Горькое молоко – 1. Золотой брегет. Тюремный шлейф

Колобка пощипал. Рождество есть чем справить.

Иван отложил книгу на подушку и, оторвав спину от стены, принял ровное положение:

– Мне сегодня все делают праздничные подарки, – заметил Иван, – ты носки подарил, Генерал шарф. Валенки бы ещё кто подарил, совсем бы порядок был.

Рамбай присвистнул тихонько, и сел на свою новую кровать:

– Беда, ты знаешь, кто он такой на зоне?

– Догадываюсь, если имеет права дарить такие шарфы.

– Шарф, как шарф, – потрогал пальцами Коля, висевший на шее подарок Генерала. – Мягкий и тёплый, – оценил он.

– Я тоже так вначале думал, но мне после объяснили, что такие шарфы разрешают носить не всем, а только избранным. Он обещал мне хромовые сапоги заказать и телагу справить, а тебе сказал, чтобы ты играть прекратил, не то в икру превратишься.

– Что так прямо про меня и сказал?

– Да он всё знает.

– Я свежих клиентов теперь не обдираю, несмотря, что сам ещё зелёным считаюсь на этой зоне. Даю старым отыграться, но у них не получается. Только долги растут. А икру с меня никто не сделает, не забывай Иван, что я в цирковой школе учился. Сам фокусы создаю.

– На ужин пойдём? – спросил Беда.

– Зачем идти? Тушёнку сейчас на сковороду бросим, сало есть, кисель сделаем. Хлеба надо попросить, чтобы принесли.

Беда встал и заглянул в курилку и, смотря на Бразильца, попросил:

– Ребят, кто пойдёт в столовую, хлеба две пайки, пожалуйста, принесите?

– Принесём, – ответил Бразилец и встал из – за стола. Следом за ним поднялись и другие игроки в домино.

Когда Коля принёс хлеб, Беда пригласил его отведать их рождественской пищи, но Бразилец вежливо отказался. Но хозяева вели себя настойчиво, и Бразильцу всё – таки пришлось присесть за их стол. Рамбай поел тушёнки, вытер ложку носовым платком и, засунув её себе в сапог, произнёс:

– Миномёт с собой надо взять на всякий случай, – сказал он – вдруг на угощение налечу, – и он, бросив на кусок хлеба отрезок сала, на ходу надев бушлат, выбежал из барака.

Иван знал, куда он пошёл и своего друга он сможет увидеть теперь только на вечерней поверке.

…Коля Бразилец на удивление оказался не выпендрёжным, а добрым и откровенным парнем. Он с первого взгляда казался застенчивым и неказистым, но когда у них разговор завязался о спорте. Коля ожил. Он превратился в спортивного эрудита не только в футболе, но и во всех спортивных дисциплинах и в лёгкой атлетике. Он знал все спортивные биографии знаменитых футболистов и лёгкоатлетов, и Беда не сомневался, что эти знания не болтуна, и не дилетанта, которые частенько встречались в тюрьмах и зонах. Особенно много такой публики встречалось от москвичей. Они находились ближе к спортивному олимпу и огням театральной рампы. И у них зачастую были или в соседях или состояли в недалёком родстве знаменитые гранды спорта и искусства. Они создавали знаменитостям, которых в глаза не видали искажённые, и бывало негативные образы. После чего эти неправдоподобные байки выходили из стен тюрем и разносились среди народа каждым пересказчиком с переломанными фактами, которые создавали знаменитостям отрицательные ярлыки.

…Беда пожалел, что работает с этим парнем в разные смены, и что встречаться им придётся только по воскресениям.

На вечерней проверке появился Рамбай и снова убежал, сказав Беде, что сегодня выиграет валенки ему. После проверки Иван не стал держаться особняком, а сел с Бразильцем играть в домино на пару.

К отбою Рамбай принёс новые валенки серого цвета и отдал Ивану. Он примерил их, поблагодарил Колю и бросил валенки под кровать.

Купеческий чай

На работу в понедельник до цеха Беда пошёл пешком. Рамбай с Покером поехали на одноглазом Маге. Беда понимал, что полосатый шарф не давал ему права ездить на лошади и ещё ему Генерал запретил грызть семечки:

– Лучше сухарик пожуй, но только не долбанцы, – так он назвал семечки, – не принято нашей категории кидать в рот всякую гадость.

Во время работы своими неизменными короткими шагами, к нему подошёл Володя Мотыль и предупредил, чтобы он через двадцать минут зашёл к нему в мастерскую. Беда, дождавшись, назначенное время, прошёл, через нагромоздившие по всему цеху ряды собранных парт и вышел на слесарную мастерскую. Толкнув ногой вымазанную в солидоле дверь, он прошёл внутрь. Мотыль стоял у наждачного станка и затачивал зубило.

Когда Беда зашёл, он отключил станок и сказал:

– Пройди за шкафы, сейчас чайку купеческого глотнём.

…Один угол в мастерской был перегорожен шкафами, отчего образовался закуток, в котором можно было укрыться от ненужных глаз. Беда зашёл в него. Там сидели двое мужчин в таких же шарфах, как у него. Они пили чай вприкуску со школьными конфетами и заедали бутербродами с маслом.

– Проходи, садись, давай знакомиться будем, – наливая в кружку чай, сказал мужчина с золотыми зубами и чёрными мохнатыми сросшимися на переносице бровями. – Пей чай, угощайся всем, что лежит на столе. – Меня кличут Рука, а зовут Саня, а это Кавказ, – он показал на рядом сидящего солидного мужчину, перебирающим в руках чётки.

– Пока ты в изоляторе чалился, на зону малява на тебя посая по рыхлому с воли от Часовщика пришла. На такие сопроводиловки мы всегда откликаемся радушно. Решили за тобой понаблюдать трохи. Но тебе случайно подвезло, что ты на Генерала раньше налетел. Шарф он на тебя накинул авансом, не за то, что ты крестник его друга, а за твоё принципиальное уважение наших законов и скрытое презрение к администрации. Надеюсь, что ты уже знаешь, что Генерал куратор лагеря, по нашенскому пахан. Ты примкнул к нам, а это обязывает ко многому. На эту тему мы с тобой и хотим почирикать. – Наливай себе ещё купеческого чаю, не стесняйся, – сказал Рука, подавая Беде не остывший ещё чайник.

Ивана долго упрашивать не пришлось, он налил себе полкружки чаю и намазал кусок хлеба маслом.

– Мы слышали, что ты мастак, на разные капканы, – смеясь, сказал Рука, – с сегодняшнего дня ты про них должен забыть. Хоть ты и молодой, тебе свойственно пошутить и порезвиться, но твоё нынешнее положение должно избегать мальчишеского баловства, чтобы не выглядеть шутом. Солидность и умение справедливо провести разбор при конфликтах. Вот, что от тебя потребуется в первую очередь. Будешь смотреть за молодёжью. Но прими к особому вниманию, среди них много полукровок. Это те заключённые, которые в идеале знают воровской жаргон. Кто – то, возможно, попытается тебя при разборках срезать лексиконом. Многие знают уже, что ты первоходка, но ты менжу не дави? Как только уловишь такую гниль. Сразу прекращай базар и говори им. Ша, – эту марцефаль пойдём разбирать к Генералу или Руке. А мы уж научим их хорошему поведению. По возможности избегай залётов в изолятор, ты здесь нам будешь нужен. На рожон администрации не лезь, они твой гонор укротят быстро. Здесь изолятор, хуже любой каторги. У тебя была возможность в этом убедиться. Генерала тебе придётся видеть редко, а нас каждый день. Если возникнут неясности, приходи в любое время. На всякий случай знай, что при желании ты всегда можешь придти сюда к десяти утра в первую смену попить чайку, и в семь вечера во вторую смену. О чём нужно, перетрём любую тему. В отряде у вас козлы есть борзые, сам с ними не хватайся. Направляй на них необстрелянный молодняк, но без палева, тогда они тебя уважать будут. С Татариновым будь осторожен, он нашего брата насквозь видит. Пока всё, – разбиваем понт. Идём по рабочим местам.

Беда при разговоре не обмолвился и словом, только слушал, что ему говорили Рука.

– И не забывай, с Татариновым не вздумай шутить. Иначе из изолятора выходить не будешь, – сказал он на прощание.

Знакомство с Татариновым

…Прошло приличное время со дня пребывания Беды на зоне. Он полностью адаптировался к лагерной жизни. По воскресениям с Бразильцем он до обеда играл в футбол, а после шёл в отряд к Генералу, где постоянно собирались авторитетные люди зоны, глотнуть чифирю и перетереть свои вопросы. Ивана они считали как своего кента и многому его учили. Рудольфа к этой компании не подпускали. В его функции входило достать чай и заварить его для лагерной «знати». Ивану было неудобно перед своим земляком, что он младше его и вхож в блатной мир, поэтому ему с Рудиком приходилось общаться, после окончания сходняка. К работе Иван тоже привык, за что он был благодарен Руке.

– У нас не работает только один Генерал, ему не положено, но на промзону он всё равно выходит. И вообще Ваня на эту тему я тебе только одно скажу, у меня к работе складывается двоякое отношение. Хочешь дольше жить, – трудись умеренно, чтобы работа тебе в радость была. Кто не хочет совсем работать, – это не человек, а инвалид. У лентяев, как и у пьяниц век короткий. Главное рогом не переть, и тогда ты почувствуешь после рабочей смены приятное ощущение. Здесь мы работаем по принудиловке, что скажут то и делаем, но если творчески подойти, к любой работе, то она душу твою не будет воротить от омерзения и скуки.

– А как же Генерал всю жизнь прожил не работая? – спросил Иван.

– Это кто тебе сказал, что он не работал? – посмотрел на Ивана Рука, – у Володи есть гражданская профессия. Он по жизни был часовым мастером, как и твой крёстный. Надо заметить, что работал он только в военное время по специальности, а в конце войны на него форму одели. А там он в рукопашной отличился в одной важной операции, где сам получил ранение ну и конечно орден ему в госпитале вручили.

Иван после этих слов относиться стал по иному к работе, а за ним следом подтянулся и Рамбай. Они старались с нормой управиться за три часа до съёма работы, после чего Иван занимался чтением старых газет и журналов, а Рамбай шёл играть в карты.

Однажды Иван, придя от Мотыля не застал на рабочем месте своего друга. Там находился один Пряха, который работал рядом с ними, но выполнял другую операцию.

– А где Рамбай? – спросил Иван.

– Сказал, что пошёл помочь Покеру на рельсы бункер поставить, но вот прошло уже полчаса, а его всё нет. Может чифирнуть, где присел, или в стиры режется? – ответил Пряха.

– Нет, он, он в первую смену никогда не играет в карты и знает, что работы ещё много у нас осталось, – сказал Иван.

…Тревога закралась в сердце Ивана, и он пошёл к железнодорожной ветке Покера, где тот работал со своим магом. Ни Покера, ни одноглазого мерина нигде не было, и Иван вернулся в цех, в надежде, что Коля уже возвратился.

– Куда Рамбай запропастился? – спросил подошедший к Беде бугор по кличке Хакас.

– Понятия не имею, но думаю, эта его длительная отлучка неспроста. Не влетел с чифирём, кому из цветных? Я ходил к Покеру, его на рабочем месте нет и мерина тоже нет.

– Ты пройдись еще по промке, прикинь, где он может ещё быть, – сказал Хакас, – а я пока на твоё место встану с Пряхой, норму хоть вытянуть.