Разбитый калейдоскоп. Современная версия «На дне»

– Ты хочешь под мою водку победу свою торжествовать? – спросил разъярённый Ларин, – ничего не получишь. Беги сам в магазин в перерыв и пей, сколько влезет.

– Ну, ты и жмот Ларёк, подавись своей водкой, а мы всё равно победим, – уверенно сказал Попов.

– Попов, спускайся к нам, мы тебе нальём, – позвал Стас тренера молодой команды.

– Хороводник забубённый, – бросил он Ларьку и, перепрыгнув через пустующие ряды, сиюминутно оказался на нижних местах около Стаса и Павла.

– Ну, как Стас красивый гол мой Денис забил? – взяв в руки стопку, спросил он.

– Ничего, нам понравился, как Давид Кипиани сыграл в свои лучшие годы, – похвалил Дениса Стас.

– У Кипиани все года были лучшие, – заметил Попов, – Кипиани – это советский Пеле. Если таких бы парочку в команду России, – мы бы весь мир обыграли.

– Вот это русское «ЕСЛИ» и губит нас. Не суждено нам Валера медали зарабатывать на международных аренах, – твёрдо сказал ему Стас.

– Это почему? – обиженно произнёс Попов, – смотри как ЦСКА хорошо в этом году причёсывает всех на кубке УЕФА. Увидишь, кубок они заберут.

– Мне такая победа радости не приносит. Там половина туземцев играет. Я за такие команды не болею. Ты ещё мне загни, что наша государственная дума выиграла, у бразильского сената и немецкого бундесрата. Не, к чему заграницу подкармливать, – своих футболистов нужно воспитывать. Развалили футбол в стране, сейчас побежали за бугор за помощью. Антанта нам не поможет. Ведь были же у нас свои самобытные футболисты, которые по сто очков форы давали папуасам.

– Вот именно папуасам, но не бразильцам и немцам, – возразил Попов, – я согласен с тобой, что нет старого красивого футбола в стране и давно уже. А кто виноват в этом? Не мы же с тобой? Обидно у нас в России сто пятьдесят миллионов человек, не можем обыграть Данию, где население пять миллионов и Португалию с десятью миллионами.

– Валера дело не в этом. В Китае народу свыше миллиарда человек, однако, они играют ещё хуже нас. Но китайцы сильны в других видах спорта. У них подход правильный ко многим видам спорта. Но не далёк тот день, когда и они будут громить Россию на футбольных полях. У них земельные площади рисом засеяны. Вот сократят посевы, построят на той земле стадионы, тогда держись вся планета.

Стас прервался и начал молча разливать в стопки водку, а потом продолжил:

– По телевизору больше детский футбол надо показывать, а не волосатые грабли чиновников. Кому это интересно, что наши политики выиграли у Микронезии или Сулеймании. Федерацию футбола превратили в кузню по ковке долларов. Развалили весь спорт, теперь понты раскидывают, чиновники и депутаты разъезжают по чемпионатам мира, да Олимпийским играм с гнилым заходом, для поддержки наших спортсменов. Так позорно смотреть на это зрелище. Фанаты спорта мне нашлись. Поддержите спорт хорошей организацией и денежкой!

…Всё это Стас пылко и громко доносил, до всех болельщиков. В это время их внимание было обращено на него, а не на футбольное поле, поэтому он не прерываясь продолжал:

– Нечего почётными туристами депутатам выезжать. В следующие выборы, не дай бог выберут в президенты, какого – ни будь астронома или скульптора знаменитого, то все будут звёзды на небе изучать да в космос летать или скульптуры возводить. Дурость нам по ящику показывают, как наши бабы депутатки болеют хором за футбол. Это вообще анекдот всей истории человечества, которому место в книге Гиннеса. Главное берутся анализировать события на футбольном поле и восторженно лживо хлопать в ладоши и приплясывать. Ты скажи, что они могут понимать в футболе? – ткнул он слегка в бок кулаком Попова. – Зачем такая показуха? Вот тебе Валера от чего беды наши берутся в футболе. Если баба – депутат, начинает на всю страну судить о футболе, то нужно задёргивать занавес. И наверняка, она после поражения нашей команды обсуждает в своих кругах о замене тренера, который ни на толику не виноват в поражении сборной, а виновата система.

Попов выпил стопку и похлопал Стаса по плечу:

– Благодарю коллега, – сказал он, – я знаю, что политика и спорт под ручку ходят вместе. Мы далеки от этого и не знаем, что там, в верхах творится, но виноват в провальном текущем моменте, я считаю главнокомандующий. Ладно, пойду своим прокачку сделаю. Сейчас перерыв будет.

– Иди, победы тебе! Да смотри громко не ори, а то охрипнешь – пожелал ему Стас.

Тренер ушёл, как только раздался свисток судьи, предвещая конец первого тайма.

– Я конечно в футболе не силён, – сказал Стас, – но будь я у руля Российского футбола, я бы нашу сборную вместо тренировок, ежедневно выставлял играть против тридцати таких игроков, как Денис, поменяв только вратарей, тогда бы польза была и основному составу и молодёжи. И такие матчи обязательно нужно транслировать по телевизору. Пускай народ, смотрит, кто на что способен. И запретил бы переход футболистам России во все зарубежные команды.

Наши спортсмены проигрывают на международной арене, не из – за отсутствия патриотизма, как многие считают. А потому что они носят в своей душе нищую карму народа, не смотря, что бабок у них, полна коробочка, а по классу игры они не хуже мировых звёзд смотрятся.

– Капризов и запросов много стало не у футболистов, а именно у функционеров, – сказал Павел, – нужно отрабатывать, что получают. Раньше, сборники на семь рублей жили и привозили с чемпионатов ведрами медали всех достоинств. Это была мощь нашей страны, никто не смел, тявкнуть на нас. Знали, какие мы в спорте, такие и в бою. Международный спорт, это, по – сути, мирная война. А сейчас наших соотечественников везде арестовывают по делу и без дела, а наши им ноты с грифом «СЕКРЕТНО» шлют.

– Некому показать Кузькину мать, – сказал сзади сидевший дед – болельщик. – Американцы за двух своих журналистов Бурю в стакане навели, а у нас то лётчиков засадят, то моряков. Парятся там годами, а когда их освобождают, столько себе почестей чиновники вешают, деваться некуда. Они обязаны, не ноты отписывать в таких случаях, а по первому сигналу ударить кулаком по ядерному чемоданчику с кнопкой, а по второму нажать на неё. Тогда будут знать матушку Кузьмы.

– Молодец отец! – похвалил его Стас, – ты, наверное, батюшка Кузьмы? – держи краба, – Стас протянул ему свою широкую ладонь. – Мне нравится ход твоих мыслей. Только буря была не в стакане, а в пустыне. А в стакане мы тебе сейчас наполним.

Стас налил ему водки и протянул кусок ветчины.

– Держи батя чарку, – выпей за того мужика, у которого хватит мудрости, не по чемоданчику кулаком молотить. А за того, который очистит землю от барбосов с оскаленными рожами, что опыляют наш русский народ своими вонюче – вредными примесями.

Болельщик с радостью взял в свою руку стопку и сказал:

– Станислав Викторович, за такой тост маловато будет одной чарки.

– Ну, ты дед даёшь, нам тут самим на один зубок осталось, – потряс он бутылкой с остатками водки перед его глазами.

– А я сбегаю, если у вас деньги есть, – сказал лукаво болельщик, и опрокинул стопку себе в рот.

– Ты видишь Паха, как прост и находчив русский мужик? – кивнул он на болельщика, – я недавно в кафе с подносом подхожу к столику, сажусь обедать. Приступаю, есть первое, а передо мной сидит, на вроде этого, – кивнул он на деда, – ухарь в спортивной футболке без рукавов, а поверх галстук повязан, какие клоуны одевают в цирке. Смотрю у нас вторые блюда одинаковые, – шницель с макаронами и кефир рядом стоит. Он смотрит на меня с сытой рожей, и спрашивает:

– Шницель будешь есть? – вроде как свой мне предлагает, – я говорю, нет. А он, не долго думая своей вилкой, хвать мой шницель и откусил его. Я рот открыл от удивления. Хотел, было, ему в лоб заехать, но быстро сообразил, что сам хохмач такой же. В душе улыбнулся, но виду ему не показал. Доел рассольник, – макароны отставил, приступил к кефиру. Глоток отпил из стакана, но два глотка слюны своей напускал, и отодвинул стакан немного от себя, показав этим, что не хочу его пить. Спрашиваю мужика, кефир будешь? Он недоверчиво и испытывающее уставился на меня, смотрю, а рука его к своему стакану тянется. Испугался, что я в отместку его кефир выпью. А я ему свой стакан прямо перед носом бац. Пей, говорю, пей, – я уже наелся. Вышел на улицу, подошёл к газетному киоску, попросил у Тони наклейку, какую то детскую коричневого цвета по рублю кружок. Прямо там у неё вырезал ножницами и наклеил себе на язык. Смотрю, вышел охотник за чужими шницелями. Спрашиваю его, вкусно было? Он в ответ утвердительно отрыгнул, поглаживая себя по животу, и говорит:

– Да спасибочки очень вкусно, а у вас аппетит очень слабый. Витаминов нужно больше пить. В кефире их много находится.

– Я ему отвечаю, – в том кефире витаминов, который ты выпил, было больше, чем ты думаешь. Говорю, что страдаю больше двадцати лет твёрдым шанкром, и показываю ему язык.

Он интересуется, что это такое?

Стаса в это время окружили другие болельщики, зная, что любой рассказ его заканчивается бурным смехом.

– Стас, а что это такое, твёрдый шанкр? – спросил его кто – то из толпы.

– Вот и он у меня про это спросил, – засмеялся Стас. – Говорю ему, что это неизлечимая сифилитическая лейкодерма. Объясняю популярно, что вместе с кефиром он моих соплей отведал полстакана. Он от такой новости аж красными пятнами покрылся, и зрачки от испуга, наверное, к темечку закатил. Потом резко подпрыгнул на месте и вприпрыжку побежал в кусты. Это надо было видеть, я таких глаз в жизни не видал.

Все знали, что Стас мастак на подобные приколы, и громкого смеха не последовало.

– Бомжа, какого – то ты Стас напугал, ему эти болячки по хрену, – сказал дворник стадиона, – у них у каждого заразы в ассортименте.

– Не скажи Арсений, бомж бомжу рознь, – сказал Стас.

– Тебе Станислав Викторович надо было его проверить, может, он околел там, в кустах, – рассмеялся дед, после выпитой водки.

– Может, и околел, но ненадолго. На следующий день, на Московском вокзале сидит в своём галстуке на ступеньках входа в метро и просит с иконой милостыню на лечение страшной болезни. Всё лицо и руки у него разукрашены марганцевыми пятнами и жалобно просит:

– Подайте Христа ради.

Кто мимо него проходит без вклада в его кепку, он вдогонку им угрожает вслед:

– Подайте, ядрёный рот. Ну что вам жалко что – ли? Не то завтра вас встречу обниму с радости и поцелую.

И люди кидают ему бумажные купюры, одни из – за боязни, другие ради смеха. А пожирателю моего шницеля только этого и надо, и я не удивлюсь, если завтра увижу его за рулём Мерседеса. Предприимчивый оказался, как Сорос. Таким предоставь трамплин для коммерции и все рынки наши будут, – даже мандарины и гранаты к нам перейдут.

– Стас пошли ещё лучше в магазин сходим, а то на второй тайм у нас водки не осталось, – предложил Павел.

– Нет, мы лучше ко мне домой сейчас пойдём. Со своей учительницей хоть поздороваешься, а футбол смотреть больше не будем. Молодёжь не отдаст победу. Денис ещё пару раз протаранит ворота культуристов.