Господь

– А что серьёзно в этом мире, скажи мне дочка?

– У человека должно быть имя и фамилия и этого достаточно. Но, по правде, скажу тебе не как дочь, а как женщина: – необъяснимая загадочность и колдовская харизма в тебе явно есть? Тебе шестьдесят лет, а выглядишь ты на сорок.

Не успели её эти слова слететь с губ, как на лице отца заиграла обворожительная улыбка.

– Найди себе добрую и заботливую хозяйку, – советовала Вера. – Жизнь приобретёт иную окраску. Ведь в конце августа приедет Пётр, и мы уедем от тебя к себе в коттедж.

Она налила себе в бокал чаю и, поставив ногу на табурет, принялась дуть на кипяток, оголив перед отцом свои ляжки. Петухов мигом одёрнул ей полу халата.

– Мамы нет уже десять лет. А я как-то с этой работой и не задумывался и не готовился к пенсионной жизни. Я тебе дочь по секрету скажу, что пенсионером себя не чувствую. С мамой у нас были моногамные отношения. А это не всегда правильно. Отказ от любых желаний ведёт мужчину к различным заболеваниям. Я полноценный нормальный мужчина и многого ещё хочу от этой жизни. И после мамы познал не считанное обилие других женщин. Но эту тему с родной дочерью я не намерен обсуждать. Она носит сакральный смысл для тебя. Ты ещё мала и мало пила молока, а я здоровый как бизон пойду топтать весь женский пол, – пошутил он и долил себе из пакета соку.

– Как был ты словоблудом раньше, каким тебя помню, таким ты и остался, – беззлобно заявила Вера. – Чем дочери выдавать свои очередные перлы, лучше позвони дяде Валере и скажи, что погорячился вчера от виски. Уверена ему без тебя будет очень сложно и скучно.

Петухов учащённо замотал головой.

– Да нет, он вчера мне заявил, что вызвал на моё место племянника с Воронежа. Говорит, что он опытный управленец и у него есть свой завод. Позже твоя крёстная мне сказала, что у этого племянника не завод, а растворный нерентабельный узел, а вернее всего насосная станция, для подачи раствора. И что Валера меня просто подколол.

– Я тоже так считаю, – заверила его дочь. – Вспомни как раньше он тебя беспричинно поддевал.

После этого отец задумался и, приложив ладонь ко лбу, выдал:

– О! Вспомнил, – Твоя Крёстная нас с тобой сегодня приглашала к себе в Гавань на хлебосольный завтрак.

– Пойдём? – спросила дочь.

– Ты иди, а я не пойду. Моё решение вчера Гурану было официальное. – Он задумался, и тут же добавил. – Наполовину, – и как мальчишка хихикнул. – Я уже нацелен на отдых. И деньги его мне не нужны. На них грязи много. Да и не совсем всё чисто в его компании.

Дочка моментально изобразила клюквенное лицо:

– Папа ты представления не имеешь, что значит отказаться от большой месячной зарплаты. Скудная материальная жизнь, радости тебе не принесёт. А вот здоровье унесёт. И ты быстро в этом убедишься.

На лбу у отца после её слов выступила испарина. Он взял салфетку со стола и, вытерев пот со лба, выбросил её в открытое окно.

– Зачем мусоришь, – сделала она отцу замечание. – Дворники увидят, стыдоба будет.

Но он вновь сделал вид, что не слышит.

– За меня не беспокойся, я не пропаду. Имею кой, какие сбережения. Ещё твоей семье буду помогать. К тому же у меня есть дополнительный материальный источник. Значит, переживу все невзгоды.

Она поставила чай на стол и опустилась на табурет.

– Это понятно с голоду не опухнешь. Но дело не в этом. На стройке ты хоть на своих подчинённых отрывался. Отныне будешь соседей изводить своими остротами. И как ты решился на такое скоропалительное решение? Тебе же, как хлеб нужно, неограниченное общение. Мужики с нашего двора, никчемные собеседники для тебя будут.

Петухов залпом выпил стакан сока:

– Не забывай, я пишу книги и мне ни одно общение не чуждо. У иного мужика столько чудесного материала можно накопать, что и Толстому не снилось. Это не твой магазин нижнего женского белья. И даже не твои мелодрамы, от которых ты без ума, – он головой кивнул на экран телевизора.

– Это временное явление. Дома с Петром, мы живём другой жизнью. А здесь, я себя должна же чем-то занимать вечерами, – возразила Надя. – Ты после работы свои книги строчишь на компьютере, а мне что возле тебя корректором сидеть?

– Не надо быть рядом со мной, – возмутился отец. – Но истязать свой мозг, бредом и фальшей это рискованно для головы.

В кухне опять наступила могильная тишина. Петухов бросил взгляд на опущенную голову дочери. Понял, что дочка явно обиделась.

– Прости, я не то хотел сказать, – приподнял он двумя пальцами подбородок Веры и заглянул в её потухшие глаза. – Приведу только один заезженный пример, которым пользуются кинематографисты. Они народу показывают настоящую муть и продают её всему миру. Посуди сама почти во всех мелодрамах, что не одинокая молодая героиня или герой, все имеют комфортабельное жильё и иномарки. Откуда? Можно подумать, что у нас не Россия, а Норвегия или Саудовская Аравия. Меня лично тошнит от такого наглого лживого искусства.

Вера задумалась вначале над словами отца, затем весело сверкнула глазами и игриво заявила:

– На выдумки кинорежиссёров я не обращаю внимания. Мне интересно, поэтому и смотрю. А то, что наша молодёжь подсела на ипотеку, и пенсионеры ходят без зубов меня это совсем не касается. Пускай власть об этом переживает. И ты меня не склоняй к внутреннему беспокойству души. Сам мятежник и дочь хочешь превратить в Веру Засулич. Не выйдет, я довольна своей жизнью и большего мне ничего не надо!!!

Словно огненные стрелы в окно резко пробились лучи солнца и ударили по глазам Петухова. Он молча встал, закрыл окно и задёрнул шторы.

– Понимаешь Вера, ты не смотри, что мы с семьёй Гурана дружили. Долгое время они ходили к нам в гости. После смерти мамы, наша дружба была похоронена. И с некоторых пор я при Гуране стал себя ощущать не другом, и даже не компаньоном, а придворным. Он в конец обнаглел. Он использует меня в своих интересах, нарушая при этом уголовный кодекс. Оказывается, я помогал ему захватывать земли у школ. Так больше продолжаться не может. Сейчас я отдохну от него и стряхну с себя его грязную накидку, чтобы кожа дышала.

Вера окинула отца беспокойным взглядом.

– Ты всё лето мне твердишь про эти ремонты. Папа ты меня прости, но я уже не юрист, я хозяйка магазина нижнего белья. И при чём здесь ты? Ты лицо подневольное. Тебе приказали – ты выполняешь!

– А совесть, – куда её деть? Я же понимаю, что социальная грань нарушена и когда-то за это мне предъявят обвинение. А вот насчёт хорошей хозяйки в мою квартиру, я обязательно подумаю. Четырёхкомнатная обитель, для меня не объёмные метры.

– Если так сильно зол на дядю Валеру, отомсти ему своей страстью, – озорно блеснули глазки Веры.

– Это, каким образом, – ухмыльнулся он. – Страстно укусить Валеру за задницу?

Заведи роман с моей Крёстной, – неожиданно выпалила дочь. – Я, помню, как она на тебя жадно смотрела у нас дома. А дядя Валера отдышкой страдает. К тому же говорит, глюкоза у него в крови до крайности повышена. А ещё, он глобус в нашем планетарии проглотил, это твоя фраза. Если он узнает про ваш роман с тётей Женей, то не переживёт такое горе.

– Оригинальная месть и даже бы я сказал мудрая, никакого криминала и совесть никогда мучить не будет, – воскликнул отец. – Злодей в яме, а ты продолжаешь упиваться счастьем с его вдовой. Ты умна как миланская принцесса Бонна Сфорца, она славилась и умом, и красотой и талантом к интригам. Но я не смогу с твоей крёстной Женей любовный альянс создать. Она же в соучастницах была у Валеры по отъёму моих активов.

– Вот и хорошо, – обоим им и отомстишь. Я же всю предысторию о твоих акциях знала. Мама мне всё рассказала. Только она про Крёстную ничего плохого не говорила.

«Как же будет она про меня что – то плохое говорить, – пронеслось у него в голове, – если Женя для меня давно является учебником анатомии». Но этой мыслью с дочерью делиться он не посмел, а только произнёс:

– Ясное дело, – они же кумушки были и близкие подруги.

– Мама верила ей, но опасалась, её хищного взгляда на тебя.

У него вдруг глаза озорно заблестели и он, смотря на дочь сказал:

– А почему бы и нет. Евгения Васильевна на 31 год младше Валеры. Меня выходит на пятнадцать. Да и она словно с витрины бутика вся сверкает. А совсем по секрету тебе скажу, мне даже не надо как рыцарю преклоняться перед ней на колени. У нас довольно-таки доверительные с ней отношения. Но не могу я всё равно рога наставить Валере, – кривил он душой. – В первую очередь мы кумовья, а во-вторых, хоть он и подлость сотворил, но и добра сделал немало. А Женю я и сейчас могу от него увести. Дочка громко рассмеялась:

– Пап да пошутила я, как ты не понимаешь? Разве можно разлучить пускай и нелюбящую, но богатую чету? У Гурана миллионы. А у тебя кукиш в кармане и четырёхкомнатная квартира. Ну, сбережения смешные имеешь.

Он резко встал из-за стола и направился к двери. Затем повернулся и укоризненно сказал:

– Был бы нищий, то никогда бы не построил тебе коттедж с Черногорской архитектурой.

Прикрыв за собой дверь, он ушёл в свою спальню. Задёрнул жалюзи на окне, развалился на широченной кровати и приступил ворошить своё прошлое.

Глава 3