую, я сдал на «отлично». Приближались Московские олимпийские игры, и этим летом всех иногородних студентов постарались по максимуму выслать из столицы, без обязательных практик и отработок. Я также сразу после экзаменов поехал домой к родителям.

Но в Донецке я столкнулся с очередной своей проблемой – мой родной город теперь стал для меня чужим. Нет, он по-прежнему вызывал у меня теплые чувства от прогулок по знакомым улицам, шелеста листвы на деревьях в парках, благоуханья роз. Но у меня не было там ни единой души, с кем бы я, по крайней мере, мог нормально пообщаться. Даже родители стали раздражать меня своей чрезмерной заботой и меркантильностью. Я опять попал в вакуум, но заниматься самообразованием, как два года назад, у меня уже не было ни желания, ни сил.

Больше месяца я предавался безделью, не приносящему ни пользы, ни удовлетворения. По телеку смотреть было ничего, интересных книг под рукой практически не было, ну а о благах цивилизации, доступных мне в «прошлой» жизни я уже и думать забыл. Вот и бродил я практически все время по родным улицам, планировал, мечтал, вспоминал. При этом я периодически названивал Рыбакову с просьбой вытащить меня поскорее назад в Москву.

Кстати, думаю следует уделить пару строк моему отношению к этому городу. В своей «прошлой» жизни я никогда не бывал в Москве, поэтому сравнивать Москву «современную» и ту, в которую попал, возможности у меня не было. Эмоционально, я имею в виду. Из увиденного по телевизору за три десятка лет и прочитанного все и так знают, что изменения произошли колоссальные. Но речь не о них. Даже та, а вернее уже эта советская Москва произвела на меня сильное впечатление. Огромный город-муравейник, город-стройка. Возродились новые станции метро, гостиничные комплексы, жилые микрорайоны, не говоря уже о множестве спортивных объектов, готовящихся встретить спортсменов из всего мира. Ну а что не строилось, то реставрировалось. Собор Василия Блаженного, Царь-колокол, Арбат. Москва обновлялась. И была наполнена духом гордости и оптимизма. Даже я заразился им. Так и хотелось иногда произнести словами популярной песни:

И в отраженье олимпийского парада

Веселый мячик солнца прыгнет в синеву

Добро пожаловать в Москву олимпиада!

Добро пожаловать в красавицу Москву!

Было много мест, куда можно пойти и потусить. Не развлекательные заведения, бесконечное множество которых я посещал в «прошлой» жизни и потому подустал от них. Более спокойные и чинные «тусовки». Большой, Таганка, всевозможные выставки и музеи. А чемпионат мира по хоккею чего стоил. Я побывал на нескольких матчах. Незабываемые зрелища. Да и мест, где можно было просто погулять и помечтать было бесчисленное множество.

Вечно спешащие москвичи. Везде возникающие очереди – постоянно где-нибудь «выбрасывали» дефицитные товары и продукты питания. Шумная суета перед каждым праздником. Преступность в Москве, кстати, в связи с предстоящей олимпиадой упала до нуля. «Москва не Чикаго», – так мне когда- то заявил Рыбаков, и, по-видимому был прав. Правда я этот постулат на себе не проверял на неблагополучные окраины не ездил, да и за колбасой в очередях не стоял. Меня в студенческой столовой неплохо кормили.

Единственный минус состоял в том, что это уже была не моя эпоха. Я ведь уже привык к «капиталистическим» будням. Или «еще не моя». Наверное, и так и так правильно будет сказать. Социалистический менталитет – это уже не мое. Совковое спокойствие, размеренная жизнь и «уверенность в будущем» Ну ничего. Не пройдет и десять лет, как это спокойствие и уверенность закончится. Москва забурлит уже по-настоящему. В предверье новой, уже моей эпохи. И я в это время буду в Москве. В нужном месте с нужными знакомствами.

Но возвращаюсь к своему непосредственному повествованию. Мой куратор все-таки отреагировал. Видимо понял мое душевное состояние. И вот пару недель назад я покинул Донецк и вернулся в родную «общагу», причем гораздо раньше своих сокурсников. Пока я по-прежнему один, но уже не чувствую себя одиноким. Совершенствуюсь в английском, упражняюсь в экономике, совершаю ежедневные пробежки. В общем, готовлюсь ко второму курсу. И параллельно строю новую жизнь. И пока меня этот процесс не разочаровывает.

10 ноября 1982 г

Сегодня я произнес свое первое публичное «пророчество». Большой студенческой компанией мы сидели в фойе общежития и пялились на «Лебединое озеро», транслируемое по всем трем каналам телевидения.

– Все правильно, – задумчиво произнес я – похоже, скончался наш дорогой Леонид Ильич. Следующим генсеком станет Юрий Владимирович Андропов, но и он руководить будет недолго, менее двух лет. Ну а впереди нас ждут большие перемены, очень большие.

Вообще то, свои прогнозы по той или иной ситуации, которые по большей части сбывались, в разговорах я озвучивал уже неоднократно. Война в Афганистане, новый виток гонки вооружений, бойкот олимпиады, коньюктура рынка по нефти и газу и множество других тем для дискуссий подверглись моему анализу, на основании которого я делал правильные выводы. Во всяком случае, все так считали. Особенно всех впечатлило, когда я практически без ошибок «угадывал» результаты матчей недавнего чемпионата мира по футболу. Кто бы мог себе представить, что большинство этих матчей я просмотрел тридцать пять лет назад, отдыхая на Азовском море. Ну а за определение тройки призеров: Италия, Германия, Польша я даже солидный денежный спор выиграл, который сам же и предложил. Так что к моей удивительной прозорливости сокурсники уже привыкли. Но такие смелые выводы, как сегодня, я озвучил впервые, и реакция на них последовала достаточно бурная:

– Что за глупости? Да с чего ты взял? Какие у тебя основания?

Я попытался изложить свои «логические выводы»:

– Как бы нам этого не хотелось, но Леонид Ильич все же не бессмертен. И то, что мы сейчас видим по телеку, я не могу объяснить по иному, нежели началом траура по Брежневу. Концерт отменили ко дню милиции. Шок и молчание. Андропов мне кажется сейчас самой весомой и достойной кандидатурой на должность Генерального секретаря. Прагматичный, опытный, решительный, чекист одним словом. Вот только со здоровьем, я слышал не все хорошо у него. Может не выдержать чрезмерных нагрузок. Ну а насчет больших перемен мне мое чутье подсказывает. Где-то в подсознании варится какая- то информация, но пока схватить ее не могу, что бы словами выразить.

Такое объяснение мои сокурсники более- менее приняли и со словами «завтра посмотрим» стали расходиться по комнатам.

Вообще мой авторитет достаточно сильно поднялся за последнее время. И не только правильными прогнозами, безотказным участием в чужих проблемах и умными советами. Я всеми доступными средствами добивался этого авторитета. Тем более, что в реалии я был в два раза старше своих сокурсников и понимал, что собой представляет этот возрастной контингент. «Дети с большими яйцами» – так называл старшина солдат – срочников, когда я служил в армию в той жизни. Этим же эпитетом я наградил сейчас своих товарищей-студентов, про себя конечно. Тем не менее, опираясь на это изречение, я внимательно наблюдал за своими одногрупниками, прислушивался к разговорам, оценивал их сильные и слабые стороны и, в конце концов, научился манипулировать, или, по крайней мере, влиять на многих из них. Вот тут то и пригодились мне «психологические эксперименты» со своими бывшими одноклассниками. Ну почти пригодились. Старый воин – мудрый воин.

Я также стал быстро меняться физически. Набрал в росте и весе, обрел мужской тембр голоса, появились вторичные половые признаки, ну а первичные пришли в полное соответствие со взрослыми стандартами. Пусть я еще не достиг внешности двадцатилетних юношей, но и мальчиком я уже не выглядел. Мне кажется, в той своей прошлой жизни я развивался значительно медленнее. Да и мое мужское достоинство, стало на три сантиметра длиннее, чем тридцать пять лет назад, это я определил недавно с помощью линейки.

Вот только последнее время меня все чаще стало одолевать чувство неудовлетворенности. Неполноценно я живу, хоть и прекрасно понимаю, что это временное и заранее запланированное явление. Но тем не менее хандра иногда стала накатывать. Вот уже три года я учусь в лучшем вузе страны, пользуюсь всевозможными льготами и привилегиями, живу полнокровной студенческой жизнью, «зажигаю» можно сказать, но не то все это. Этот этап уже был мною когда-то пройден, хотя и не на таком высоком уровне. От Москвы я уже перестал «тащиться». Не моя она пока. Ждать и ждать мне в ней еще своего часа. Театры, кино, музеи уже не доставляют мне большого удовольствия. Не в них же смысл жизни.

Два лета подряд езжу отдыхать в студенческий лагерь в Туапсе на Черном море. В общем мой любимый отдых: море. Солнце и песок. Но описывать подробности не вижу смысла. Уж очень еще далеко от совершенства это времяпровождения. Да и студенческая компания поднадоела. Тоже, если разобраться, не мой жизненный контингент. Даже интимных приключений со мной там не происходит. Что в общем-то вполне естественно. Не дорос еще.

Хотя, чего мне действительно, не достает, а в последнее время, значительно остро, так это здорового секса. Сколько я им не занимался? Почти пять лет. И это при том, что последние двадцать лет моей «прошлой» жизни, секс был у меня регулярный, разнообразный и качественный. Вам, студенты в пуританском советском обществе, такой и не снился. Но сейчас у меня бывает «сносит крышу». Благо у меня есть отдельная комната, где я могу иногда заняться маструбацией. Я в отличие от вас знаю, что онанизм – это не болезнь, а один из типов сексуального поведения, способ сексуальной разгрузки, так сказать.

Вообще-то, я пользуюсь некоторой популярностью у прекрасной половины. Я симпатичен, раскован, умен. Я не комплексую, общаясь с женщинами любого возраста. Всегда могу пошутить, «построить глазки». Но моя кажущаяся половая незрелость подсознательно отталкивает прекрасную половину от более близких отношений. Вот так сидишь, бывает на лекции, и пожираешь глазами еще вполне молодую преподавательницу, представляя какая, она горячая штучка в постели, пытаешься заигрывать с ней, а в результате натыкаешься на суровый взгляд осуждения. И со студентками примерно также. «Дружить» со мной никто не отказывается, а вот лечь в постель. Ну ничего, мне сейчас четырнадцать, хоть и выгляжу на шестнадцать. А через годик я буду выглядеть на все восемнадцать. Вот тогда то я смогу полностью удовлетворить свое либидо. А вообще в новой жизни у меня должно быть не менее сотни женщин – такую я дал себе установку.

Но обладание женщинами – это не самое важное стремление. Более важно обрести славу, свободу и благополучие. Но моя фора, как я и предвидел, стала стремительно сокращаться. Я по-прежнему успешно «грыз» науку, хорошо сдавал экзамены и зачеты, но давалось мне это со значительным напрягом, и лучше всех своих одногруппников я уже не был. А предметы все усложнялись, становились более громоздкими и не всегда понятными, а по иным и откровенно плавал. Какой уж тут вундеркинд? И то что мне из-за этого обстоятельства приходится пахать как папе Карлу, также не прибавляет мне положительных эмоций.

Да и судьбоносных знакомств я так и не обрел, хоть и вел довольно общительную жизнь. Где же вы будущие реформаторы команды Ельцина, популярные политики «нового мышления» или блестящие журналисты? Более двадцати имен известных людей, потенциальных моих «трамплинов», хранила моя память, вот только подробную биографию их я не знал. Всеобщую известность они приобретут лет через пять, не ранее, но тогда уже мне будет до них не добраться. А где они и чем занимаются в конце 82-го, я не выяснил. Жаль, что у меня нет интернета. Впрочем, его ни у кого пока нет.

Хотя с другой стороны, ну вот выясню я самыми непонятными путями где сейчас находятся те же много упоминаемые мною Чубайсы, Ходорковские, Абрамовичи или комсомольцы из будущей программы «Взгляд». Ну а дальше что? «Забью стрелку», представлюсь этаким молодым дарованием и свои услуги предложу? А в чем именно? Чем я сейчас кому-либо из них могу быть полезен? Напророчествую что скоро они «жар-птицу поймают» или признаюсь, что я будущее могу предвидеть, совсем не социалистическое? Смешно. Нужен хороший план действий в таком случае. Не просто хороший – идеальный. Алгоритм действий, правильнее выразиться.

А вот наши будущие два президента Ельцин и Путин уже вряд ли доступны для моего «визита». Первый сейчас большая шишка – Свердловский обком партии возглавляет. К нему мне и на прием не пробиться. Ну а Владимир Владимирович скорее всего где-то в рядах КГБ «отжимается», то ли в разведке, то ли в контрразведке. Так же не достать.

Кстати, мне пришел на ум еще один путь к достижению цели. Надо обратить внимание на некоторых своих сокурсников и преподавателей, ведь многие из них в силу своего настоящего статуса, в обозримом будущем станут государственными чиновниками или крупными бизнесменами. Ну а плотные связи с подобными знаменитостями – это тоже неплохой трамплин для личной карьеры. Опять же плохо, что без интернета легко не разберешься, кто есть кто, а тем более кто кем будет. Но я всегда старался быть внимательным ко всему, из всевозможных разговоров собирал и анализировал различную информацию и, по крайней мере, три кандидатуры на данный момент я, все же, наметил.

Первым в моем списке оказался мой одногруппник Андрей Лубий, довольно крупный парень с грубыми чертами лица, напоминающий такого вышибалу из американских вестернов. Но, несмотря на свою внешность, Андрей по жизни был тихим, скромным и даже застенчивым молодым человеком. А еще он очень робел перед прекрасным полом, чем собственно и попал под мое влияние. Мне же Лубий казался полезным из-за его отца. Константин Васильевич Лубий уже много лет занимал пост директора Челябинского трубопрокатного комбината – одного из крупнейших промышленных предприятий Советского Союза. Раз он много лет директор, то после Перестройки и Приватизации имеет наибольший шанс стать одним из собственников этого предприятия, а значит крупным капиталистом – такова была моя логика.

Однажды на студенческой дискотеке я подошел к стоящему у стенки с безразличным видом Лубию и со свойственной мной простой затронул довольно щекотливую для него тему:

– Андрей, ты прости меня за то, что лезу не в свое дело, но с таким выражением лица ты девушку не снимешь. Можешь прямо сейчас дать мне по морде за неприятные слова.

Мой сокурсник только удивленно посмотрел на меня, и я продолжил:

– Вот ты сейчас создал для себя такой образ скучающего высокомерного повесы и ждешь, когда кто-нибудь заинтересуется тобой. При этом периодически исподтишка бросаешь взгляды в сторону той симпатичной высокой девушки со смежной группы. Ждешь, когда же она обратит на тебя внимание. Не обратит. Как и никто другая. Девушки любят внимание, а ты, извини, не Ален Делон. Пойдем, я устрою сейчас тесное знакомство с твоей избранницей.

И я потащил растерянного товарища в другую сторону танцевального зала. Будь я ровесником, может быть и вправду Лубий накостылял бы мне за такие откровения. Но ведь младших бить непристойно, поэтому он повелся на мое предложение.

– Извините, пожалуйста, Вас, по-моему, зовут Татьяна, – обратился я уже к той девушке – Я со своим другом Андреем затеяли спор, кто первый осмелится заговорить с Вами. Спор то я выиграл, а вот на сердце, к сожалению, пока претендовать не могу – ростом не вышел. Поэтому можно я пока Андрея оставлю присмотреть за Вами, а я пока пойду, подросту чуть-чуть.

Оба от моей шутки весело рассмеялись и уже без меня продолжили вполне раскованное общение. Так мы с Лубием стали близкими товарищами и соседями по «студенческой скамье». Вдобавок, несмотря на свой «юный» возраст, я умудрился стать для Андрея своего рода наставником в интимных вопросах: ставил характеристику той или иной особе, давал определенные советы, ну и терпеливо выслушивал его откровенные переживания.