Воздухоплаватель

Спустя некоторое время франтик победно восседал на извозчике, небрежно придерживая два рулона прорезиненного полотна.

Он красиво опирался на тросточку, красиво покусывал гвоздику и уже совсем удивительно красиво поглядывал по сторонам.

И вдруг взгляд его приковала длиннющая очередь в кассу синематографа господ Харитонова и Картамонова, на фронтоне которого красовалось: «Полет и падение Заикина».

Франтик вонзил тросточку в извозчичью спину и сказал:

– Ша! Стой, босяк, кому говорят!

Извозчик остановился.

Франтик смотрел на очередь, на афишу и думал.

В голове у него рождался сногсшибательный план. Не слезая с пролетки, он осторожно дотронулся тросточкой до плеча какого-то господина и, когда тот повернулся в гневе, безмятежно спросил его:

– И почем билеты на вот это вот?

Господин брезгливо отвел тросточку франтика от своего плеча и нелюбезно ответил:

– По двадцать пять копеек.

Франтик приподнял канотье и постучал тростью в спину извозчика:

– Пшел! И скажи своему одру, чтобы скакал галопом.

* * *

У дверей номера Заикина собрались кредиторы.

– Восстановление аэроплана уже началось. Через несколько дней мы совершим новый полет и всем заплатим. С любыми процентами, – говорил встрепанный Ярославцев.

Он стоял, прижавшись спиной к дверям номера, а кредиторы галдели и протягивали ему счета.

Спокойно помахивая тросточкой, в толпу кредиторов врезался франтик. За ним шел извозчик, неся на плечах рулоны полотна.

– В сторонку! – говорил франтик. – Или повторять? В сторонку.

Кредиторы расступились, и франтик на ходу сказал:

– Завтра получите свои паршивые деньги! Вас пригласили участвовать в исторических событиях, а вы так и остались обыкновенными лавочниками! Вы не войдете в историю, это уже я вам обещаю! – Франтик остановился у дверей рядом с Ярославцевым и повернулся к толпе кредиторов: – Вы еще здесь?! Я же сказал – завтра получите свои вонючие копейки! И ша! И больше ни слова!

– Ты что, с ума сошел? – прошипел Ярославцев.

– Петр Данилович, чтоб я так жил!.. Идемте, – сказал франтик. – Он поискал глазами извозчика с полотном и сказал ему: – Что ты стоишь не в своей компании, жлоб? Иди за мной! – И распахнул дверь заикинского номера.

* * *

Этот же извозчик катил по улицам Харькова. Напротив Заикина и Ярославцева сидел франтик, что то втолковывал им и отчаянно жестикулировал.

* * *

Потом франтик сидел в приемной харьковского полицмейстера, и его раздирало желание узнать, как проходит разговор в кабинете. Он прислушивался, ерзал, вскакивал и прохаживался. Потом снова садился, нервно закидывал ногу на ногу и один раз даже пощупал у себя пульс.

* * *

В кабинете у стола полицмейстера сидели Заикин, Ярославцев и напротив них господа харьковские кинематографисты Харитонов и Картамонов.

– Господа, – примирительно-кисло говорил полицмейстер. – Ей-богу, вы могли бы свои споры решать не в моем кабинете!

– Ну уж нет, господин полицмейстер! – сказал Ярославцев. – Уж коль вы взяли на себя миссию третейского судьи между нами и публикой и арестовали весь наш сбор только потому, что господин Заикин разбился, уж позвольте просить вас...

– Господа, – вяло сказал полицмейстер, – вы обратились не по адресу. Я не принадлежу к числу поклонников ни синематографа, ни воздухоплавания. Эти так называемые прогрессивные новшества меня очень и очень настораживают. Их дальнейшее развитие крайне нежелательно. Поверьте, я высказываю не только свою точку зрения, но и... – И полицмейстер многозначительно показал пальцем вверх.

– Однако, – сказал Заикин, – если вы, ваше превосходительство, не заставите господ Харитонова и Картамонова уплатить нам за право показа их картины «Полет и падение Заикина», я тоже буду туда жаловаться. – И Заикин, так же как и полицмейстер, многозначительно показал пальцем вверх.

– Это куда же? – спокойно поинтересовался полицмейстер.

– Его императорскому высочеству великому князю Александру Михайловичу – председателю Императорского Всероссийского аэроклуба, – ответил Заикин.

Полицмейстер уставился в стол. Потом поднял глаза на Картамонова и негромко сказал:

– А почему бы вам действительно не заплатить господину Заикину за право показа вашей ленты? Ее демонстрация может сильно подорвать коммерческую сторону предприятия господина Заикина.

– Хорошо, ваше превосходительство, но в разумных пределах, – сказал Харитонов. – Они же требуют пятьдесят тысяч!

* * *

В большой механической мастерской полным ходом шло восстановление аэроплана. Всеми работами руководил Шарль Риго. Заикин весело потирал руки.

– Черт с ними, Петя, нам и двадцать пять тысяч сгодятся! – говорил он Ярославцеву. – Вот ведь чудо-то какое! На полете я прогорел, а на падении заработал! Пташниковым долю отправил?

– А как же!

– А с остальными кредиторами?

– Все, Ваничка, все уладил.

– Много еще долгу?

– Пустяки.

Заикин посмотрел на Риго, на работы по оживлению «Фармана». И сказал:

– Давай, Петя, афиши по всему городу, в газетах объяви. Словом, делай рекламу! Скоро полечу. Шура! Когда аппарат будет готов?

– Через три дня, – ответил Риго.

* * *