Воздухоплаватель

– Проверь уровень масла!

И перемазанный франтик вполне профессионально проверяет уровень масла. Видно, он многому научился у Риго.

Через все поле подкатывает пролетка. В ней сидит раздраженный кавалерийский генерал.

– Я запрещаю вам полеты! – кричит он. – Категорически!

– Но почему, ваше превосходительство?! – поражен Заикин.

– Вы мне всех лошадей испортите! У меня на конюшне жеребцы, которые стоят десятки тысяч рублей каждый, а вы их пугаете этой своей гадостью!

– Помилуйте, ваше превосходительство! Где же тогда летать? Ведь в России повсюду лошади...

– И генералы, – говорит франтик.

– Что вы сказали?! – взрывается генерал. – Посмейте только подняться еще раз, я прикажу арестовать вас!

* * *

Иван Михайлович сидел в кабинете у городского головы.

– Переносите полеты за город, – предложил городской голова.

– Но ведь за городом мы не соберем публику!

– Я не могу вам ничем помочь, господин Заикин, – сказал голова и стал озабоченно рыться в своих бумагах. – Ваши полеты – ваше частное дело.

– Но ведь я предъявляю людям не только самого себя, но и достижения ума человеческого! Я же демонстрирую изобретение, которое в ближайшем будущем должно произвести целую научно-техническую революцию!

Городской голова оторвался от бумаг и не мигая уставился на Заикина. А затем медленно и раздельно произнес:

– Полеты за городом я тоже запрещаю. И прошу вас покинуть Воронеж в течение двадцати четырех часов.

* * *

В коридоре спального вагона поезда у окна стояли Шарль Риго и франтик.

– Шура, – горячо говорил франтик, – вся твоя Европа по сравнению с Одессой – это смех! Ты посмотришь, как нас там встретят! Ты увидишь таких людей, такую набережную! Мы пойдем с тобой к «Фанкони», и ты будешь пить кофе, а я...

– Ты – патриот, – с уважением произнес Риго.

– Я – одессит, Шура!

Из купе вышел Иван Михайлович Заикин, посмотрел на франтика:

– Ступай, сынок, в купе. Петр Данилович зовет.

Франтик метнулся в купе, а Заикин огляделся и сказал Шарлю Риго:

– Шурик, у меня до тебя одно дело есть.

– Пожалуйста, мсье.

– Идем в тамбур.

Они прошли по спящему вагону в тамбур, и там Заикин вынул из внутреннего кармана сюртука нераспечатанное письмо.

Он протянул его Шарлю и попросил:

– Прочти мне и переведи, Шурик. Только... – Он приложил палец к губам.

– О мсье!..

Риго быстро вскрыл конверт, пробежал первые строки и сказал:

– Это от мадам де ля Рош.

– Это я и сам знаю, – печально ответил Заикин. – Ты читай! Чего там дальше-то? Чего она пишет-то, Шурик?

Риго читал письмо. Несколько раз он без удивления, но какими-то новыми глазами посмотрел на Заикина и молча продолжал читать. Потом спросил:

– Когда мсье получил это письмо?

– Да уж двенадцатый день ношу, да все не решаюсь...

Риго поднял глаза в потолок, что-то подсчитал и спокойно сказал:

– Мсье, мне не надо переводить вам это письмо. Мадам все скажет вам сама. Она уже пять дней как должна быть в Петербурге.

– Батюшки-светы! – вскричал Заикин. – Ты что, сдурел?

– Это вы сдурел, мсье. Так долго носить письмо от женщины!

Но Заикин уже кричал в коридор на весь вагон:

– Петя! Петр Данилович! Я в Петербург еду! Я в Петербург еду!..

Выскочил Петр Данилович Ярославцев из купе, выскочил ошалелый франтик, высунулись из своих купе напуганные недовольные пассажиры.

– Где мои вещи?!

– Да здесь, здесь... Мы тоже поворачиваем? – спросил Ярославцев, и у франтика от огорчения отвалилась челюсть.

– Нет, – сказал Заикин. – Вы продолжаете путь в Одессу. Я вернусь через неделю. Вы там пока все приготовьте... Я, может быть, не один вернусь!

* * *

Заикин стоял на краю Коломяжского летного поля и смотрел на парящий высоко в небе аэроплан. В одной руке он держал небольшой дорожный саквояж, в другой – легкое летнее пальто.