Всё, чем живём, дорожим и рискуем. 24-серийный киносценарий по мотивам приключенческого научно-фантастического романа «Тайна Вселенской Реликвии». Часть четвертая, в шести сериях

После ухода посетителя Саня заключает:

САНЯ

То, что прибор даёт возможность подобным людям видеть и слышать, это, разумеется, уже кое-что. Но это всего лишь знакомство с окружающим их миром, записанным на плёнку, но ещё не общение с ним напрямую.

На основе уже имеющейся разработки мы сконструируем малогабаритный, переносной приёмо-передающий видеоаппарат, который вернёт людям не только зрение и слух с восстановлением дара речи, но и позволит общаться с окружающим их миром…

Домой Кузьма возвращается на закате дня. За ужином Екатерина Николаевна сообщает ему пренеприятную новость. Пребывая в загранкомандировке, куда-то бесследно исчез Вениамин Бенедиктович. К поиску подключили Интерпол, но пока что результатов никаких. Об этом сообщала областная газета…

А ещё через трое суток Саня Остапенко находится на пути к западным берегам северо-американского континента…

НАТ/ИНТ. ЛОС-АНДЖЕЛЕС – ЗАГОРОДНАЯ ВИЛЛА КВИНТ – ДЕНЬ

Приезд Сани Остапенко привносит в размеренную, расписанную по часам жизнь семейства Квинт некоторое разнообразие и животворное веяние перемен, происходящих на далёкой родине их предков.

Поселить Остапенко решено подальше от городского шума и суеты, ближе к природе, на загородной вилле. Находится она в одном из живописных уголков аристократического предместья Лос-Анджелеса, с видом на безбрежные просторы океана.

В первый же день пребывания у Джеймса Квинт, Саня не замедлил сообщить ему полученные от фрау Лиз и её сына, новые, дополнительные сведения, которые могли бы стать ключом к разгадке тайны острова Проклятий.

ДЖЕЙМС КВИНТ

Это очень важное обстоятельство. За него мы, пожалуй, и постараемся ухватиться… Жаль, что сейчас нет рядом с нами Малышева Ивана Ивановича. А ведь ему, вместе со своими коллегами по перу, тоже удалось собрать кое-какие немаловажные сведения о деятельности человека, которому я так доверял. Если они подтвердятся, то этого окажется вполне достаточным, чтобы упрятать его пожизненно за решётку, или посадить на электрический стул…

ГОЛОС

(за кадром)

Квинт вкратце рассказывает о некоторых итогах проводимого частного журналистского расследования…

На французского журналиста Поля Жуфе возложена обязанность попытаться напасть на следы пропавших учёных и высококлассных специалистов, или же хотя бы выяснить причины их исчезновения.

Первые, раскруточные дни не приносят Полю ощутимых результатов. Зато, где-то на четвёртые или пятые сутки, ему, кажется, повезло. Он набрдает на одно из представительств канадской фирмы, ведающей подобными вопросами. Располагается оно на втором этаже старого, обветшалого здания. В длинном, тускло освещённом коридоре перед оббитой дермантином дверью виднеется небольшое людское скопление в виде живой цепочки, выстроившейся вдоль стены.

С видом скучающего бездельника, которому нечего терять, Жуфе неторопливо следует вдоль неё, незаметным, боковым зрением всматриваясь в лица. Не доходя дверей приёмной, он вдруг примечает знакомое лицо. То тридцати пятилетний профессор, доктор физико-математических наук, лауреат Нобелевской премии, Жюльен Ламонт.

ПОЛЬ ЖУФЕ

(сам себе)

Что это вдруг привело сюда этого человека?

Первое желание журналиста – подойти к нему и получить исчерпывающие ответы на возникшие вопросы. Но что-то удерживает его от подобного шага. Хорошо, что учёный не замечает его, будучи погружённым в свои мысли.

По часам Жуфе отмечает, что время пребывания очередного посетителя в приёмной представительства не превышает десяти минут.

Вот за дверью скрывается стать Ламонта, что не остаётся без внимания Поля Жуфе.

ПОЛЬ ЖУФЕ

(про себя)

Через десять минут он выйдет. Встреча наша в стенах этого заведения нежелательна, так как и у того могут возникнуть ко мне кое-какие вопросы… Пока что надо не проявлять себя и оставаться незамеченным.

Истекает положенное время. В кабинет проходит очередной посетитель, но Жюль почему-то так и не появляется в дверях.

Прошло ещё десять минут. То же самое. Поль начинает нервничать. Ему чертовски хочется закурить.

Он бронирует место в очереди, выходит в небольшой холл, постройкой выдающейся в сторону улицы, и закуривает, глядя в окно.

Не успевает он ещё сделать и первой затяжки, как вдруг видит – почти прямо под собой, – выходящего на улицу, совсем из других дверей, своего поднадзорного.

Удивлению журналиста нет предела, но он тут же смекает, что Ламонт вышел через запасную дверь.

ПОЛЬ ЖУФЕ

Вот те ра-аз! Почему ни как все, а через «чёрный ход»? Здесь что-то не так.

Вечером того же дня Жуфе звонит учёному и приглашает его отужинать вместе с ним в ресторане. Тот соглашается, без излишних вопросов. Встреча состоялась. Причину её журналист мотивирует неожиданно возникшим желанием просто повидать старого, хорошего знакомого, посидеть с ним за одной-другой бутылочкой белого бордо «Смит от Лаффит», вспомнить былые времена, посудачить, посплетничать. Что здесь странного?

ИНТ. РЕСТОРАН – ВЕЧЕР

На первых порах партнёр по столику больше отмалчивается, чем говорит. Только лишь после третьей бутылки язык его потихоньку развязывается.

Слегка заплетающимся языком, устремив на журналиста испытующий взгляд, Ламонт выдаёт:

ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ

Знаете, что мне нравится в вас, Жуфе? Это то, что, в отличие от других, вы ни какой-нибудь там сквалыга, и не зануда.

Вы меня пригласили, а я взял – назло и в убыток вам, – да и выбрал самый дорогой ресторан. Что вы на это скажете?

ПОЛЬ ЖУФЕ

Да полно вам, дружище. Какой может быть разговор о деньгах.

Разве в этом дело? На что только не пойдёшь ради встречи со старым, добрым приятелем.

Дело, ради которого Поль приглашает Ламонта, что-то не движется с мёртвой точки.

Он всё подливает и подливает, пока тот не начинает, наконец-то, проникаться к нему доверием и уважением.

ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ

Сколько завистников окружает нас с вами, Жуфе, – жаловался Жюль, – вы и представить себе не можете. Каждый так и норовит улучить момент, чтобы подставить тебе подножку.

Решив, что в лице собеседника нашёл благодарного слушателя, Ламонт начинает изливать тому свою душу, всё больше и больше распаляясь.

ПОЛЬ ЖУФЕ