Эфирное время

В избе колыхались сложные запахи похмелья. Хотелось на воздух. Тем более всё равно придётся пойти за жидкостью для их реанимации. Другого счастья наутро после крепкого застолья не бывает.

– Ты иди, – виновато говорили они, – мы тут приберёмся.

Дорожка моя была протоптана. Странно, но чувствовал себя очень даже нормально. Раннее солнце нежилось на облаках над горизонтом, но чувствовалось, что до конца оно из постели не поднимется. Так, потянется пару раз, да и опять на покой. Зима, можно и отдохнуть.

– Ну и как живёте? – вроде даже сочувственно спросила продавщица.

– Да по-разному.

– Ладно, что хоть не по-всякому. Но всё равно для всех вы хорошим не будете. Они вас уже и так ославили. Знаете, как о вас заговорят: вот приехал пьяница командовать пьяницами.

– Спасибо за пророчество, – благодарил я. – А пока надо мне их опохмелить.

– Это благородно, – одобрила она. – Хотя из-за них нам никуда и не выехать, но тоже люди.

– Как никуда не выехать?

– А куда нам выезжать? – ответила она вопросом на вопрос.

В ставшем родным доме меня приветствовали как вернувшегося с поля боя. Было приблизительно убрано. Аркаша дурашливо приложил руку к пустой голове:

– В глухом краю вглухую пью. Открываем перцовку, начинаем массовку. – Он свинтил пробку, стал плескать во вчерашние стаканы. Народ воспрянул. Аркаша комментировал: – Запах услышав родной и знакомый, зашевелился моряк. Пей, профессура!

Первая серия опохмелки прошла мгновенно. Часть народа выпила и упала досыпать. Звяканье посуды пробудило поэта, он протянул руку за стаканом:

Не будем, братцы, гнаться за процентом,
Не для кончины жизнь была дана,
Но вскоре здесь членкоров и доцентов
Прощальные напишут имена.

Выпил, снял очки, протёр их шарфом и опять захрапел.

На кухне, к моему изумлению, распоряжалась юная особа. В вышитом передничке.

– Кастрюльку принесла, – сообщила она и назвалась Юлей. – Капустки, свеколку, морковку, борщ надо сварить. Нельзя же без горячего. Так ведь? А то тут такой президент-отель, что с голоду загнёшься.

– Я женат, – сообщил я.

– Даже так? Но это ж где-то. – Она щебетала, а сама ловко распоряжалась посудой и овощами. – Лук я сама почищу, вам плакать пока не с чего. Так ведь, да? Мы были как плюс и минус, как половинки, разве не так? Всё будет хорошо, да? У нас будут красивые дети, не так ли? Аля-улю, лови момент! Дозреет вскоре мой клиент. В вашем возрасте надо думать об оставить след на земле, а? Ещё не вечер, а?

Не успел я спросить, что за момент мне предлагается ловить, как меня вновь дёргали за рукав и говорили:

– Выдай ещё валют. В счёт будущей зряплаты. Надо же продолжить. На халяву и извёстка – творог, так что хоть бы бормотухи. Надо правильный опохмел соблюсти. Хоть посидим. Ты не думай, мы тебя под монастырь не подведём.

– Это как раз было бы хорошо, – отвечал я. – Был бы игуменом, вы б уже на поклончиках стояли.

– Ну ты садист, – отвечали мне. – Мы не только стоять, мы сидим еле, а ты – поклончики.

– А ежели гром грянет, а? – вопросил я грозно.

– Ты и вчера громом угрожал, – отвечали мне, обнаруживая свою, лучшую, чем у меня, память. – Мы отвечали, что перекрестимся и встанем. Но сейчас-то не томи.

Новый день. Разговоры о разном

День, начатый правильной опохмелкой, продолжился учёными разговорами. Вася разговорился:

– Во всем вижу влияние цифр. Вот размах: от бесконечно малых величин до бесконечно больших. Такая амплитуда, такой маятник. С ума сойти: как это – бесконечно большие? От этого ужаса введено понятие икса. Икс в энной степени – это что? Или: мнимая величина. Мнимая! И живём?

– Тут не только цифры, – заговорил худой Лёва, – есть и тела. Прикинь – звезда размером с галактику, да? Или в эту сторону: нейтрон недоступен визуальному зрению, а для какой-то частицы он – великан, да? И у блохи есть свои бло?хи.

– Лёва, стоп! – воскликнул Ильич. – Визуальное зрение? Ты так сказал? На колени перед русским языком! Английский легко заменить долларом, а на русском с Богом говорят! Ты ещё не на коленях?

– А ты что, русский язык?

– Говори просто: есть звёзды-карлики, есть гиганты. И сотни движений звёзд и планет. Пора, кстати, подумать, когда возобновим работу, как при грядущих катаклизмах вписать нашу планету в безопасную систему плавания во вселенной.

– Для начала надо покончить с зависимостью от нефти. Энергий в России не счесть: солнце, ветер, вода. За энергию без нефти! – Это выступил Вася.

Лысый Ильич как-то очень нервно вновь потребовал внимания:

– Позвольте продолжить вклад в утреннюю беседу: западные имена годятся в собачьи клички. Гор, Буш – чем не имена? Никсон – это такой породистый кобель. Тэтчер – сука. Маргарет – это сука медальныя, победитель собачьих сессий. Блэр, Тони – все годится. Но это только звуки неявных слов. А русский язык – это тайна…

– И он впадает в Каспийское море.

– Не язви. Вопрос: во сколько раз больше дано эфирного времени, газет, журналов врагам России? Раз в сто. Самое малое. Так почему же они ничего не могут добиться? Они ж непрерывно льют злобу и ненависть на Россию. Но слово «Родина» – это слово молитвы, оно неуничтожимо, оно выстрадано. Это как золотой запас для бумажных денег. Нет его, и печатай зелень, сколько влезет. Их слова не обеспечены золотом любви к России. Не будет им веры никогда. Брехать мастаки-и, но народ слушает и чувствует – фальшак! Русскими правят россияне! Сажусь.

– Садись. Года на два наговорил.

На кухне закипал борщ, и запах его перебивал остальные.

– Съешь две тарелки, ещё попросишь, – говорила мне при всех Юля. – Ещё и в щёчку поцелуешь.

– Позвольте договорить! – опять вскочил Ильич. – Мысли с похмелья скачут как бы как зайцы по старому насту, не оставляя следов. Говоря о преимуществе русского языка, забыл подчеркнуть, что знание языков – самое низкое знание.

– А в сноске заметь, – ехидно уколол Лёва, – что сие откровение ты свистнул из Посланий апостолов.

Я встряхнулся:

– Задаю вопрос. Всем. Как вы думаете спасаться от антихриста?

– А он что, уже пришёл?

– Пить не перестанете, быстро придет. И что? И примете печать антихриста?

– Ни за что! – резко воскликнул вроде бы бесчувственный оборонщик. Он крякнул и подсел к столу. – Ни за что!

– А чем будешь питаться?