Полное собрание сочинений. Том 10. Март ~ июнь 1905

Редакция Центрального Органа Российской социал-демократической рабочей партии

Написано в конце мая 1905 г.

Впервые напечатано в 1905 г. как предисловие к брошюре на еврейском языке «Извещение о III съезде Российской социал-демократической рабочей партии»

Печатается по тексту брошюры. Перевод с еврейского

Демократические задачи революционного пролетариата

Социал-демократия, как сознательная выразительница рабочего движения, ставит себе целью полное избавление всех трудящихся от всякого гнета и эксплуатации. Достижение этой цели, уничтожение частной собственности на средства производства и создание социалистического общества, требует очень высокого развития производительных сил капитализма и громадной организованности рабочего класса. Без политической свободы немыслимо ни полное развитие производительных сил в современном буржуазном обществе, ни широкая, открытая и свободная классовая борьба, ни политическое просвещение, воспитание и сплочение масс пролетариата. Вот почему сознательный пролетариат всегда ставит своей задачей решительную борьбу за полную политическую свободу, за демократическую революцию.

Эту задачу ставит себе не один пролетариат. Буржуазии тоже нужна политическая свобода. Образованные представители имущих классов давно выкинули знамя свободы; революционная интеллигенция, происходящая главным образом из этих классов, геройски боролась за свободу. Но вся буржуазия в целом не способна на решительную борьбу с самодержавием: она боится потерять в этой борьбе свою собственность, которая привязывает ее к существующему обществу; она боится слишком революционного выступления рабочих, которые никогда не остановятся на одной демократической революции, а будут стремиться к социалистическому перевороту; она боится полного разрыва с чиновничеством, с бюрократией, интересы которой связаны с интересами имущих классов тысячами нитей. Поэтому буржуазная борьба за свободу отличается робостью, непоследовательностью, половинчатостью. Одна из задач пролетариата – толкать вперед буржуазию, ставить перед всем народом лозунги полного демократического переворота, браться самостоятельно и смело за осуществление этих лозунгов, одним словом, быть авангардом, передовым отрядом в борьбе за свободу всего народа.

Русским социал-демократам в целях выполнения этой задачи приходилось вести войну уже не раз с непоследовательностью буржуазного либерализма. Напомним, например, как начинал г. Струве свою свободную от цензуры деятельность в качестве политического борца за «освобождение» России. Он начал ее предисловием к «Записке» Витте, где был выставлен совершенно «шиповский» (говоря языком нынешних политических делений) лозунг: «права и властное земство». Социал-демократия показывала всю отсталость, всю нелепость, всю реакционность этого лозунга, требовала определенной и решительной демократической программы, сама выставляла такую программу, как нераздельную составную часть своей партийной программы. Социал-демократия должна была бороться с узким пониманием демократических задач в ее собственных рядах, когда так называемые «экономисты» всячески принижали эти задачи, проповедовали «экономическую борьбу с хозяевами и с правительством», настаивали на необходимости начать с завоевания прав, продолжать политической агитацией и лишь потом, постепенно (теория стадий) переходить к политической борьбе.

Теперь политическая борьба страшно разрослась, революция охватила всю страну, самые умеренные либералы стали «крайними», и может показаться, что такие исторические справки из недавнего прошлого, какие мы сейчас привели, неуместны, не могут иметь никакого отношения к живому, бурному настоящему. Но это может показаться лишь на первый взгляд. Конечно, такие лозунги, как учредительное собрание, всеобщее, прямое и равное избирательное право с тайной подачей голосов (выставленные давно и раньше всех социал-демократами в их партийной программе) стали общим достоянием, приняты нелегальным «Освобождением», вошли в программу «Союза освобождения», стали лозунгами земцев, повторяются на все лады легальной печатью. Прогресс русского буржуазного демократизма за последние годы и месяцы несомненен. Буржуазная демократия учится у событий, отбрасывает примитивные лозунги (вроде шиповского: права и властное земство), ковыляет вслед за революцией. Но она именно ковыляет за революцией; на место старых противоречий между ее словами и делами, между демократизмом в принципе и демократизмом в «реальной политике» нарождаются новые противоречия, ибо рост революции все повышает и повышает требования от демократии. Буржуазная же демократия, повышая свои лозунги, всегда отстает от событий, всегда тащится в хвосте, всегда формулирует эти лозунги на несколько градусов ниже, чем этого требует действительно революционная действительная борьба за действительную свободу.

В самом деле, возьмите этот ставший уже ходячим, общепризнанным лозунг: учредительное собрание на основе всеобщего и т. д. избирательного права. Достаточен ли он с точки зрения последовательного демократизма? Достаточен ли он с точки зрения насущных революционных задач переживаемого момента? На оба эти вопроса нельзя ответить иначе, как отрицательно. Чтобы убедиться в этом, стоит только разобрать внимательно нашу партийную программу, которую, к сожалению, недостаточно часто вспоминают, приводят и распространяют наши организации. (Как счастливое исключение, заслуживающее широкого подражания, отметим недавнюю перепечатку программы пашей партии в листках комитетов Рижского, Воронежского и Московского.) Наша программа тоже ставит во главу угла лозунг всенародного учредительного собрания (словом: «всенародный» мы условимся обозначать для краткости всеобщее и т. д. избирательное право). Но этот лозунг стоит у нас в программе не одиноко, а в таком контексте, с такими добавлениями и пояснениями, которые исключают перетолкование его людьми, наименее последовательно борющимися за свободу или даже борющимися против свободы. Этот лозунг стоит у нас в программе в связи с лозунгами: 1) низвержение царского самодержавия; 2) замена его демократической республикой; 3) обеспеченное демократической конституцией самодержавие народа, т. е. сосредоточение всей верховной государственной власти в руках законодательного собрания, составленного из представителей народа и образующего одну палату.

Можно ли сомневаться в том, что признание всех этих лозунгов обязательно для всякого последовательного демократа? Ведь слово «демократ» и по грамматическому смыслу и по политическому значению, приданному ему всей историей Европы, означает: сторонник самодержавия народа. Смешно, значит, говорить о демократизме и в то же время отрицать хотя бы один из этих лозунгов. Но основное противоречие между стремлением буржуазии отстоять во что бы то ни стало частную собственность и желанием добиться свободы так глубоко, что представители, сторонники либеральной буржуазии неминуемо попадают в это смешное положение. Как всем известно, в России с громадной быстротой складывается очень широкая либеральная партия, к которой принадлежит и «Союз освобождения» и масса земцев и газеты вроде «Нашей Жизни», «Наших Дней», «Сына Отечества», «Русских Ведомостей»[115 - «Наша Жизнь» – ежедневная газета либерального направления, выходила в Петербурге с перерывами с 6 (19) ноября 1904 года по 11 (24) июля 1906 года.«Русские Ведомости» – газета; выходила в Москве с 1863 года, выражала взгляды умеренно-либеральной интеллигенции. С 1905 года газета являлась органом правого крыла партии кадетов. Ленин указывал, что «Русские Ведомости» своеобразно сочетали «правый кадетизм с народническим налетом» (Сочинения, 4 изд., том 19, стр. 111).В 1918 году «Русские Ведомости» были закрыты вместе с другими контрреволюционными газетами.«Наши Дни» – ежедневная газета либерального направления; издавалась в Петербурге с 18 (31) декабря 1904 года по 5 (18) февраля 1905 года; 7 (20) декабря 1905 года издание газеты возобновилось, но вышло только два номера.«Сын Отечества» – ежедневная газета либерального направления, издававшаяся в Петербурге с 1856 по 1900 год и с 18 ноября (1 декабря) 1904 года. Сотрудниками газеты были освобожденцы и народники различных оттенков. С 15 (28) ноября 1905 года газета стала органом партии эсеров. 2 (15) декабря 1905 года газета была закрыта.] и проч., и т. д. Эта либерально-буржуазная партия любит, чтобы ее называли «конституционно-демократической» партией. На самом же деле, как видно из заявлений и программы нелегального «Освобождения», это партия монархическая. Она вовсе не хочет республики. Она не хочет одной палаты и вводит для верхней палаты непрямое и фактически не всеобщее избирательное право (ценз по оседлости). Она вовсе не хочет перехода всей верховной государственной власти в руки народа (хотя для показа она очень любит говорить о переходе власти к народу!). Она не хочет низвержения самодержавия, она хочет лишь раздела власти между 1) монархией, 2) верхней палатой (где будут преобладать землевладельцы и капиталисты) и 3) нижней палатой, которая одна только строится на демократических началах.

Таким образом перед нами налицо несомненный факт, что наша «демократическая» буржуазия в лице ее даже самых передовых, образованных, наименее подчиненных непосредственно капиталу представителей тащится в хвосте революции. Эта «демократическая» партия боится самодержавия народа. Повторяя наш лозунг всенародного учредительного собрания, она на деле совершенно извращает смысл и значение этого лозунга, она обманывает народ посредством употребления этого лозунга, вернее сказать, посредством злоупотребления этим лозунгом.

Что такое «всенародное учредительное» собрание? Это такое собрание, которое, во-первых, действительно выражает волю народа; – для этого нужно всеобщее и т. д. избирательное право и полная гарантия свободы предвыборной агитации. Это такое собрание, которое, во-вторых, действительно имеет силу и власть «учредить» государственный порядок, обеспечивающий самодержавие народа. Ясно, как ясен ясный божий день, что без этих двух условий собрание не может быть ни действительно всенародным, ни действительно учредительным. А между тем наши либеральные буржуа, наши конституционалисты-монархисты (называющие себя для издевки над народом демократами) не хотят реального обеспечения ни одного из этих условий! Они не только ничем не обеспечивают ни полной свободы предвыборной агитации, ни действительного перехода силы и власти в руки учредительного собрания, – они, напротив, обеспечивают невозможность того и другого, ибо они обеспечивают монархию. Реальная власть и сила остаются в руках Николая Кровавого: это значит, что злейший враг народа, созывая собрание, «обеспечит» всенародный и свободный характер выборов. Не правда ли, как это демократично? Это значит, что учредительное собрание не будет никогда иметь и не должно (по мысли либеральных буржуа) никогда иметь всей силы и всей власти; оно должно оставаться вовсе без силы и вовсе без власти; оно должно лишь договориться, согласиться, условиться, сторговаться с Николаем II о пожаловании ему, собранию, частички его царской власти! Учредительное собрание, выбранное всеобщим голосованием, ничем не отличается от нижней палаты. Значит, учредительное собрание, созываемое для выражения и проведения воли народа, предназначается либеральной буржуазией на то, чтобы «учредить» над волей народа волю верхней палаты и плюс еще волю монархии, волю Николая.

Неужели не очевидно, что, разговаривая, ораторствуя, крича о всенародном учредительном собрании, господа либеральные буржуа, освобожденцы, на деле готовят противонародное совещательное собрание? Вместо освобождения народа они хотят подчинить народ конституционным путем, во-первых, власти царя (монархический принцип) и, во-вторых, власти организованной крупной буржуазии (верхняя палата).

Кто желает оспаривать этот вывод, тот пусть попробует утверждать: 1) что возможно действительное выражение в выборах воли народа без полной свободы агитации и без фактического уничтожения всяких привилегий, которые могло бы иметь царское правительство в этой агитации; 2) что собрание представителей, не имеющее в своих руках реальной силы и власти, остающихся в руках царя, на деле не является лишь совещательным собранием. Утверждать то или другое могут лишь продувные шарлатаны или безнадежные глупцы. История неопровержимо доказывает, что представительное собрание, существующее рядом с монархической властью, на деле, пока эта власть остается в руках монархии, является совещательным собранием, которое не подчиняет волю монарха воле народа, а лишь согласует волю народа с волей монарха, т. е. делит власть между монархом и народом, выторговывает новый порядок, но не учреждает его. История неопровержимо доказывает, что о действительно свободных выборах, о сколько-нибудь полном ознакомлении всего народа с их значением и характером не может быть и речи без замены борющегося с революцией правительства временным революционным правительством. Если мы даже допустим на минуту невероятное и невозможное, именно, что царское правительство, решив созвать «учредительное» (читай: совещательное) собрание, обеспечит формально свободу агитации, то все-таки в его руках останутся все те гигантские выгоды и преимущества в агитации, которые дает организованная государственная власть: этими выгодами и преимуществами в агитации на выборах в первое народное собрание будет пользоваться тот, кто всеми средствами давил народ и у кого народ стал вырывать силой свободу.

Одним словом, мы приходим опять к тому же выводу, который получили и прошлый раз («Пролетарий» № 3)[91 - См. настоящий том, стр. 263. Ред.], когда рассматривали этот вопрос с другой стороны. Лозунг всенародного учредительного собрания сам по себе, отдельно взятый, есть в настоящее время лозунг монархической буржуазии, лозунг сделки между буржуазией и царским правительством. Лозунгом революционной борьбы может быть лишь свержение царского правительства и замена его временным революционным правительством, которое должно созвать всенародное учредительное собрание. Пусть пролетариат России не делает себе иллюзий на этот счет: его обманывают под шумок всеобщего возбуждения посредством употребления его же собственных лозунгов. Если мы окажемся не в силах противопоставить вооруженной силе правительства силу вооруженного народа, если царское правительство не будет разбито наголову и заменено временным революционным правительством, – тогда всякое представительное собрание, какие бы титулы всенародного и учредительного ему ни давали, окажется на деле собранием представителей крупной буржуазии для сделки с царем о дележе власти между ними.

Чем ближе подходит борьба народа с царем к решительной развязке, чем вероятнее быстрое осуществление требования созыва народных представителей, тем строже должен следить революционный пролетариат за «демократической» буржуазией. Чем скорее мы завоюем свободу, тем скорее превратится этот союзник пролетариата в врага его. И для затушевывания этого превращения послужит, во-1-х, неясность, неполность и неопределенность якобы демократических лозунгов буржуазии, а во-2-х, стремление сделать лозунги пролетариата фразой, заменить реальные гарантии свободы и революции словесными обещаниями. От рабочих требуется теперь удесятеренное внимание и бдительное наблюдение за «демократами». Слова: «всенародное учредительное собрание» окажутся пустыми словами, если это собрание не сможет, в силу реальных условий выборов и выборной агитации, выразить волю народа, если оно не в силах будет самостоятельно учредить новый порядок. Центр тяжести передвигается теперь с вопроса о созыве всенародного учредительного собрания на вопрос о способах этого созыва. Мы стоим накануне решительных событий. Не доверяя общедемократическим лозунгам, пролетариат должен противопоставлять им свои собственные пролетарски-демократические лозунги во всей их полноте. Только сила, руководимая этими лозунгами, может обеспечить на деле полную победу революции.

«Пролетарий» № 4, 17 (4) июня 1905 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий», сверенному с рукописью

Новый революционный рабочий союз

Нам доставлены напечатанные и распространенные в России воззвания Центрального комитета Российского освободительного союза (РОС): 1) воззвание без обращения, излагающее цели РОС и характер его; 2) воззвание к рабочим об основании Рабочего союза РОС и 3) устав этого Рабочего союза. Из этих документов видно, что «РОС не есть какая-либо партия с определенной, ей только присущей программой, – это есть союз всех желающих передачи власти от самодержавия в руки народа при помощи вооруженного восстания путем созыва учредительного собрания» на основе всеобщего и т. д. избирательного права. «Неотложная необходимость – читаем в первом воззвании – достижения всеобщей ближайшей цели, учредительного собрания, вызвала возникновение РОС, который поставил себе целью сплотить всех желающих политической свободы России и практически выполнить дело революции. И когда эта цель будет достигнута, РОС прекратит свою деятельность, возложив на организованную гражданскую милицию охрану народных представителей и дело общественной безопасности».

Устав Рабочего союза состоит из 43 параграфов. Цель Рабочего союза определяется так: «1) организовать дружины для вооруженного восстания; 2) сбор необходимых денежных средств на вооружение и литературу строго пролетарского характера». Организация Рабочего союза состоит из коллегий четырех ступеней: 1) группы рабочих (преимущественно из одной и той же мастерской); 2) советы завода; 3) районные собрания; 4) комитеты Рабочего союза. Все высшие коллегии составляются из выборных представителей низшей коллегии, с двумя исключениями: во-первых, в комитеты Рабочего союза входит по одному члену ЦК Российского освободительного союза; во-вторых, о выборности этого ЦК, о каком-нибудь контроле над ним не говорится ни слова. Об отношении Рабочего союза к РОС говорится только: «Через нас (ЦК РОС) Рабочий союз будет связан со всеми другими рабочими и нерабочими союзами». Об организации самого РОС, об отношении его ЦК ко всему РОС не говорится ни слова. В воззвании к рабочим непосредственную задачу свою ЦК РОС излагает так: «Мы выработаем подробный план восстания, укажем вам, как формировать дружину, научим, как вооружиться, запасем огнестрельное оружие. Мы, наконец, объединим действия всех желающих освободить Россию, разбросанных во всех городах и местах, от ига самодержавия и, объединив, подадим сигнал ко всеобщему восстанию». Наконец, отметим еще, что в уставе PC сказано (§ 4): «призыв к образованию Рабочего союза будет распространен на всех заводах С.-Петербурга и его окрестностей».

Из всего изложенного выше видно, что мы имеем дело с попыткой «самостоятельной», внепартийной организации вооруженного народного восстания вообще и восстания петербургских рабочих в особенности. Мы не станем касаться здесь вопроса о том, насколько серьезна эта попытка – об этом можно судить окончательно лишь по результатам ее, а предварительно лишь на основании частных и конспиративных сведений о РОС; мы же никакими сведениями о нем не располагаем. Мы хотим остановиться на оценке принципиального значения этой попытки и на тех тактических и организационных задачах, которые она ставит перед социал-демократией.

Несомненно, перед нами одно из веских доказательств того, насколько назрел вопрос о вооруженном народном восстании. Его поднимают уже не теоретики, а практики. Он ставится не как вывод из определенной программы (так ставили, например, этот вопрос в заграничной социал-демократической литературе в 1902 г.)[92 - См. Сочинения, 5 изд., том 6, стр. 177. Ред.], а как насущный злободневный вопрос практического движения. Речь идет уже тут не об обсуждении вопроса, даже не о подготовке восстания вообще, а о непосредственном проведении восстания. Очевидно, весь ход вещей уперся в восстание, вся борьба за свободу привела к необходимости именно такого решительного исхода. Отсюда видно, между прочим, как глубоко ошибаются те социал-демократы, которые пытаются оттянуть партию назад от непосредственной постановки такой задачи на очередь дня.

Далее, рассматриваемая нами попытка доказывает крупный шаг вперед революционной демократии в России. Мы уже давно указывали, еще в № 7 «Вперед»[93 - См. Сочинения, 5 изд., том 9, стр. 281–282. Ред.], на появление этой новой группы в числе враждебных самодержавию сил, партий и организаций. Мы указывали, что самый характер происходящей в России революции, именно: буржуазно-демократической революции, неизбежно ведет и будет вести к росту и умножению самых разнообразных боевых элементов, выражающих интересы самых различных слоев народа, готовых к решительной борьбе, страстно преданных делу свободы, готовых принести все жертвы этому делу, но не разбирающихся и не способных разобраться в историческом значении происходящей революции, в классовом содержании ее. Быстрый рост таких общественных элементов крайне характерен для такой эпохи, когда весь народ угнетен самодержавием и когда открытая политическая борьба не могла еще окончательно размежевать классов и создать ясные, понятные даже широким массам партии. А все такие неразмежевавшиеся, неопределившиеся элементы и образуют именно кадры революционной демократии. Их боевое значение для демократической революции очень велико: их внепартийное, неопределенное положение служит, с одной стороны, симптомом того, что поднимаются на отчаянную борьбу и на восстание промежуточные слои населения, такие слои, которые менее всего слились с тем или иным из двух враждебных классов капиталистического общества, слои крестьянства, мелкой буржуазии и т. д. С другой стороны, выступление на революционную дорогу этих беспартийных революционеров служит залогом того, что теперь легче, шире и быстрее будут встряхиваться и привлекаться к борьбе наиболее далекие от классовой определенности, наиболее отсталые во всех отношениях народные слои. В старые времена в России была революционной одна только интеллигенция. В новые времена стал революционным городской пролетариат. Теперь становится революционным против самодержавия целый ряд других, глубоко-«народных», теснейшим образом связанных с массой социальных элементов. Выступление этих элементов необходимо для дела народного восстания. Боевое значение их, повторяем, очень велико. Но их политическое значение для пролетарского движения может быть иногда не только мало, оно может быть даже отрицательно. Эти элементы являются только революционерами, только демократами именно потому, что им чужда связь с одним определенным, строго отмежевавшимся от господствующей буржуазии классом, т. е. с пролетариатом. Борясь за свободу вне тесной связи с пролетарской борьбой за социализм, эти элементы тем самым играют роль, объективное значение которой сводится к проведению интересов буржуазии. Кто служит делу свободы вообще, не служа специально делу пролетарского использования этой свободы, делу обращения этой свободы на пользу пролетарской борьбы за социализм, тот тем самым служит, в последнем счете, борцом за интересы буржуазии, не более того. Мы не умаляем геройства таких людей. Мы отнюдь не умаляем их громадной роли в деле завоевания свободы. Но мы утверждаем и утверждаем самым решительным образом, что их деятельность еще ни капли не гарантирует утилизацию плодов победы, плодов свободы для пролетариата, для социализма. Кто стоит вне партий, тот тем самым, хотя бы против своей воли и помимо своего сознания, служит интересам господствующей партии. Кто борется за свободу вне партий, тот тем самым служит интересам той силы, которая неизбежно будет господствовать при свободе, т. е. интересам буржуазии. Вот почему мы назвали выше внепартийную организацию восстания «самостоятельной» в кавычках. На деле внепартийность, обеспечивая кажущуюся самостоятельность, является наибольшей несамостоятельностью, наибольшей зависимостью от господствующей партии. На деле только революционеры и только демократы являются не более как передовым отрядом буржуазной демократии, а иногда просто служебной силой ее, даже пушечным мясом для нее.

Перейдем теперь от этих общих положений к более подробному ознакомлению с нашими документами. «Оставим на время партийные споры и принципиальные несогласия, – восклицает ЦК РОС в своем первом воззвании, – сплотимся в одно могучее целое, в Российский освободительный союз, и понесем свои силы, средства и знания народу в его великой борьбе с общим врагом, самодержавием. До учредительного собрания мы все должны идти вместе: только оно даст политическую свободу, без которой немыслима правильная партийная борьба». Сколько-нибудь сознательный рабочий прекрасно знает, что народ, борющийся с самодержавием, состоит из буржуазии и пролетариата. Буржуазия очень хочет свободы, буржуазия всего более шумит теперь, выступает и в печати и на собраниях против самодержавия, но неужели найдется такой наивный человек, который бы не понимал, что буржуазия не только не откажется от частной собственности на землю и капитал, а, напротив, будет отчаянно отстаивать их от посягательств рабочих? Для рабочего оставить принципиальные несогласия с буржуазией, рядом с которой он борется против самодержавия, значит оставить социализм, оставить мысль о социализме, оставить подготовительную работу к социализму. Для рабочего, одним словом, это значит оставить мысль о своем экономическом освобождении, освобождении трудящихся от нищеты и гнета. Ведь везде на свете буржуазия боролась за свободу и завоевала ее главным образом руками рабочих с тем, чтобы потом бороться бешено против социализма. Значит, призыв оставить разногласия есть призыв буржуазный. Под видом беспартийности ЦК РОС дает рабочим буржуазные фразы, вливает в них буржуазные идеи, развращает их социалистическое сознание буржуазным туманом. Сочувствовать мысли об оставлении на время разногласий между рабочими и буржуа могут сознательно лишь враги социализма, либеральные буржуа, освобожденцы, а бессознательно лишь беззаботные насчет социализма революционные демократы вроде социалистов-революционеров. Рабочие должны бороться за свободу, ни на минуту не оставляя мысли о социализме и работы над его осуществлением, подготовки сил и организации для завоевания социализма.

Центральный комитет РОС говорит: «Выясняя вопрос об отношениях к существующим партиям и организациям, мы, ЦК РОС, заявляем, что мы не предвидим возможности возникновения принципиальных несогласий с социал-демократическими партиями, так как идея Союза не противоречит их программам…» Эти слова показывают, до какой степени ЦК РОС не понимает социализма. Центральный комитет даже не предвидит возможности возникновения несогласий с социал-демократией, а мы уже показали наличность глубокого принципиального несогласия! Центральный комитет не видит противоречия идеи Союза и программы социал-демократии, а между тем мы уже показали, что это противоречие так же глубоко, как противоречие между пролетариатом и буржуазией. Наше коренное несогласие с РОС состоит именно в том, что РОС совершенно умалчивает о социализме. Всякое политическое направление, допускающее умолчание о социализме, коренным образом противоречит программе социал-демократии.

Приведенные нами слова показывают, что РОС сочувствует социал-демократии. Не зная ничего о РОС, кроме выпущенного им листка, мы пока не можем оценить искренность этого сочувствия. Мы никогда не удовлетворимся, во всяком случае, одним платоническим сочувствием, нам мало одной платонической любви. Мы хотим, чтоб нам не только сочувствовали, но чтобы нас понимали и чтобы нашу программу разделяли те, кто не хотел бы противоречия своих идей с этой программой. Российский освободительный союз говорит о своей задаче «широкого распространения среди рабочих литературы, проводящей строго пролетарское (курсив наш) мировоззрение». Это очень хорошие слова, но одних слов еще мало. А если эти хорошие слова будут противоречить делам, то никакая искренность не помешает авторам этих слов на деле оказаться проводниками буржуазных идей в рабочий класс. В самом деле, подумайте о том, что значит это «строго пролетарское мировоззрение»? Кто будет судить о том, есть ли данное мировоззрение строго пролетарское? Мыслимо ли разрешить этот вопрос, «оставляя на время партийные споры и принципиальные несогласия»? Не придется ли для этого «оставить на время» распространение среди рабочих литературы?

Центральный комитет РОС пускает снова в ход лозунг рабочей «самодеятельности». Наша партия уже не раз переживала попытки создания особого направления в социал-демократии под знаменем этого пресловутого лозунга: так было с «экономистами» в прошлом, так обстоит с меньшевиками или новоискровцами в настоящем. Всякий раз и всегда оказывалось, что этот лозунг (независимо от того, сознают это или не сознают пускающие его в ход люди) пригоден лишь служить службу элементам, наименее ценящим принципиальную выдержанность и идейность движения. Посмотрите на это новое применение старого лозунга: разве призыв к «самодеятельности» в оценке того, что есть «строго пролетарское мировоззрение», не соединяется перед нашими глазами с «самодеятельным» повторением антипролетарских, буржуазных фраз, с проповедью буржуазной идеи внепартийности? Мы же ответим ЦК РОС: строго пролетарское мировоззрение есть только одно, именно марксизм. Строго пролетарская программа и тактика есть программа и тактика международной революционной социал-демократии. Об этом свидетельствует нам, между прочим, именно пролетарский опыт, опыт пролетарского движения во всем мире, от Германии до Америки и от Англии до Италии. Прошло больше полувека с тех пор, как это движение впервые вышло на широкую политическую арену в 1848 г.; партии пролетариата сложились и выросли в миллионные армии; они пережили ряд революций, прошли через самые разнообразные испытания, пережили уклонения и вправо и влево, борьбу и с оппортунизмом и с анархизмом. И весь этот гигантский опыт служит подтверждением марксистского мировоззрения и социал-демократической программы. Весь он ручается за то, что и те рабочие, которые идут теперь вслед за РОС, придут в массе своей, неизбежно и неминуемо придут к социал-демократии!

Продолжаем цитату из воззвания: «… Как организация практическая по преимуществу, РОС не расходится в своей деятельности и с партией социалистов-революционеров постольку, поскольку нас соединяет с нею общность средств – вооруженная борьба с самодержавием, и общность цели – созыв учредительного собрания на демократических началах…». После всего изложенного выше, нас не может удивить, конечно, это сближение революционной демократии с социалистами-революционерами. Подчеркивая именно в данном месте воззвания практический характер своей организации и ограничивая свою солидарность с социалистами-революционерами («постольку, поскольку») общностью средств и ближайшей цели, РОС, видимо, воздерживается пока от определения отношения «принципов» социалистов-революционеров к принципам «строго пролетарского мировоззрения». Такое воздержание очень плохо рекомендовало бы социал-демократа, но оно очень хорошо рекомендует революционного демократа. К сожалению, однако, следующая фраза воззвания показывает, до чего может довести «беспартийная» позиция… «Мы даже ничего не имеем, – говорит ЦК РОС, – против «Союза освобождения», несмотря на коренную рознь наших политических убеждений, если, конечно, «Союз освобождения» проникнется сознанием неизбежности вооруженного восстания для созыва учредительного собрания».

Во-первых, заметим мы по поводу этого, если РОС расходится коренным образом только с политическими взглядами «Союза освобождения», значит, он как будто не расходится с экономической программой «Союза освобождения», – значит, он прямо отказывается от социализма и становится всецело на почву революционной буржуазной демократии! Этому выводу противоречит, конечно, сочувствие РОС «строго пролетарскому мировоззрению», но сущность «беспартийной» позиции именно и состоит в том, что она порождает бесконечные и безысходные противоречия.

Во-вторых, в чем собственно состоит коренная рознь политических убеждений РОС и «Союза освобождения»? Ведь РОС сейчас же побил самого себя: только что он приглашал «до учредительного собрания идти вместе» и «оставить на время» (очевидно, на время до учредительного собрания) «партийные споры и принципиальные несогласия», а теперь как раз сам РОС еще до учредительного собрания поднимает спор и выражает несогласие с «Союзом освобождения», который принял в свою программу созыв всенародного учредительного собрания на демократических началах!! Каким образом РОС, выражая желание «пропагандировать свои политические убеждения», умалчивает о том, в чем же состоят эти убеждения? Является ли РОС республиканцем в отличие от монархического «Союза освобождения»? Входит ли в политические убеждения РОС требование, например, уничтожения постоянной армии и замены ее народным вооружением? требование полного отделения церкви от государства? полного уничтожения косвенных налогов? и т. д. Желая упростить и облегчить дело отодвиганием партийных споров и принципиальных несогласий, РОС на самом деле усложнил и затруднил дело полной неясностью своей позиции.

В-третьих, как узнаем мы о выполнении «Союзом освобождения» того условия, которое ставит ему РОС, т. е. как узнаем мы, что «Союз освобождения» действительно «проникся сознанием неизбежности вооруженного восстания»? Будем ли мы ждать официального заявления «Союза освобождения» об этом? Но «Союз освобождения» не желает ничего говорить о средствах осуществления его программы. «Союз освобождения» предоставляет простор своим членам не только в выборе этих средств, но даже в видоизменении самой программы. «Союз освобождения» считает себя частью «конституционно-демократической» (читай: конституционно-монархической) партии, другую часть которой составляет земская фракция, не желающая связывать себя ровно никакой программой и никакой тактикой. Какое же значение после этого имеет условие, предъявляемое РОС «Союзу освобождения»? Далее, кто не знает, что освобожденцы не связывают себя никакой вполне определенной программой, никакой тактикой именно для того, чтобы в отдельных случаях иметь полную свободу высказываться (особенно неофициально) и за террор и за восстание? Следовательно, мы приходим к тому несомненному выводу, что влиятельным членам и даже влиятельным группам «Союза освобождения» вовсе не трудно будет, раз они этого пожелают, войти в РОС и занять в нем руководящее положение. При беспартийной позиции РОС целый ряд не зависящих от его воли условий (источники крупных денежных средств, общественные связи и т. д.) будет складываться в пользу такого исхода. А этот исход означал бы превращение вооруженных народных дружин в орудие либеральной буржуазии, подчинение рабочего восстания ее интересам. Этот исход означал бы политическую эксплуатацию пролетариата буржуазией в русской демократической революции. При этом исходе дело свелось бы к тому, что буржуазия дала бы деньги на вооружение пролетариата, позаботилась бы посредством проповеди беспартийности отвлечь его от социализма, ослабить его связь с социал-демократией и таким образом имела бы наибольшие шансы превратить рабочих в свое орудие, лишить их возможности отстоять свои, особые, «партийные», пролетарские интересы в революции.

* * *

Из всего сказанного вытекают сами собой те тактические задачи, которые ставит перед социал-демократией появление нового союза. Заслуживает ли доверия или нет именно этот союз, РОС, и особенно его бесконтрольный и неответственный ЦК, мы не знаем. Мы будем говорить не о ЦК РОС, а о рабочем союзе РОС, и даже не о данном рабочем союзе, а о таких рабочих союзах вообще. В той или иной форме, под тем или иным названием, в тех или иных размерах, такие «союзы», организации, группы, кружки везде и повсюду возникают теперь в России. Вся политика самодержавия, вынуждающая народ браться за оружие и готовиться к восстанию, вызывает неизбежно образование таких групп. Разношерстный, неопределенный в классовом отношении, часто случайный состав этих групп при крайне недостаточной его широте и глубине социал-демократической работы неизбежно придает этим группам характер беспартийных революционно-демократических групп. Вопрос о практическом отношении к ним со стороны социал-демократии – один из самых насущных вопросов нашей партии.

Мы должны прежде всего и безусловно пользоваться всеми средствами, чтобы разъяснять членам таких групп вообще, а рабочим в особенности, социал-демократическую точку зрения, не допуская ни малейшей неясности, ни малейшего умолчания на этот счет, доказывая необходимость именно партийной и непременно партийной социал-демократической организации пролетариата, если он не хочет быть политически эксплуатируем буржуазией. Но было бы страшным педантизмом, если бы мы вздумали махнуть рукой на такие группы, или если бы мы «прозевали» их образование и их гигантскую важность в деле борьбы за свободу. Было бы непростительным доктринерством, если бы социал-демократы стали с чванством или презрением относиться к «беспартийным» рабочим, входящим в такие группы. От этих ошибок, возможных особенно благодаря оживлению печальной памяти «экономизма» и узкого, хвостистского понимания наших задач в рядах социал-демократии, – от этих ошибок мы хотели бы в особенности предостеречь всех членов партии. Необходимо приложить все усилия для осуществления взаимного обмена услуг между этими группами и организациями нашей партии в целях вооружения возможно большего числа рабочих. Необходимо чрезвычайно осторожное, тактичное и товарищеское отношение к рабочим, которые готовы умереть за свободу, которые организуются и вооружаются для борьбы, которые всецело сочувствуют пролетарской борьбе и которых отделяет от нас недостаток у них социал-демократического миросозерцания, предрассудки против марксизма, переживание тех или иных устарелых революционных взглядов. Нет ничего легче метода немедленного разрыва с такими несогласномыслящими рабочими или простого отстранения от них, но нет и ничего глупее такого метода. Мы должны помнить, что социал-демократия может быть сильна лишь единством широких масс пролетариата, а это единство создается, в силу раздробляющих, разъединяющих, отупляющих условий капитализма, не сразу, а лишь ценой упорного труда и громадного терпения. Мы должны помнить опыт наших европейских товарищей, которые считают своим долгом осторожное, товарищеское отношение даже к рабочим, членам католических союзов, не отталкивая их презрительным отношением к их религиозным и политическим предрассудкам, а настойчиво, тактично и терпеливо используя всякий акт политической и экономической борьбы для их просвещения и сближения с сознательным пролетариатом на почве совместной борьбы. Во сколько же раз более обязательно с нашей стороны заботливое отношение к рабочим-революционерам, готовым бороться за свободу, которые чужды еще социал-демократии! Повторяем: ни малейшего замалчивания социал-демократических взглядов и ни малейшего пренебрежения к революционным рабочим группам, не разделяющим этих взглядов. Пока такие группы не примкнули официально к какой-нибудь несоциал-демократической партии, до тех пор мы не только вправе, но и обязаны рассматривать их как примыкающие к РСДРП. Именно так мы должны рассматривать, например, и Рабочий союз Российского освободительного союза. Мы должны приложить все усилия для ознакомления членов этого союза с социалистической литературой, для устной пропаганды наших взглядов во всех собраниях всех разветвлений этого союза. Даже в свободных европейских странах признается утопичной мысль о том, чтобы можно было при капитализме сделать всех пролетариев сознательными социал-демократами. Но ни в Европе, ни в России не утопична мысль о руководящем влиянии социал-демократии на всю массу пролетариата. Надо только учиться осуществлять это влияние, надо помнить, что лучшим союзником нашим в просвещении несознательных рабочих будут наши враги, правительство и буржуазия – и тогда мы добьемся того, что в решительный момент вся рабочая масса откликнется на призыв социал-демократии!

«Пролетарий» № 4, 17 (4) июня 1905 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий», сверенному с рукописью

Первые шаги буржуазного предательства

Женева, среда 21 (8) июня.

Телеграф принес вчера известие, что в понедельник земская делегация была принята Николаем II, который в ответ на речи князя Сергея Трубецкого и г. Федорова решительно подтвердил свое обещание созвать народных представителей.

Чтобы оценить правильно значение этого «события», надо восстановить, прежде всего, некоторые факты, сообщенные в заграничной прессе.

24-го и 25-го мая старого стиля состоялись в Москве три собрания представителей земств и городов, числом около 300. Имеющийся у нас литографированный текст принятой ими петиции к царю и резолюции, присланный из России, не содержит указаний на число делегатов, упоминая лишь, что в совещании участвовали, кроме земских и городских гласных, городские головы и предводители дворянства. Представители помещичьего землевладения и городского капитала обсуждали политические судьбы России. Прения были, сообщают иностранные корреспонденты, очень жаркие. Большим влиянием пользовалась партия Шилова, – умеренная, богатая придворными связями. Всех радикальнее были провинциалы, всех умереннее – петербуржцы; «центр» составляли москвичи. Обсуждали каждое слово петиции, за которую, в конце концов, вотировал и Питер. Петиция получилась патриотическая и верноподданническая. «Движимые одной пламенной любовью к отечеству», почтенные буржуа откладывают в сторону «всякую рознь и все различия, их разделяющие», и обращаются к царю. Они указывают на «великую опасность для России и для самого престола», грозящую не столько извне, сколько от «внутренней усобицы». (Россия стоит, правда, впереди «престола», наши патриоты обратились сначала к престолу, лишь грозя – приватно и под сурдинку – обратиться к народу.) Как водится, петиция полна казенной лжи, сваливая вину на советчиков царя, на искажение его предначертаний и предуказаний, поведшее к усилению полицейской власти, к преграждению «голоса правды», восходящего до престола, и т. д. Вывод – просьба «пока не поздно» «без замедления созвать народных представителей, избранных для сего равно и без различия всеми подданными». Народные представители должны «в согласии» с царем решить вопрос о войне или мире и «установить (тоже в согласии с царем) обновленный государственный строй». Таким образом, в петиции нет ни точного требования принятого якобы «конституционно-демократической» партией всеобщего, прямого и равного избирательного права с тайной подачей голосов (прямое и тайное голосование совсем опущены и, конечно, не случайно), – ни требования хоть каких-нибудь гарантий свободы выборов. Авторы петиции говорят жалостливо: «Угнетение личности и общества, угнетение слова и всякий произвол множится и растет», но мер против этого не выдвигают. «В согласии» с царем растет произвол, – в согласии с царем да «обновляется» государственный строй… Представители буржуазии прочно держатся за теорию «соглашения» не народа, конечно, а буржуазии с угнетателями народа.

Совещание избрало делегацию для представления петиции царю из господ Гейдена, Головина, Петрункевича, Г. и Н. Львовых, Петра и Павла Долгоруких, Ковалевского, Новосильцева, Родичева, Шаховского и Сергея Трубецкого. От Петербурга присоединились потом, на приеме Николаем II, гг. Корф, Никитин и Федоров.

Затем это же совещание приняло следующую резолюцию, о которой заграничные газеты не сообщают, но которая воспроизведена в русском листке:

«Совещание объединенных групп земских и городских деятелей, проникнутое, несмотря на различие мнений по отдельным политическим вопросам, общим убеждением, что коренной причиной настоящего тяжелого внутреннего и внешнего положения России является доныне не отмененный приказный строй, отрицающий личную и общественную свободу, подавляющий народное самосознание и народную самодеятельность, устраняющий население от участия в государственной жизни и порождающий ничем не ограниченный и все усиливающийся произвол безответственной администрации, что этот строй, в течение многих лет вносивший насилие, ложь и разложение в нашу внутреннюю жизнь, ныне роковым образом привел к грозной внешней опасности, вовлекши государство в гибельную войну, вызывая и поддерживая в течение ее междоусобную вражду и доведя страну до ряда поражений, завершившихся беспримерным в русской истории истреблением наших морских сил, полагая, что дальнейшее существование этого строя угрожает не только внутреннему миру, порядку и благосостоянию народа, но также твердости престола, целости и внешней безопасности России, – признает безусловно необходимым для спасения страны:

1. – Безотлагательный созыв свободно избранного всенародного представительства для совместного с монархом решения вопроса о войне и мире и установления государственного правопорядка;

2. – Немедленную отмену законов, учреждений, постановлений и распоряжений, противных началам свободы личности, слова, печати, союзов и собраний, и объявление политической амнистии;

3. – Немедленное обновление состава администрации путем призвания к руководству центральным управлением лиц, искренне преданных делу государственного преобразования и внушающих доверие обществу».

В каком отношении стоит эта резолюция к петиции и к поручениям делегации, т. е. обязалась ли эта последняя изложить содержание резолюции или вручить ее вместе с петицией, – неизвестно. Может быть, петиция – официальный документ для «престола», а резолюция – неофициальный для «народа»?