Горькое молоко – 1. Золотой брегет. Тюремный шлейф

– Ну и что из того, что выпили? Здесь все подобной терапией занимаются. И врач у нас не мужчина, а женщина, – поправила Беду медсестра.

– Я бы на твоём месте сходил, – посоветовал Володя Варганов, – красивой женщине дашь себя послушать и давление измерить.

– Всё, не надо меня фаловать, я не женщина. Сказал нет, значит, нет, – отрубил Иван.

Не добившись от Беды согласия, медсестра вышла из номера.

Через две минуты дверь снова открылась, где показалась вновь медсестра, а за ней раздался знакомый голос, который Иван слышал тридцать минут назад:

– Где тут у нас псих прячется?

Она вошла в белом халате с приветливой улыбкой на губах и приятным голосом. Это была она, – та, которая полчаса назад оплатила чек Ивана и угостила его виноградом.

– Это вы? – удивлённо воскликнул он, встав со стула. – А мы тут вашими угощениями закусываем, – обвёл он рукой стол. – Если бы я знал, что вы мой врач, да я бы без ног к вам каждый день на приём бегал.

– Да это я, – ответила взволнованно она, явно не ожидая встретить старого знакомого в здании санатория. – А вы выходит, и будете псих, по фамилии Беда?

Иван утвердительно мотал головой, не произнося ни звука.

– Беда с вами Иван Романович. Следуйте за мной, будем смотреть ваши нервы, – пригласила она его в свой кабинет.

Иван взял кошелёк и с пунцовым от смущения лицом покорно поплёлся за ней в кабинет.

Она усадила его на стул и спросила:

– Выходит вы неуравновешенный человек Иван Романович? И как выражается ваша нервозность?

– По всякому, – осмелев, сказал он. – Бывает, наговорю человеку в пылу гнева гадостей, а через минуту могу пожалеть и корю себя беспощадно, что не смог укротить свои эмоции.

– Это выходит, вы можете убить человека и сразу раскаяться? – не переставала улыбаться она.

– Нет, что вы, на убийство я не способен, – отмёл он решительно её предположения.

– Тогда раздевайтесь по пояс, – просила она его.

Он снял футболку и когда повернулся к ней задом, ослепил её татуировкой больших размеров. По всей спине у него красовался Витязь в тигровой шкуре.

– Иван Романович, вы поклонник Шота Руставели?

– Да, я люблю казначеев, в особенности творческих.

Она измерила ему давление.

– Превосходно! – одевайтесь.

Иван оделся и достал из кошелька пять рублей, положив перед ней на стол:

– Спасибо вам! – Выручили, – поблагодарил он её.

– Я же вам сказала, что вас это не должно беспокоить, уберите сейчас же деньги? – произнесла чуть обиженно она. – А если вы хотите меня отблагодарить, пригласите лучше в кафе на чашку чая.

– С огромным удовольствием и завтра же. У нас завтра в одиннадцать часов состоится тренировочный матч с Липецкой командой Динамо. Приходите, – посмотрите красивый футбол? А после, мы с вами посетим и бульонную и шашлычную и конечно кафе. В общем, куда ваша душа пожелает, туда и пойдём.

Она приняла его поведение, за паясничество и приподняла на него свои чёрные глаза, пытаясь произвести впечатление официальности и полнейшей серьёзности. Но, увидела перед собой не банального паяца, а приятного молодого человека с открытой душой. Она не удержалась и улыбнулась ему:

– Я непременно приду, – быстро согласилась она, – но не из – за бульона и шашлыка, – мне футбол нравится, а деньги всё равно уберите со стола.

Он скомкал купюру в кулаке и пошёл к себе в номер, забыв с радости попрощаться.

– А как её зовут, забыл спросить, – вспомнил он в палате, после того, как рассказал своим товарищам процедуру его медицинского осмотра.

– Сейчас справки наведём, через санитарок, – сказал Лёня Савельев, и направился в ординаторскую, но там уже никого не было. Он прошёлся по корпусу и вскоре возвратился в номер:

– Наливай, сейчас будем пить за Манану Львовну, – сказал он.

…Была суббота, когда встречались в парке на футбольном поле команды двух областей.

Манану Иван сразу заметил. Она одна сидела на крайней лавочке и наблюдала за игрой. Её присутствие для него являлось мощным стимулом, отчего он показал на поле бесподобную игру. На пасы он был жадный в этот день, сам ждал точных передач от Лёни, после чего искусно таранил защиту противника и вколачивал мяч в ворота. Он был неузнаваем в этот день. После игры тренер сказал ему:

– С такой игрой, какую ты сегодня показал, тебе не в «Волгу» надо вливаться, а в Челси или Эвертон! Я тебя никогда таким не видал! Ты сегодня показал невероятное зрелище, под крымским небом!

– Это у меня врождённоё, я против динамовских команд, всегда бьюсь до костей, – со злой иронией ответил Иван, не рассказав своему тренеру маленький секрет,,что результативную игру Беды предопределила своим присутствием черноокая красивая врачиха с их санатория.

После они сидели с ней в кафе на берегу моря ели фрукты и пили чай с медовыми пряниками. Иван узнал в этот день о ней многое, как и она о нём.

…Манана в недавнем прошлом выпускница медицинского института, оказалась дочкой от смешанного брака. Мамы абхазки – медика из города Ткварчели, и русского папы Льва Павлова из Рустави – металлурга по профессии.

О себе Иван ей тоже всё рассказал. Она с пониманием отнеслась к его надломленной судьбе и старалась не ворошить тюремную тему, чтобы лишний раз не вызывать у него воспоминания о потерянных молодых годах. На следующий день они опять встретились в этом кафе, после чего она его пригласила к себе домой. Комната, где она жила не отапливалась, и была очень холодной и маленькой. Он обратил внимание, что на окошке в кефирной бутылке стояла подаренная им ветка лавра:

– Как ты здесь живёшь? – спросил Иван, – у меня дома метраж в шифоньере больше, чем в твоей комнате, – шутя, добавил он.

Он посмотрел на неё, сделал паузу, и как бы невзначай выпалил: – Поехали жить ко мне?

Он требовательно в упор смотрел в её смуглое лицо, давая понять, что не шутит.

Манана улыбнулась:

– А жить я буду в шифоньере? – спросила она, переведя его приглашение в шутку.

– С жильём у нас проблем не будет. У нас есть домик в деревне около города и трёхкомнатная квартира. И на работу тебя мой тренер оформит в медицинское учреждение. У него знакомых валом в каждой сфере.

– За работу я никогда не беспокоюсь. Я по специальности не терапевт, а онколог. Нас везде с руками и ногами берут.

Манана выставила вазу с виноградом на стол и достала бутылку коллекционного вина.

…В эту ночь Иван в пансионате не ночевал. Последующие дни отдыха, они ни на миг не расставались, – всегда были вместе. Даже у неё на работе в санатории, когда не было посетителей Иван и Манана подолгу просиживали в кабинете. Затем шли к морю.

Назад из Крыма команда возвращалась с пополнением. Их ехало в вагоне не шестнадцать, а семнадцать человек.