Возврат зла. Остросюжетная библиотека

Вскоре после этого разговора за нецелевое использование материальных средств, уволят Кречета, и он уйдёт работать в сельскую школу физруком. А следом улетит и Хаджа, за неоднократное появление на рабочем месте в нетрезвом состоянии.

Ему предложат написать заявление по собственному желанию. В коллективе восстановится спокойная атмосфера. Через два месяца большое начальство заставит восстановить Хаджу в должности. Как это ему удалось, Платон узнал об этом только через пятнадцать лет от церковного сторожа и кума Хаджи, – Лёши. (Ранее во времена Советского Союза, зам. по кадрам генерального директора машиностроительного завода Алексей Петрович Белов. Цена возвращения в спортивный клуб Хаджи, была – норковая шапка и фляга солёного омуля).

Но недолго ликовал Хаджа. Рухнула страна советов. После её развала оба фигуранта популяризации настольного тенниса, по жизни разбежались в разные стороны. Неблагополучной системой была разрушена одна из лучших школ СССР настольного тенниса. Бульдозеры ни один день безжалостно выкорчёвывали место, под крышей которого ежемесячно и бесплатно занималось около тысячу детей, и находили своё упоение ветераны спорта. Винт, будучи ещё не старым и выглядел на сорок лет, вышел по горячей сетке на пенсию в пятьдесят лет, но не бросил своё увлечение настольным теннисом, играя в любом месте, где предоставляется возможность. А этих мест в городе было не так уж и много. Александру Андреевичу до пенсии было далеко, и он со своей непорядочной хваткой влез в коммерцию, но везде банкротился. Но мысль сделать свою монополию настольного тенниса никогда не покидала его. Тогда он зарегистрировал клуб «РИТМ», но спортивной деятельностью не занимался, а перекидывал из магазина в магазин разные товары, назначая свои цены. Через два года он прогорел, и пошла процедура банкротства. Чтобы спасти свой клуб, он оббегал всех знакомых в поисках денег, но ему везде отказывали. Пришёл он на квартиру и к Винту, но тот ему объяснил, что такие суммы нужно искать не у бывших ударников коммунистического труда, а у бизнесменов.

Потом они на многие года потерялись. Но от знакомых Хаджи, Платон слышал, что доморощенный комбинатор неоднократно был провозглашён банкротом и что мечту о создании клуба настольного тенниса не забыл.

Случай такой представился тренеру с Байкала. Хаджа в банке взял кредит и на часть этих денег закупил дорогие теннисные столы и соответствующий инвентарь для занятий. На вновь построенном стадионе корпорации «РУСАГРО» он арендовал два этажа под трибунами, где на первом этаже установил двенадцать столов для настольного тенниса, а второй этаж пустил под различные офисы, которые ощутимых прибылей ему не приносили.

Сергея Сергеевича он пригласил к себе на работу, когда понял, что без его авторитета ему сложно придётся поднять работу на должный уровень.

Винт был рад такой работе. Для пенсионера это было не только общение, но и любимое занятие, за которое он согласен охотно работать, пускай не за большой оклад, но и не за бесплатно, как каторжный. Однако несправедливое распределение заработной платы директором нередко выводила его мозг из равновесия. И он понимал, что этого проходимца ни чем пробить уже нельзя.

Разлад

Прошёл месяц после трудоустройства уполномоченной по орг. набору молодых спортсменов. Директор две недели носа не показывал в клубе. Его дочь Фима, хмурилась, когда её кто – то спрашивал об отце, но ничего внятного не говорила. Понимая, что штат не доволен долгим отсутствием директора, постоянно о чём – то шепталась с братом. Все тренера отнесли её поведение очередным покрытием загула отца, что не редко с ним случалось. Шабанова в отсутствии Хаджи переселилась в кабинет директора и отдала свою единственную дочь на воспитание Платону. Она привозила детей разных возрастов целыми автобусами по два раза в день. А тут ещё повезло со школьными лагерями, которые создавались при каждой школе. Так что наплыв детей всегда был огромным до обеда. Работу свою она выполняла, как передовик производства. Но беда была в том, что дети каждый день были разные.

Когда приходило время платить деньги за обучение, они категорически отказывались продолжать тренировки. А это уже знак для всех работников клуба, что близкие родственники директора совершенно не справляются со своей работой. Они были обязаны заинтересовать детей. То есть выходило, что остальные тренера обрабатывают семью директора.

Он появился за три дня до зарплаты, бледный, худой с шаткой походкой и стыдливыми глазами. Запах дорогой туалетной воды не могли заглушить прелого душка, который, похоже, вжился в его тело. Ощущение было такое, будь – то он всё отсутствующее время спал рядом с гнилым картофелем.

День зарплаты наступил. Утро в этот день было солнечным, в спортивном зале из тренеров был только один Сергей Сергеевич. Он закрыл все жалюзи на окнах, чтобы лучи солнца не били по глазам молодых спортсменов, и проследовал в кабинет директора.

…Зарплату всегда выдавал сам директор. Вручая конверты сотрудникам, у него голова никогда не кружилась от омерзения к самому себе, напротив он в это время себя чувствовал, могущественным и великолепным! Людмила Ивановна Шабанова сидела за столом и перебирала бумаги. Когда она заглянула в конверты с деньгами, сразу определила, что скандал сегодня более чем предсказуем. Винт её на днях предупредил, что если в этот месяц у него не будет приятно шуршать в кармане купюры, то он разнесёт весь клуб вместе с директором, – о чём она Хаджу и не думала предупреждать.

Он вошёл в кабинет с недобрым лицом и не просто вошёл, а наехал на директора словно танк:

– Где мой конверт, – протянул он резко свою ладонь к лицу директора.

Тот откинулся на спинку кресла и, съёжившись, показал на небольшую стопку конвертов лежавших у него на столе.

– Найди свой в стопке, – пробормотал он, и опустил голову.

Платон отыскал свой конверт и извлёк из него всего лишь две купюры достоинством по тысяча рублей. Недовольно зашевелил губами и засунул деньги назад в конверт. Посмотрел на Шабанову и озорно подмигнул ей.

Людмила Ивановна сидела и умоляюще смотрела в глаза тренера, будь – то прося не устраивать сейчас грозы. Но он был перенасыщен долгими обещаниями Хаджи и в этот миг его уже никто не мог остановить. Он перед входом кабинета директора спрятал свою приятную улыбку, ожидая низкую зарплату. И немая мольба Людмилы Ивановны никакого действия на него не произвела. Он окинул грозным взглядом директора:

– Саня, ты, когда мне нормально платить будешь? – небрежно опустил он конверт в карман трико.

Хаджа, изобразив лисью мордочку, сделал утвердительный жест рукой.

– Всё со следующего месяца это уж точно конверт будет у тебя значительно толще. С приходом новой сотрудницы, – кивнул он рядом на сидящую Людмилу Ивановну, – наши дела пойдут в гору.

– Фу, как уже настоедало слышать от тебя ежемесячные обещания, – рявкнул на весь кабинет Платон, – дела, которые ты подразумеваешь под деньгами, пойдут у тебя и твоих родственников, а я не намерен горб свой гнуть ни на тебя и на твою семью. Осточертело всё! Брошу пахать на тебя, перейду в клиентуру. Я согласен платить с пенсии 750 рублей, и буду играть в своё удовольствие. Или заеду тебе в рог, чтобы ты понял, что не в КГБ работаешь, и живёшь в другой стране.

– Сергей Сергеевич, не горячись, мы же с тобой интеллигентные люди! Считай, что с завтрашнего дня у тебя недокорма не будет, и надои твои увеличатся, – попытался Хаджа перевести серьёзный разговор в шутку.

Но Сергею Сергеевичу было не до шуток:

– Я тебя сейчас такие надои покажу, – разбушевался он, – что ты уедешь прямо сейчас на свой Байкал, с нерпами обниматься. Ты гнида добра совсем не помнишь. По два месяца в запой уходишь. Твоя дочка Фима придёт чайку попьёт с бутербродами и как воздушный шарик улетает. А я пашу! Понимаешь пашу! – акцентировано ударил он кулаком по столу. Отчего Хаджа втянул в себя свои узкие плечи и стал похож на ребёнка, который в детстве не знал вкуса каши.

– И ты из семейства двурылых об этом хорошо знаешь, – продолжал лютовать тренер, – ну ничего. Ты уже завтра поймёшь, кого ценного кадра потерял! С завтрашнего дня, уйду я, а послезавтра за мной уйдут дети, – а это 60 человек. Теперь подсчитай, сколько бабок ты потеряешь. Я тебе ежемесячно сдаю по сорок пять тысяч, а ты мне зарплату по две штуки платишь. Хватит! – ударил он для убедительности ещё раз кулаком по столу.

После чего спокойно взял со стола все конверты и потряс ими перед лицом Хаджи:

– Конверты я у тебя забираю и разделю их каждому по справедливости и труду. И попробуй только гавкни у меня интеллигент вшивый, я тебя враз усмирю, – поднёс он к носу Хаджи крепко сжатый кулак.

Затем перевёл взгляд на новую сотрудницу, которая в этот момент потеряла дар речи:

– А вас Людмила Ивановна с журналами и табелем прошу зайти в тренерскую комнату? – сказал Винт.

Он вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Директор сидел в кресле, обхватив голову руками. Он в эти минуты размышлял и не мог поверить, что бывший его директор и лучший его тренер просто-напросто ограбил клуб.

– Что будете делать Александр Андреевич? – отвлёк его от раздумий голос Людмилы Ивановны.

Он вскинул на неё свою голову и зло заскрипел зубами. Прокрутил своё кресло к окну и посмотрел на небо, словно прося у него совета.

– Ты к нему не ходи, – глухо произнёс он, – ты мой заместитель и по статусу главней его. Чести для него много будет. А я знаю, как дальше действовать.

…Он поставил кресло в первоначальное положение и взялся за телефон.

Через двадцать минут к клубу Сибирь подъехала милиция. В кабинет Хаджи зашёл средних лет опер в штатском костюме и здоровый под два метра ростом прапорщик. Сотрудник в штатском, сел без приглашения к столу и представился:

– Я оперуполномоченный девятого отделения Василий Васильевич Жидков. Рассказывайте, что у вас случилось?

– Да что тут рассказывать, – раздражённо сказал Хаджа. – Среди белого дня мой старший тренер Винт Сергей Сергеевич, нагло ограбил клуб. Забрал себе всю заработную плату персонала. Мало того он запугивал меня всячески и обозвал двухкрылым существом.

– И ушёл с ней? – спросил стоявший у двери прапорщик.

– Почему ушёл? – обиженно переспросил директор, – он здесь вместе с деньгами. Но завтра и навсегда непременно покинет клуб, я его приказом отлучу от работы. А сейчас думаю его сейчас надо определить на пятнадцать суток за мелкое хулиганство, а по грабежу начать следственную процедуру.

Шабанова, вздрогнула от таких слов и хотела, что – то возразить, но вместо ясной речи у неё из уст вылетело.

– А, А, Я.

– Вот у меня и свидетель есть, – показал он на Людмилу Ивановну. – Она очевидец грабежа.

Сотрудник в штатском открыл папку перед собой и, не смотря в сторону Хаджи, спросил:

– У вас, откуда такие юридические познания господин директор? В органах не приходилось раньше работать?

– Я бывший офицер КГБ, – гордо заявил директор.

– Как же вы так офицер КГБ сплоховали, позволив ограбить клуб штатскому человеку? – иронически заметил Жидков.

– Я не ожидал, – оправдывался директор, – он схватил деньги и ушёл. А попробуй у него забери их, он бедовый и отчаянный, запросто может перейти к дерзким действиям. Ему челюсть сломать человеку, что вам высморкаться. Он же всю молодость в тюрьме провёл.