Двухместное купе

Любовь Абрамовна иронично усмехнулась:

– Ванечка! Он ждет, что сейчас кто-нибудь крикнет: «Смотрите! Это дедушка чемпиона!!! Они же буквально одно лицо!!!»

ДУШ И РАЗДЕВАЛКА СПОРТШКОЛЫ

У входа в раздевалку, в окружении десятка пацанов из «наиболее приближенных», стояла Лидочка Петрова. В руках она держала медаль Толика и его грамоту победителя. Все ждали Толика Самошникова, который в это, время...

..голый, весь в мыльной пене, стоял под жалкой струей проржавевшего душа детской спортшколы своего района.

В соседней кабинке мылся толстячок, занявший третье место в весовой категории Толика-Натанчика.

– Ну, падлы!.. – с веселой злостью кричал толстячок. – Так клево, что ты его придавил, Толян! А то ведь они, дешевый мир, заявили этого вонючего Зайца по липе – ему еще в феврале четырнадцать исполнилось! А они в заявочном протоколе – ему, с понтом, двенадцать поставили, бляди!.. Он вооще не имел права в школьных соревнованиях участвовать! Он уже год в пэтэухе чалится... И главное, кто его заявил?! Та же школа, которая его и вышибла!.. Ну надо же?! Взрослым вооще ни на грамм верить нельзя!

– Ты-то как в полуфинале проиграл ему, Котик? Я смотрел – ты же так его мудохал, что ему вроде и деваться было некуда... И вдруг!..

– А я, когда перевел его в «партер» и только хотел «накатить», он мне и шепчет: «Не ляжешь – зарежу!» Ну, я и... – нехотя признался Котик.

– Эх ты, Котик-обормотик... Что же ты мне раньше не сказал?! Мои пацаны этому сраному Зайцу такое бы устроили! – сокрушенно проговорил Толик-Натанчик и вышел из душа.

Но тут в раздевалку вошли растерянный тренер Толика и двое молодых людей в застегнутых пиджаках. У одного пиджак сзади оттопыривался – там была кобура с пистолетом.

Из второй душевой кабинки вылез толстенький голый Котик.

– Который из них Самошников? – спросил один у тренера.

Тренер не успел ответить. Второй опер усмехнулся, сказал напарнику:

– Стыдно, коллега... Кто же в нашем районе Толика Самоху не знает? Да, Толик?.. А у дверей там – вся его хевра расположилась. Или нас увидела и разбежалась? Ну-ка, глянь.

Напарник приоткрыл дверь, выглянул в коридор. Не было там ни одного пацана. Стояла лишь растерянная Лидочка Петрова, держала в руках грамоту и медаль Толика Самошникова...

* * *

– Никого! – Новый опер прикрыл дверь. – Только девка какая-то...

– Не девка, а девочка. Понял, козлина немытая? – злобно сказал ему Толик и стал одеваться...

КОРИДОР ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ

В нечистом и мрачном коридорчике, у дверей с табличкой «Следователь по делам несовершеннолетних» сидели отец Толика – Серега Самошников, бабушка – Любовь Абрамовна и дед – Натан Моисеевич.

В выходном костюме он смахивал на рождественскую елку – так был разукрашен боевыми орденами и медалями...

– Фирочке ничего не сказали? – спросила Любовь Абрамовна.

– Нет, – хором ответили Серега и Натан Моисеевич.

– Натан! Ты позвонил этому старику генералу, которому ты зимнее пальто шил из воинского отреза? – спросила Любовь Абрамовна. – В прошлый раз он таки очень помог...

– Звонил, – глядя прямо перед собой, ответил Натан Моисеевич.

– И что? Он придет?

– Нет.

– Почему?!

– Умер.

КАБИНЕТ СЛЕДОВАТЕЛЯ ПО ДЕЛАМ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ

– Ну, чего, Самошников, до колонии допрыгался? Это который у тебя привод? Третий уже? – спросил тот, который был с пистолетом под пиджаком.

– Четвертый, – угрюмо сказал Толик.

– Тем более. Все. Отгулялся. Сейчас пока в камеру, а потом направим твое дельце в комиссию по несовершеннолетним...

СТОЯНКА АВТОМОБИЛЕЙ У ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ

К отделению подлетела потрепанная милицейская «Волга».

Из нее выскочила Лидочка Петрова, а из-за руля «Волги» – Лидочкин отец Николай Иванович Петров в гражданских брючках и потертой кожаной куртке.

– Папа! Папа!.. Второй этаж, налево по коридору!.. – нервно проговорила Лидочка.

– А то я не знаю. Не вздумай нос туда совать.

Худенький Петров в три прыжка одолел лестницу и...

...сразу же увидел всего в орденах Натана Моисеевича, испуганного Сергея Самошникова и плачущую Любовь Абрамовну.

– Николай Иванович! – всхлипнула Любовь Абрамовна.

– Тэ-экс... – сказал Петров. – Здрасте вам, пожалуйста! Ну-ка, все вниз – в машину. Я тут попробую сам разобраться, а потом вас домой отвезу.

С интересом оглядел Лифшица, увешанного боевыми наградами:

– Натан Моисеевич! Такой, можно сказать, боевой товарищ... и вы, Сергей Алексеевич... И не можете успокоить Любовь Абрамовну? Ну-ка, спускайтесь, спускайтесь вниз. Лидка вас проводит. Лидуня! Командуй...

Николай Иванович отдал Лиде ключи от милицейской «Волги» и без стука открыл дверь кабинета. Оттуда сразу же раздался удивленный голос:

– Елочки точеные!!! Товарищ подполковник! Какими судьбами, Николай Иванович?..

КАБИНЕТ СЛЕДОВАТЕЛЯ

–... Месяц назад в парке Политехнического института такую драку устроили, кошмар!.. Просто-таки – стенка на стенку, Николай Иванович! С одной стороны – школьники, вот его банда, Самошникова! С другой – пэтэушники. Зайцев там один верховодит. По восемьдесят девятой и по сто сорок четвертой за кражи проходил... А чем дрались-то, Николай Иванович?! И цепи, и кастеты, и заточки, и чего под руку попадет! Брандспойтом разливали!.. Семь человек в травме, двое с черепно-мозговыми в третьей больнице. Уже – сто двенадцатая, часть первая! А привлечь не можем – малолетки! Ведь знают это, сукины дети, ни хрена не боятся! И вот этот чемпион гребаный – главный организатор и вдохновитель ихних безобразий... Идейный вождь, так сказать, чтоб он треснул! – И старший опер показал Николаю Ивановичу на сидящего Толика-Натанчика. – Можете познакомиться!

– Да знаю я его. Сосед. Дома – напротив. А сейчас за что?