Горькое молоко – 1. Золотой брегет. Тюремный шлейф

– Сегодня за твоей спиной Генерала нет, – нагло заявил Монтёр.

– Ты прав, Генерала нет со мной, – он бегло прошёлся глазами по своему столику, увидав там лежавшие две вилки. – Но со мной есть две верные подружки, которые двоих из вас завалят точняк. А троих я сам придушу. Понял, чертила поганый?

– Ладно, Беда, чего ты раскипятился? – спасовал Монтёр. – Шуток не понимаешь, – угости лучше водочкой собрата по лагерю?

Иван понял, что его грубый старт сработал и что его старый знакомый струсил. Дружки Монтёра недоумённо смотрели на колючий разговор незнакомца и не понимали, как им действовать. Их дружок никаких сигналов не подавал, но что незнакомец был не из простых пассажиров, им этого объяснять не надо было. Один из компании Монтёра даже с восторгом смотрел на Ивана. Беда понял, что этот эпизод он выиграл и, не меняя своего пыла, запихнул недоеденную булочку в бутылку кефира и протянул Монтёру:

– Это всё, чем я тебя могу угостить. Больше ты с моих рук ничего не заслуживаешь. И как тебе в голову Монтёр пришло, что я с тобой буду пить? Ты же на зоне и рядом со мной не стоял. В прачке работал, штанишки стирал, разношёрстной лагерной публике, а там были и авторитеты и мужики и козлы и даже извращенцы с голубеньким цветом.

Монтёр понял, что его опозорили при дружках, и сквозь зубы процедил:

– На грубость нарываешься, законник? Я тебе объявляю Пат! Ни бежать, ни идти тебе не куда.

– Не я на грубость нарываюсь, – поставил бутылку на стол Иван, – а ты ищешь себе приключений на свой худосочный зад!

…Беда взял в руки спортивную сумку. Решительно отстранив Монтёра, он направился к выходу. В это время объявили посадку. Он шёл по многолюдному переходу, когда почувствовал острую боль в бедре и тёплое ощущение стекающей по ноге крови. Он обернулся, то увидал, только убегающую спину парня в зелёной куртке и серую кепку. Лица его он не видал, – но это был не Монтёр. Иван похромал до поезда, придерживая рукой, место, откуда у него сочилась кровь. В вагоне он вытащил футболку и перевязал рану, но кровь сочиться не переставала. Иван чувствовал, что силы покидают его, прилёг на полку и сразу поплыл. Он провалился в неизвестность. Очнулся он в больничной палате:

– Оклемался? – спросила его медсестра.

– А где я есть? – спросил он.

– В больнице города Сызрань. Рана у тебя не опасная, но ты много крови потерял. Лежи и не волнуйся. За тобой скоро приедет жена. Она уже звонила. Просила передать, что выехала на машине с твоим крёстным. А в коридоре всю ночь дожидается следователь из милиции. Всё ждал, когда ты придёшь в себя.

Иван вспомнил буфет. Встречу с Монтёром, а затем острую боль в ноге и убегающую спину, исчезнувшую в толпе.

Следователю он ничего не сказал, кроме того, что приехал на футбольный просмотр, с другой области. Никого в этих местах не знает, и что нож получил в переходе возможно по случайности. Но следователь ему не поверил:

– Случайно ножи не вонзают, – сказал следователь.

– Я имею в виду, что меня могли перепутать с кем – то. Обознались и пырнули. Я вам помочь ни чем не могу. Народу много шло на посадку. Я никого не видал, – отмежевался он от следователя.

После обеда в белом халате появилась Манана.

Она обвила голову Ивана и прижалась к его щеке:

– Зачем, ты поехал сюда? Ты же не собирался играть в этой команде?

– Для самоутверждения и проверить свои силы, – ответил он.

Иван лежал бледный и был очень слаб. Губы его еле шевелились.

– Ну и как, самоутвердился? – спросила она.

– Да, и удачно. Мне предложили место в команде. – Он тяжело вздохнул. – Я попросил, чтобы вопрос о моём зачислении оставили открытым до начала сезона.

– Никуда больше я тебя от себя не отпущу, – строго сказала Манана.

– А ты зачем приехала сюда? Дорога дальняя, а тебе рожать скоро.

– Твои родители не знают ничего. Я им не стала сообщать. Побежала к дяде Грише, он сразу машину нашёл, и мы с ним через Мордовию поехали. Какие страшные места, – покачала она головой, – но доехали быстро. Аркадий, хороший водитель. Ехал без отдыха. Я поехала потому, что в пути тебе потребуется медицинский уход.

Они вышли из больницы. У входа стоял автомобиль «Волга». На переднем сиденье, рядом с водителем сидел дядя Гриша:

– Что крестничек, очухался? – вместо приветствия спросил он, – кто, тебя пописал?

– Есть одна сявка из Куйбышева. Монтёром обзывают. На железке промышляет мелочью. Вспомнил старые лесные обиды и по шушарски ударил.

– Сейчас подождём немного, друг мой Керя подъедет. Он сам местный. «Планшет» мне свой покажет, – сказал Часовщик.

…Керя подъехал на такси. Это был жилистый мужчина, с железными зубами во рту и разрубленной пополам губой.

Он поприветствовал всех сидящих в машине и сказал:

– Езжайте за мной, перекусить сытно надо.

Волга устремилась за такси.

Такси остановилось около неказистого деревянного дома:

– Машину загоняйте во двор и проходите в дом, отдыхайте, а утром со свежими силами тронетесь в дорогу.

Волга заехала во двор, где у забора возвышалась большая поленница дров, и рядом стояли неказистые козлы для распилки дров. Двор был небольшой и ухоженный. Он был очищен, полностью от снега и на земле не валялось ни одной соринки. Даже около забора, где были сложены дрова, следы метлы невозможно было не заметить. Ясно было одно, что в этом доме присутствует хозяйская рука.

Дверь им открыла женщина с большой косой собранной в пучок на голове. Все прошли в дом, кроме дяди Гриши и Кери. Они остались на крыльце.

Дядя Гриша, прикатил на своей тележке, когда стол дымился от наваристых горячих щей. Домна, – так звали хозяйку дома, суетилась около стола, не разрешив Манане помочь ей:

– Кушайте всё, что стоит на столе, и отдыхайте. Пиво и водка в холодильнике, если что надо будет, позовёте меня. Я пойду во времянку к себе, прилягу.

– А почему она с нами не осталась? – спросила Манана, когда дверь за Домной закрылась.

– Сытая она, – засмеялся Аркадий, – в этом доме не положено много вопросов задавать, как понимаю я.

– Правильно Аркаша понимаешь, – отстёгивая свою коляску, вторил ему Часовщик, и ловко подтянувшись за спинку стула, он занял сидячую позицию.

Они все выпили и плотно поели. Иван уснул на коленях Мананы, на старой кушетке. Аркаша устроился спать в соседней комнате. А дядя Гриша сидел за столом и смотрел телевизор, не забывая периодически наливать себе водочки.

Проснулся Иван от грохота падавших стульев. Он подумал, что Часовщик перебрал и свалился на пол, но когда открыл глаза, то увидал валявшего на полу Монтёра и парня, который был с ним в буфете. Манана тоже проснулась и встревожено смотрела на новых гостей дома.

Из другой комнаты вышел заспанный Аркадий.

– Вот и мясо привезли? – сказал он.

Монтёр, увидав на кушетке бледнолицего Беду, подполз к нему на коленях, размазывая по лицу слёзы:

– Беда прости, я не хотел тебе западло делать.

– Убери свои руки от меня ишак паршивый, – прохрипел спросонья Иван.