Родственник дьявола

– Какой сегодня день? – встрепенувшись спросил Глеб.

– С утра была среда, – с удивлением ответил Клаус. – А что?

– Я потерялся в днях недели, – успокоившись промолвил Глеб.

– Егор, так зовут ветеринара, приглашал меня в пятницу к себе на свинокомплекс. Там для ярмарки свиней будут резать и он мне обещал за копейки выписать первосортной свинины килограмм тридцать и наложить косточек для Юна. Сам понимаешь, по дешёвке, значит бесплатно. Пока мы машину ему делали он закормил моего Юна свиными головами. В погребе штук пять ещё лежит. Поедем вместе к двум часам дня. Мяса наберём и спросим эту микстуру у него.

– Пока не знаю, что сказать, – неуверенно пробормотал Клаус.

– Но тебя в любом случае свожу к ветеринару. Я что-то пропустил Ольга свинину ест? А то мы с ней на рыбу да на индюшку всё нажимаем.

– У нас дома она всё ест, – выдавил из себя улыбку Глеб, – даже один раз на пробу взяли в супермаркете черноморских мидий, так она жалела что мало взяли. А шашлыки я готовлю только из свинины. Хочешь, не хочешь, а в любом случае раз в неделю у нас в бане она их не ест, а поглощает.

– Тем более поедем к этому Егору, – охотно согласился Клаус.

– Мне эти пузырёчки покоя не дают. Похоже, что эта жидкость совсем не выветривается и воняет я тебе скажу хуже тухлого яйца.

– А ты с ними дело имел?

– Приходилось, – загадочно улыбнулся Клаус. Когда ещё не было локальных зон в колониях, начальники отрядов почти через день спали в своих кабинетах, находившихся в наших бараках. Хозяин им приказывал и называл это профилактическими днями. Говорил жёны от вас отдохнут и зеки лучше спать будут. А такое ночное соседство нашему контингенту не по нраву пришлось. Ведь по ночам не мало разных движений совершаются, чифирь сварить, в кости или карты сыграть. Расположишься, а тут вот они архаровцы явились без стука. Сразу без разговора оформляют в изолятор. А это помещение я тебе скажу совсем не номер люкс. Условия адские, хуже чем в концлагере для военнопленных.

– Ну об этом ты мне уже рассказывал, – прервал его Глеб.

– Я тебе про тухлые яйца хочу рассказать, а ты меня перебил. Слушай дальше: Помню у нас в Коми на строгаче все начальники отрядов были звери. Наш капитан Зяблик тварь была совсем конченая, выгонял нас на сорокаградусный мороз по пояс голыми делать зарядку. А контролёры ему помогали нас выталкивать на снег. И делал он это только зимой, сука такой. И как то раз я в курилке послушал одного шабашника, как они с бригадой закладывали сырые яйца в помещения, перед сдачей объекта. Так вот если их заказчик круто нагревал на бабки, они иголочкой протыкали все спрятанные яйца и уходили на другую шабашку. А через некоторое время возвращались и требовали зажатые заказчиком деньги. И работягам доплачивали деньги, после снятия ими секрета. Так, как эксплуатация вволю надышалась этими яичками, а откуда вонь идёт определить не могли. Вот мне в голову и пришла мысль, подложить «подобную мину» под нос Зяблику. На это дело помощники для меня сразу нашлись. Я вскрыл его кабинет ночью, одно яйцо мы заложили в том Карла Маркса, предварительно сделав там углубление. Второе яйцо обмотали изоляционной лентой, проткнули его и положили за картину Ельцина. Жизнь стала у нашего барака спокойная, а другим стало завидно. Вот и давай меня все упрашивать, чтобы я и другие кабинеты вскрыл. Я только открывал двери, а они прятали яйца. Потом переполох пошёл, поняли что без меня это дело не оформилось бы. Ну и загудел я в Чистополь на тюремный режим.

Выслушав друга, Глеб ему сказал:

– Дело ты конечно задумал правильное. Всем сволочам которые думают, что деньги решают всё нужно перекрывать кислород. Всех этих людей и коррупционеров я причисляю к врагам народа. А власть им потворствует, закрывает на многие вещи глаза. Или же сучий потрох вешают им статью, где уязвимых мест, как дыр в кармане нищего. Так, что Клаус в твоём деле я всегда с тобой. Мне в кайф как подпольщику бороться с таким дерьмом.

– Был бы у нас весь народ народ такой, как ты, то и одиночного подполья бы у нас не было в России, – задумчиво произнёс Клаус. – И преступность бы изжили!

– Это ты Клаус хитришь, – метнул он глазами в сторону гаража и засмеялся. – Наворовал миллионов на две жизни, теперь о высоких идеях говорить начал, – шутил Глеб. – Я конечно понимаю, что богатство ты себе нажил щипая хищников. И знаю что преступность полностью искоренить невозможно.

– Не хочу я с тобой дискутировать на эту тему. Если тебе деньги нужны могу отстегнуть несколько лимонов.

– Вроде бы без надобности, – отказался от дармовых денег Глеб. – Мы вроде нужды не испытываем. Виктория хорошие деньги имеет и я не на подсосе сижу. Каждый день по две машины красим.

– Заскромничал, – отрезал Клаус. – Ладно как бабки понадобятся, не стесняйся говори. И готовьтесь наверное к моей свадьбе с Ольгой. Боюсь потеряется она с такой должностью у меня. И буду я бобылём куковать. А после нашей регистрации я ей открою свой засекреченный сбербанк.

– Всё таки сразила она тебя? – спросил Глеб, почесав затылок. – Это хорошо! Я рад за тебя и за неё тоже. Она женщина – впечатление, с какой стороны не посмотри. Многие из важных брюханов пытались к ней подъехать и взять её на любовь при помощи административного рычага. Но она им прямым текстом говорила:

«Я под вами умру господа толстячки. Лучше я с погремушкой поиграю, чем оказаться раздавленной в постели под механическим прессом. Хотите красивой любви, занимайтесь собой. Как ваши телеса достигнут отметки семидесяти килограммов, тогда можно вести разговоры о плотских отношениях».

– Вот таким оригинальным методом она их отшивала! – закатился смехом Глеб и не дожидаясь комментария друга, сказал: – Вот поэтому её и не повышали по служебной лестнице. А как новый мэр заступил на пост, так ей сразу целый больничный городок доверили.

– А у мэра, что весу семьдесят кило? – спросил Клаус.

Глеб нахмурил брови и с серьёзным голосом произнёс:

– Весу конечно у него поболее будет. Но у него шестеро детей и любимая тёща вся больная, которую постоянно навещает Ольга у него на дому. А тебе всё шуточки.

– Чего ты раскипятился? – остановил его Клаус. – Подумаешь глупость сморозил. Нравится мне она во всём, я бы даже сказал эта женщина без недостатков. Она очень опрятна, часто смотрится в зеркало, хорошо готовит. Квартира блестит, как и её волосы. И главное она постоянно, как и я, держит на своём лице искреннюю улыбку. Ну как не создать с такой женщиной тандем? Мне порой с ней даже на час разлучаться не хочется. С ней на любую тему можно подсесть и провести с интересом время. Она на работе, а я скучаю без неё. Теперь я официально её личный водитель.

– Молодец! – похвалил незнамо кого Глеб. – Будь уверен в ней. Она женщина без расчёта и полагается только на свои чувства. А уж если она хочет и на работе тебя около себя видеть, значит она нашла своё счастье! А ты не должен огорчать её. И помнить, что банк который ты взял у атлетов тебе всё равно аукнется. Не забывай, часть денег, там принадлежали и ментам, которые посещали клуб и крышевали наркодилеров.

– Я всё это хорошо понимаю, – прервал его Клаус. – Но и ты пойми, одних уж нет, а другие далече. Если менты меня не смогли достать когда я был в их объятиях, то значит они интерес ко мне потеряли. А тут ещё серия мокрых дел на моих недругов откуда-то обрушилась, к которой я ни малейшего отношения не имел. Сделали из меня неприкасаемое божество. Тут вопрос после убийства Булана был закрыт окончательно в начале моего заключения. Видимо дурил он всю свою братву без всякого стыда и совести. Они же не только наркотиками занимались, но и рэкетом. Бабок за многие годы намолотили горы. А мне по их меркам и досталась лишь доходная их часть последних времён. На телефон Кума из нашего городского силового ведомства поступило сообщение, что у Булана выкопали в цокольном этаже дома немецкий металлический ящик фирмы Крупп, с сорока миллионами рублей. Это мне сам опер сказал, поэтому меня и оставили в покое. Про доллары ничего не слышал, вероятность есть, что и их нашли. Но те кто обыск производил, решили баксы утаить для себя. Моя такая версия

Поняв, что Клаус закончил свою длинную речь, Глеб посмотрел на одухотворённое лицо друга:

– Время час, – взглянул он на часы. – Вот это проболтали мы с тобой, – удивился он. – Может давай пообедаем? У меня утка тушёная с грибами и суп луковый.

– Нет, спасибо, – отказался Зингер от обеда. – Мне не терпится ещё понаблюдать за конторой юристов, а потом поеду за Ольгой. С ней я про всё забываю. Все печальные штрихи связанные с неволей меркнут у меня в памяти, когда она рядом.

Он пожал другу руку и пошёл к машине, потом обернулся и спросил:

– А в пятницу во сколько поедем за мясом?

– Я позвоню Ольге, а тебе бы не мешало свой телефон купить, – сказал Глеб.

Дождь Счастья!

Клаус на это раз наблюдательную позицию занял с другого места. Он свернул с парадного проспекта на вспомогательную боковую дорогу, которая была значительно выше главной трассы. Припарковав автомобиль задом к магазину автозапчасти, а через лобовое стекло у него хорошо обозревался юридический центр. Без бинокля можно было понять, что в этой конторе ничего не изменилось. Окна и двери были настежь открыты, а на лавочке сидела одна лишь молодая женщина и ела ложечкой йогурт с булочкой.