Двухместное купе

– Думаю, что вы несправедливы к ней.

В.В. проглотил подступивший к горлу комок, откашлялся:

– Давайте про младшего. Про Натанчика...

– О’кей... – сказал Ангел и...

* * *

...все железнодорожные звуки, сопровождающие движение «Красной стрелы» в ночи, стали вытесняться...

...криками болельщиков, свистом, топотом ног и аплодисментами.

А под этот гам купе спального вагона начало принимать вид...

... ЗАЛА ДЕТСКОЙ РАЙОННОЙ СПОРТШКОЛЫ

В празднично разукрашенном зале заканчивались соревнования по вольной и классической борьбе среди мальчиков.

Огромный плакат приветствовал участников матчевой встречи двух районов – Выборгского и Калининского...

На борцовском ковре квадратненький Толик-Натанчик в финальной схватке своей возрастной группы встречался с очень агрессивным пацаном, выше Толика почти на полголовы...

«Шведские» скамейки, стоявшие по стенам зала, являли собой зрительские трибуны и были забиты до отказа.

– То-лик!!! То-лик!.. – вопили болельщики Толика Самошникова.

Но громче всех кричала любимая девочка Толика – Лидочка Петрова.

Она стояла в кругу болельщиков Толика-Натанчика, и многие пацаны не могли глаз отвести от ее стройных ножек, еле прикрытых короткой юбкой...

В центре, на лучших местах, сидели бабушка Толика, его дедушка и их ближайший друг, дедушкин однополчанин, закройщик того же ателье – одноногий дядя Ваня Лепехин.

За спиной Любови Абрамовны дедушка Натан и старый одноногий Ваня прикладывались к горлышку плоской фляжечки из нержавейки.

– Как приятно, что за нашего болеет весь его класс! – тщеславно сказала Любовь Абрамовна.

Натан Моисеевич и одноногий Ваня переглянулись.

– Ох, Любашка... Что-то они не похожи на одноклассников! Сдается мне, что это его кодла, а он у их за главного!

– Что такое «кодла»? – удивилась Любовь Абрамовна.

Натан Моисеевич подмигнул Ивану, ответил уклончиво:

– Ну, это когда уже не пионеры, но еще, слава Богу, не комсомол...

На борцовском ковре, согнувшись в боевой стойке, Толик зорко следил за противником.

– Счас я тебя, сука, уделаю... – тихо сказал Толику Длинный.

– Не обоссысь, – спокойно ответил Толик.

Длинный не выдержал нервного напряжения, неосмотрительно рванулся вперед, в атаку...

...но Толик отступил всего лишь на один шаг назад и в сторону...

...тут же последовал мгновенный захват правой руки Длинного, и Толик молниеносно кинул его на ковер приемом «бросок через бедро».

Толик упал на Длинного, намертво прижал его лопатки к ковру и, не давая Длинному пошевелиться, стал искать глазами среди зрителей Деда, Бабушку, Ваню... но в первую очередь – Лидочку Петрову!..

* * *

На пьедестале почета выше всех стоял Толик.

Справа, на ступеньку ниже, – Длинный. Смотрел в сторону, злобно шмыгал носом.

Слева, на третьей ступени пьедестала, – веселый толстячок лет одиннадцати...

– То-ли-и-ик!!! – восторженно визжала Лидочка Петрова.

А кодла Толика свистела как сумасшедшая!

– Генетика – грандиозная штука! – восторженно воскликнул Натан Моисеевич. – Недаром ее так мордовали еще совсем недавно!.. Посмотрите, кто стоит на чемпионском пьедестале – это же вылитый я!..

– Точно! – радостно подтвердил одноногий Ваня. – Глянь-ко, Любочка...

– Боже упаси нашего ребенка от такого сходства! – Любовь Абрамовна почуяла запах алкоголя с двух сторон. – Когда вы уже успели нализаться?!

Но Натан Моисеевич был увлечен в этот момент только генетикой:

– Причем, заметьте, через поколение!.. Лешка – типичный Серега, весь в отца А Толька – вылитый я! Скажи, Иван!.. Помнишь, в сорок пятом, уже в Польше, под Колобжегом...

– Ну, ёбть!.. Он мне будет рассказывать!.. – хохотнул Иван.

Не таясь, он сделал глоток из фляжки и протянул ее другу Натану.

– Я вас умоляю! Я про этот Колобжег уже больше слышать не могу... – простонала Любовь Абрамовна.

* * *

А в это время Толика-Натанчика награждали грамотой, вешали на шею какую-то специальную «мальчиковую» медаль...

Небольшой духовой оркестрик играл туш, от восторга визжали девочки, свистели и орали дурными голосами пацаны-болельщики...

Натан Моисеевич Лифшиц нахально отхлебнул из фляжки и гордо огляделся.

– Ты чего головой крутишь? Ищешь кого? – встревожился Ваня.