Горячие камни

Дважды она осознавала, что начала идти слишком быстро, и нарочно останавливалась. Сердце в груди замирало, руки холодели, однако Полина чувствовала себя все лучше. Она владеет собой, несмотря на то, что хочется забиться в темную нору и скулить от ужаса!

На подходе к дому она уже ухмылялась. Какие бы страшные картины ни рисовало ее воображение, реальность оказалась вполне обычной. Ни невидимых соглядатаев, ни призрачных голосов, что-то шепчущих в ухо…

Господи, как здорово, когда все обычно!

Присев на скамейке у подъезда (соседка больше не маячила в окне), Полина медленно открыла тетрадку. Нашла нужный лист. Всмотрелась.

Безумные штрихи замельтешили в глазах, а затем сложились в слова:

"Он стоит за твоей спиной".

4

Когда люди к чему-то привыкают, они перестают этого бояться.

Если бы все ограничилось странными ощущениями в районе живота и дурацкими фразами из тетрадки, то, пожалуй, к концу следующей недели Полина чувствовала бы себя вполне прилично. Почему бы нет?

Однажды, с полгода назад, ей довелось участвовать в "вызове духа": ее одноклассницы решили погадать насчет парней, а Полину пригласили для компании. Было немного страшно, особенно когда мистический сквозняк (откуда ему взяться зимой в закрытом помещении?) задул свечи, но к утру происшествие забылось.

Теперь все могло бы произойти похожим образом… если бы события свернули на более благополучную тропу. Неведомые силы, однако, на достигнутом останавливаться не собирались.

В понедельник утром Полина уже не без юмора вспоминала вчерашний всплеск страха. "Он стоит за твоей спиной"… Тогда Полина едва не сверзилась со скамейки, обернувшись столь быстро, что потемнело в глазах. И кого она увидела?

"А кого я ожидала увидеть? – спросила себя девушка. – Полярного медведя? Инопланетного монстра из фильма "Чужие"? Возвращающегося с рыбалки соседа?"

Впрочем, она знала, что могло напугать ее больше всего. Призрачная, не отбрасывающая тени фигура, медленно приближающаяся к Полине с вытянутыми вперед руками. Эдакий штамп из историй с привидениями…

Конечно, там никого не было. Воздух немного дрожал над разогретым асфальтом и вблизи стены дома, но привычное явление отнюдь не претендовало на нечто большее. Во всяком случае, булгаковский клетчатый из этого воздуха не соткался.

Юмор юмором, однако весь понедельник девушка безвылазно просидела дома. Когда позвонил Димка, она просто сказала, что сегодня не может никуда пойти. Парень заметно расстроился, и Полина это почувствовала, но вопреки обыкновению она не стала вдаваться в подробности.

"Кому и что я могу объяснить? – думала девушка. – Кто мне поверит?.."

Вечером мама вернулась с работы одновременно с отчимом. Последний был на удивление трезв, но и угрюм. Его присутствие уже само по себе не располагало к душевным беседам, а если добавить сюда настроение не выпившего алкоголика… В общем, разговор с мамой Полина в очередной раз отложила до лучших времен.

Поужинав в сопровождении тараторящего телевизора, они разбрелись по комнатам.

Сокровенная тетрадка лежала прямо на столе. Полина больше не находила нужным ее прятать: что-то изменилось то ли в самой девушке, то ли в ее отношении к этому… предмету.

Или, может, она неосознанно хотела, чтобы кто-то открыл тот самый лист и вгляделся в каракули? Увидит ли он, посторонний, так потрясшие ее фразы?

Взяв тетрадку, Полина села к подоконнику (за столом уже было темно, но включать свет она не хотела – комары налетят). Открыла исчерканный лист. Мельком взглянула на бессмысленные линии, стараясь не концентрироваться. Ерунда. Не иначе, как рисунок сумасшедшего. Причем не тихого психа, которому разрешен бесплатный проезд в общественном транспорте, а довольно-таки буйно помешанного.

Краем глаза девушка уловила среди линий какое-то движение и поспешно перевернула два листа. Не хватало ей еще новых сообщений!

Некоторое время она просто сидела, глядя на чистый тетрадный разворот. Затем достала ручку и начала записывать:

"Не знаю, что со мной происходит в последнее время, но мне кажется, это мир сходит с ума, а не я".

Она остановилась. Покусала губу. Погрызла колпачок от ручки. Нарисовала в углу листа что-то бесформенное.

Слова не шли.

С ней и раньше случались приступы творческого ступора, но сейчас дело заключалось в другом. Полина попросту не могла подобрать аргументы. Написанное на бумаге утверждение казалось голословным.

В конце концов сдавшись, она отложила ручку. Наугад выбрала одну из старых кассет, включила магнитофон. Задумчиво, невидяще уставилась в одинокое предложение на белой бумаге.

Удивительно красивая музыка наполнила воздух, незаметно вытеснив остальные звуки…

…Когда ей было лет десять, они с отцом как-то выбрались на природу. Вдвоем, потому что мама работала. Напекли картошки, нажарили шашлыков. Отец много шутил, да и вообще производил впечатление человека, переполненного оптимизмом и жизненной энергией. Таким он Полине всегда нравился. Девушка даже забыла о костыле, без которого отец уже не выходил из дому.

Но все испортили проходившие мимо школьники. Трое парней, лет по двенадцать, они, наверное, неторопливо возвращались из школы. Увидев у костра маленькое сообщество, один из мальчишек нагло прокричал:

– Эй, дед, сколько время?

Его фраза почему-то необычайно понравилась остальным, и те подхватили:

– Эй, дед, иди сюда!

– Хромой, иди домой!

Казалось, возможность безнаказанно похамить кружила им голову – разве мог человек с костылем угнаться за ними! Полина тогда захлебнулась возмущением и собственной беспомощностью.

Однако реакция отца была неожиданной.

Он медленно поднялся, правой рукой опираясь на костыль. А затем как-то враз изменился: стал выше ростом, шире в плечах, словно разгневанный волшебник из детской сказки. Таким Полина видела его впервые.

Когда он заговорил, его голос прогрохотал на всю округу:

– Старик? Пусть так… Но кто посмел смеяться?! Где тот герой, что бросил вызов нам?

Его правая нога подбила костыль, который прочертил в воздухе дугу и, удерживаемый рукой, остановился, кончиком указывая точно на первого мальчишку. Ничуть не хромая, отец сделал три твердых шага и продолжил:

– Не ты ль? Ну что ж, нам следует остаться. Я научу почтенью к старикам!

Все это, несмотря на некую театральность, звучало настолько серьезно… Полина не знала, что и думать. Ну а мальчишки просто дали стрекача – да так, что один из них врезался прямо в дерево. Не теряя времени на то, чтобы потереть ушибленный лоб, он еще раз затравленно оглянулся и побежал догонять остальных.

Пожалуй, стая разъяренных волков не могла бы напугать их больше, чем это неожиданное перевоплощение.

Когда они скрылись из виду, отец расхохотался. Привычно опираясь на костыль, вернулся к костру.

– Импровизации мне часто удавались, – заявил он не без гордости – правда, с ироничным оттенком. – Теперь эти мальчишки будут считать меня ненормальным.

– А разве это не обидно? – спросила Полина.

Отец пожал плечами:

– Кому как. Но, как говорят, не имеет смысла обижаться, если тебя называют дураком. Если ты и впрямь дурак, то это просто правда. А если нет – тем лучше.