Светлые аллеи (сборник)

– Квартирка бодрая – заверил Сергей – И потом я не сказал «квартира», я сказал «квартиры». Одно и трёхкомнатная. Но, понимаешь, надо жениться.

– И сколько лет?

– Квартирки, говорю, бодрые. Можно сказать, новые. В немецком исполнении.

– Да нет, женщине сколько лет?

– Женщине? – удивился Сергей. – Тебе что, жильё нужно или женщина? Какая разница с такими квартирками? Нормальная, говорю тебе, женщина. Конечно, постарше тебя. Одинокая. Подруги все умерли.

– От старости? – с сарказмом поинтересовался я.

– От одиночества – с надрывом сказал Сергей и добавил – Да ты не переживай. Ты на ней просто женишься и всё.

– Что значит и «всё»? – тревожно спросил я.

Сергей потушил окурок, испил пива и устало посмотрел на меня.

– Всё – это всё – наконец объяснил он. – Ты с ней расписываешься. Пока она расписывается – она живёт.

– Как, убийство?! – ужаснулся я.

– Да какое убийство! – оскорбился Сергей. – Кто сказал убийство? Просто несчастный случай.

– А какая разница? – не понял я.

– За это не сажают.

Официантка принесла ещё водки. Сергей дождался, когда она уцокает каблуками, и заговорщицки нагнулся ко мне:

– И всё это нужно закончить в загсе. На хрен тебе эта канитель со свадьбой. Сколько бабок на неё уйдёт. Конечно, похороны тебе влетят в копеечку, но всё равно дешевле, чем свадьба плюс похороны. Так вот. Объясняю на пальцах. В нашем загсе на лестнице всего три ступеньки. – Он показал мне три пальца – Тебе нужно пройти всего две. – Сергей убрал один палец – Понимаешь, две!

– Я что-то не совсем… – признался я.

Сергей тяжело и прерывисто вздохнул, как репетитор, бьющийся с учеником-балбесом.

– Вы расписываетесь. Пока она расписывается – она живёт. Потом ты, обезумев от счастья, берёшь её на руки, проходишь с ней две ступени и аккуратно роняешь эту старуху на асфальт. Естественно, головкой вниз. А косточки у неё на черепе слабые. Много ли ей надо? Немного. И всё – ты счастливый вдовец.

Я похолодел и сказал:

– Нет, я не смогу.

– Да она не очень тяжёлая. Я уже эту информацию пробил. 85 с половиной килограммов. Да и нести тебе её всего две ступени. Понимаешь, всего две – Сергей вновь пустил в ход свои пальцы.

– Нет, я бросить не смогу.

– Порепетируешь. Сделаем чучело и порепетируешь. Главное, чтобы было естественно. Взял и уронил. Случается, люди бутылку водки роняют, а тут старушка.

Мне стало не по себе. В лёгком приступе паранойи я огляделся. Вокруг за столиками сидели пьяные люди и тоже что-то обсуждали. И было такое ощущение, что все они планируют чьи-то убийства. Сделалось страшно, но и как-то легче и отрадней – что мы не хуже других и тоже планируем.

Пока я оглядывался и приходил в себя, Сергей дуплетом выпил две рюмки, отдышался и вернулся к недоеденной курице. Чтобы как-то успокоить кипящие мозги, я закурил. Когда от курицы остались кости и незначительные фрагменты резиновых сухожилий, Сергей заметил моё задумавшееся состояние.

– Да не бзди ты! Всё получится, – сказал он – и у тебя образуются две квартиры. Но сразу предупреждаю – однокомнатная мне. За знакомство со старухой, да и вообще за разработку. А ты будешь жить в трёхкомнатной. Блядей наведёшь. Телевизор купишь. Хотя нет, телевизор у тебя уже будет.

Я не знал, что ему ответить.

– А родственники…? – вдруг спохватился я. – Ведь родственники тоже будут претендовать.

– С детьми разбирайся сам – лицо Сергея посуровело – Но думаю, проблем не будет – лицо также быстро разгладилось – На хрен им эти квартиры? Сын – директор рынка. Дочка – народный судья. Сам понимаешь они мульёнами ворочают. Они и мызгаться не будут из-за этих квартир. Ты, главное, на похоронах побольше плачь, чтобы они тебе поверили. Если поверят, квартирки твои. Плакать-то умеешь?

– В детстве было – сказал я – Но я попробую.

– На кладбище нужно не пробовать, там нужно будет плакать – веско сказал Сергей – Если не будешь там плакать, плакать начнёшь потом, когда облом будет. Ну ничего, порепетируем. На крайний случай луковицу в платок засунешь и будешь ею глаза вытирать.

Он выпил ещё водки. Я отдал ему свою курицу. Пусть насыщается. А сам постарался перевести разговор с криминальной темы на более обывательскую.

– Как семья, как дети? – спросил я.

– Что дети! – уныло ответил Сергей – Дети есть дети. Растут негодяями.

И как у меня только член встал, когда я их делал. Старшенький уже по карманам лазит.

– В автобусах? – спросил я.

– Да нет, пока только в моих. С жены пример берёт. Если бы в автобусах, я бы слова не сказал. А он идёт по пути наименьшего сопротивления. Крысятничает. Не знаю, кто из него вырастет.

Я знал, кто вырастет, но конечно не сказал.

Сергей допил остатки и стал прощаться. Я догадывался, куда он торопится. Одна из его любовниц на днях выходила замуж, и он хотел её трахнуть непременно в фате и подвенечном платье. Такое нездоровое желание. А может и наоборот здоровое – опорочить и изгадить непорочное. Не знаю. Он выпросил у меня на такси и ушёл. Я, чтобы его не обидеть, обещал подумать на счет старушки.

– А что здесь думать? – удивился Сергей – Ну ты, брат, даёшь!

Всю ночь мне снились престарелые седенькие женщины. Хохотал какой-то толстомордый старик и показывал свой паспорт на имя Родиона Раскольникова. «Это наш директор рынка» – с гордостью говорила одна из старушек и кокетливо поправляла топор, торчащий из головы. В общем снилась какая-то мутная чертовщина. Уж на что я привык к кошмарам, но после этого сна проснулся обескураженным.

С работы я позвонил Сергею.

– Да, – печально отозвался он.

– Ты чего дома? – удивился я.

– Болею – объяснил Сергей – С животом что-то. Дрищу как не знаю кто. Хрен поймёшь, с чем они пиво бодяжат. Наверно от стирального порошка.

– Я на счёт той бабы с квартирками – начал я – Так вот…

– Забудь, – бесцветно перебил Сергей. – Всё отменяется. Умерла она оказывается. Вчера девять дней было.

– От одиночества? – с надеждой спросил я.

– Да нет, не от одиночества, а от того что люди вокруг. В общем тёмная история. Толи алкогольное отравление, толи какой-то тимуровец помог старому человеку. Я так думаю, что это всё-таки дети постарались.