Черный призрак

Он налил жидкость в алюминиевую кружку, запах шибанул в нос: пахло непонятно, но ясно сразу, что этот напиток очень крепкий. Градусов семьдесят. Может, больше.

– Беспокоиться не стоит, – успокоил Сергей Сергеевич, глядя, как я недоверчиво принюхиваюсь. – Это не совсем самогон, а эликсир, на травах настоянный, я его пью, когда болею, любую хворь снимает в момент. И нюхать его не стоит, иначе пить трудно станет…

– А вы давно в городе были? – Я выплеснул жидкость себе в рот, морщась и уже заранее готовясь к неприятному вкусу, но, к моему удивлению, он оказался нежный, хоть и несколько странный. Жидкость опалила слизистую рта и горла и скользнула вниз в желудок, там сразу зажегся огонь. Спиртовые пары ударили обратно в нос, и я икнул.

– Давно. – Мужик разлил пахнущий травой крепкий чай по алюминиевым кружкам и протянул мне. – Запейте, юноша, вам легче станет. А что мне там делать?

– Ну, в городе много чего есть. – Я выпил горячую пряную жидкость, разбавляя самогон, или эликсир, как его назвал Сергей Сергеевич. Определенно желудку после чая стало лучше. – Кино, телевизор, электричество, телефоны, факсы, компьютеры, вокзалы, интернет опять же…

– В городе всегда развлечений хватало, да только никому счастья все эти игрушки не дали. Или все не так?

– Какое счастье? – не понял я. – Это вы о чем сейчас спрашиваете?

– Вот вы, юноша, счастливы?

– Если брать конкретно меня, то, наверное, нет. – Я вздохнул и отпил горячей горьковатой и в то же время очень ароматной жидкости, ощущение было примерно таким, словно в хороший чай капнули немного коньяка и рома, но при этом алкоголь в чае не чувствовался. Впрочем, его во мне уже и так хватало, внутри бродило что-то от выпитого эликсира, и чувствовал я себя при этом как-то странно: у меня то ноги начинали холодеть, то, наоборот, разогревались так, что пот начинал из всех пор бежать, и в то же время не могу сказать, что неприятно – наоборот, очень даже ничего, просто необычно…

– Меня жена из дома выставила, когда ее с другим парнем застал…

Сам не знаю, чего это меня на откровенность потянуло. Может, действительно на меня так самогон подействовал?

– Понятно. – Мужик кивнул. – В общем, все как всегда. Ничего в вашу жизнь новые игрушки не принесли, все осталось таким же, как и было. Все те же измены, все тот же вопрос, кто кого круче. И царь над всей грызней…

– Президент…

– Неважно название – важна суть, а она одна и та же, разница, как правило, номинальная. Один правит по закону крови, другой по закону о выборах, а все одно – правитель.

– Без него в России нельзя…

– Это так: дай нам силу, дай нам власть, помогите не пропасть…

Я вдруг поймал себя на мысли, что этот человек разговаривает очень свободно, легко использует различные слова, в том числе и редко употребляемые. Не похож он на деревенского мужичка, ох, не похож, есть в нем что-то непонятное, скрытое, настораживающее…

– Вы говорите так, словно получили хорошее образование…

– Так оно и есть, разве вам Кирилл не сказал? Или ваш работодатель? Я из ссыльных, но когда-то, давным-давно, служил профессором Петербургского университета.

– Что?!

– Вы не удивляйтесь, юноша. Тут в этих местах много странного. Если всему дивиться станете, то с ума быстро сойдете. Нужно принимать все окружающее таким, каким видите, иначе беда. Как начнете искать скрытое и непонятное значение во всем нас окружающем, так мозги сразу и накренятся.

– У меня крепкие мозги, их так просто не накренишь, лишнего в голову не беру. – Я снова прислушался к себе, эликсир еще бродил по моему телу, но уже действовал иначе: мне не хотелось спать, пот перестал выходить, в желудке устойчиво горела маленькая печка. – И при какой же власти сослали? При царской? Советской? Нынешней?

Это я попытался пошутить. Сергей Сергеевич выглядел лет на сорок, так что царя никак не мог захватить.

– Советы путевку на каторгу дали, как раз семьдесят лет тому назад, но образование получил до революции и профессором стал тогда же…

– ?!! Что?!! Так сколько же вам лет?! – Я опешил. По словам профессора выходило, что ему давно за сто. Если врет, то какой в этом смысл? Мне вообще-то все равно, кто он, так что обманывать смысла никакого нет. И вообще мне нужно только эту вещь с кордона взять и отвезти обратно в Москву. И живите вы здесь как хотите, придумывайте себе жизнь. – Не выглядите вы на свои лета.

– Да, правда, выгляжу я хорошо благодаря здоровому образу жизни, тайга хвори хорошо лечит, но обсуждать это не будем, как и мой возраст. Чай выпили? Вот и замечательно. Теперь пора спать, а то Дрема придет, он любит по ночам в этих местах шататься, так люди говорят…

– Дрема?

– Молодой человек! – Сергей Сергеевич заговорил профессорским тоном, даже лицо изменилось, стало строгим, каким-то лощеным. Откуда у мужичка такой взгляд? Или свечи у него такие? Или эликсир? Отчего-то все начинает видеться совсем другим. – Очень невежливо повторять последние слова. И вообще разговор, который ведется в форме множества вопросов, называется допросом. Простите, но такого общения досыта нахлебался в свое время, поэтому и сейчас не терплю. А допрашивали меня такие же молодые и столь же невежественные молодые люди, как и вы, и было это чрезвычайно печально, а временами и болезненно…

– Извините, просто все как-то необычно и странно, – пробормотал я, не собираясь ссориться. – Простите, но во многое вами сказанное трудно поверить.

– Да, поверить трудно, особенно сейчас, когда наука заняла место религии, а во времена моей юности верили в мощь природы. – Профессор посмотрел со странной грустью в огонь. – Когда теряется истинный смысл, всегда приходит время удовольствий, но кончается это большой войной…

– Странно вы как-то рассуждаете…

– Все в этом мире повторяется, и каждый раз обидно за людей, живущих в этот миг. Впрочем, простите меня, юноша, это я лишнее говорю, брюзжание старого человека. – Сергей Сергеевич дунул на свечку и растянулся на лавке. – Прочее невыясненное станем договаривать завтра. Ночь – время для сна еще и потому, что нечисть вылезает, а воевать с нею в ее время себе дороже.

– Нечисть?

– Снова задаете вопросы, юноша? Опять допрос? Потерпите до утра и сами все узнаете.

Я пожал плечами и заворочался на лавке, пытаясь лечь так, чтобы мне не было так жестко. Спать мне не хотелось, хотелось поговорить: самогон, настоянный на травах, все еще волновал мою кровь:

– Извините, но то, что вы говорите, не укладывается в мою голову. И в то же время не пропадает ощущение, что вы меня разыгрываете. О какой нечисти говорите? Вы считаете, что она существует. А что это такое? Мне вообще-то все равно, но за окном двадцать первый век, вся нечисть, мне кажется, сдохла после того, как вырубили леса.

– Юноша, смиритесь с тем, что все узнаете позже. Кстати, думаю, вы пожалеете об этом еще не раз.

– О чем?

– О новых знаниях, в них будет много печали.

– Смешно…

Сергей Сергеевич вздохнул:

– Давайте спать, юноша. Ночь не время для дискуссий. Сутки потому и поделены на светлое и темное время, чтобы каждый мог выжить – и светлый, и темный. Бог милосерден и понимает больше нас в том, что создал. Закрывайте глаза. Завтра будет новый день, и никто не знает, что он кому принесет, поэтому лучше оказаться к нему подготовленным, выспавшимся и бодрым.

Я вытянулся на жесткой скамье. Одеяла, как понял, в этом купе не полагалось. Правда, холодно мне не было, скорее наоборот – эликсир гулял во мне, поднимая температуру и настроение и понемногу расслабляя.

Минут через пять сон все-таки накатил на меня мутной пеленой…

Профессор закрыл дверку печки, и стало невозможно темно. Такого мрака в городе не бывает, там всегда что-то за окном светится. А здесь ничего… тишина какая-то странная, с криками, далеким ревом жутких зверей и плеском рыбы в реке.

Я начал погружаться в сон, а может быть, и уже заснул, как тут это случилось. Избушка вздрогнула и заворочалась, словно стояла на куриных ногах, как в известной детской сказке о Бабе-яге. Раздался тонкий вскрик, непонятный, чужой и близкий. Потом послышался тяжелый удар по бревенчатой стене.

– Дождались, – вздохнул Сергей Сергеевич. – Лежите тихо, юноша. Не шевелитесь, может, чудище само уйдет…

Он потянулся к окну, за что-то там дернул, и послышался звук захлопываемых ставней.

– Еще надо дверь подпереть, надеюсь, сруб поднимать не осмелится, а то совсем плохо будет.

– Кто это? – испуганно спросил я. – Что за чудище?