Двухместное купе

... А потом «Запорожец» без номеров мчался несколько кварталов до травматологического пункта...

– Держись, сволочь!.. – кричала Лидочка Зайцу, зажимая ему рану рукой. – Не подыхай, подоняра!!!

ПРИЕМНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ПУНКТА ТРАВМАТОЛОГИИ

Еше через несколько минут Заяц уже лежал в приемном покое, над ним хлопотали врачи, а Лидочка отмывала руки от крови Зайца.

Один из врачей повернулся к Толику-Натанчику и спросил:

– Не знаете, кто это его?

– Я, – ответил Толик.

ИСПОЛКОМ КАЛИНИНСКОГО РАЙОНА

–...комиссия по делам несовершеннолетних при исполкоме Калининского района, приняв к производству материалы следствия по обвинению бывшего ученика шестого класса Самошникова Анатолия Сергеевича по статье сто восемь части второй Уголовного кодекса РэСэФэСээР, предполагающей нанесение умышленных тяжких телесных повреждений причинивших расстройство здоровья с угрозой жизни потерпевшего... – без единой паузы монотонно читал председатель комиссии...

Крохотный зальчик, несколько рядов стульев.

Люди сидят лицом к столу, за которым заседает комиссия.

Между столом комиссии и первыми рядами стульев, сбоку, у окна, на табурете сидит наголо остриженный Толик-Натанчик. По бокам – два молоденьких милиционера.

В первом ряду сидят сильно захмеленные родители Зайца. Папа Зайцев, все время порывается что-то выкрикнуть. Наконец это ему удается:

– Я б таких, бля, которые за нашими рус-с-скими спинами... вааще – расстреливал!!!

Подавленные Лифшицы, Самошниковы и все Петровы сидели сзади Зайцевых – во втором ряду.

Серега Самошников нагнулся к первому ряду, тихо сказал хмельному папе Зайцеву:

– Вот если я тебя сейчас удавлю, тварь подзаборная, меня точно приговорят к расстрелу. Но мне на это будет уже наплевать!..

Толик даже глаз не мог поднять на своих...

– Боже мой... Ну почему они его так плохо остригли?.. – заплакала Любовь Абрамовна.

Николай Иванович Петров успокоительно погладил ее по рукаву...

Натан Моисеевич поморщился от боли в груди и положил под язык таблетку нитроглицерина. Так, чтобы никто не видел.

А председатель комиссии продолжал читать без пауз:

–...однако учитывая возраст привлекаемого к ответственности за совершенное преступление а также принимая во внимание благополучное выздоровление потерпевшего и руководствуясь статьей шестьдесят третьей Уголовного кодекса о применении принудительных мер воспитательного характера к лицам не достигшим совершеннолетия назначить меру наказания Самошникову Анатолию Сергеевичу пребывание в воспитательной колонии усиленного режима для несовершеннолетних сроком на пять лет...

Наверное, председатель комиссии хотел добавить что-то еще, но...

...неожиданно со своего места во втором ряду приподнялся дедушка Лифшиц и негромко простонал:

– Толинька... Натанчик мой маленький...

Потом всхрапнул, на губах его запузырилась серая пена, и с остановившимися глазами он упал на руки Фирочке и Сереге Самошниковым.

– Ну что там у вас еще такое? – строго спросил председатель.

Серега Самошников прижал мертвую голову Натана Моисеевича к своей груди, поднял глаза в потолок, спросил:

– Господи!.. Да за что же это?!

– Дедушка-а-а-а!!! – забился в истерике Толик-Натанчик.

И все потонуло во тьме...

НОЧЬ. МЧАЩИЙСЯ ПОЕЗД

По рельсам грохочут колеса. Вдалеке перекликаются встречные составы. Мелькают тусклые желтые светлячки разъездов и крохотных станций.

Но если посмотреть на проносящийся состав сонными, усталыми глазами дежурного одной из таких станций, то увидит он всего лишь с грохотом пролетающую мимо него гигантскую черную железную змею с горящими глазами, стремительно пожирающую рельсы и расстояние...

И только в середине этого несущегося чудовища можно будет заметить маленькое светлое пятнышко – окно купе с пассажирами, которым сейчас не до сна...

КУПЕ АНГЕЛА И В.В.

– Да подите вы с этой вашей историей знаете куда?! – чуть было не расплакавшись, орал В.В. на Ангела. – Загнали меня в какую-то человеческую гнусность и безысходность...

– Вы же сами сказали: «Валяйте, Ангел...»

– Но не настолько же?! – орал В.В. – На хер вы втравили меня – старого, душевно потрепанного – в этот мистический полусон, в этот ирреальный полупросмотр сентиментальной бытовухи прошлого?! Я же предупреждал вас, что сегодня меня это категорически не интересует и не трогает!..

– Я вижу, – насмешливо сказал Ангел.

– Вашу иронию можете засунуть себе... Прошу прощения. На фоне всех нынешних событий...

– Хотите выпить? – бесцеремонно прервал его Ангел.

– Чего это вы так раздобрились?

– Профессионализм возобладал.

– Какой еще «профессионализм»? – не понял В.В.

– Обыкновенный. Ангельско-хранительский. Так вам нужен глоток джина или нет? – сдерживая раздражение, спросил Ангел.

– Нужен. Со льдом, разумеется. А я и не знал, что вашим чарам подвластен и алкоголь...

– Очень ограниченно. В небольших дозах и только в случае острой необходимости. И мне показалось, что именно сейчас...

– Правильно показалось, – прервал его В.В. и попытался что-то разглядеть за черным стеклом окна. – Интересно, Бологое скоро?