Коллизионный принцип наиболее тесной связи в международном частном праве

К последователям Савиньи следует также отнести голландского юриста Ассера. Этот ученый отрицал территориальный принцип и считал, что природа каждого юридического отношения указывает на закон, которому оно подчинено, и что этот закон должен быть применен (даже иностранный), исходя из высших принципов, обязательных для судьи[64 - См.: там же. С. 120.].

Еще одним представителем этой школы являлся американец Вульси. Международное частное право, по его мнению, должно корениться в справедливости, а не в доброжелательности, и «если бы только нации могли найти принципы этой справедливости, они должны были бы применять их»[65 - Woolsey. Introduction to the Study of International Law. NY. 1875. P. 16.].

Третьей крупной фигурой в области международного частного права является Паскуаль Станислао Манчини. По его теории, каждая правовая система содержит в себе два вида норм: нормы, установленные в интересах частных лиц, и нормы, защищающие публичный порядок.

Нормы первой группы предполагаются подлежащими применению ко всем лицам, принадлежащим данной стране по своему гражданству (а не по своему домицилию), где бы эти лица не находились. Манчини считал, что гражданство является основой международного права[66 - См.: Kurt H. Nadelmann. Conflict of Laws: International and Interstate. The Hague, 1972. P. 51.]. «Переход от закона домицилия к закону гражданства, особенно важный в области правопреемства, правоспособности.., должен был означать увеличение коллизий между правовыми системами»[67 - Ibid. P. 52.]. Прекрасно это осознавая, Манчини видел необходимость международной унификации коллизионных норм.

Нормы второй группы, относящиеся к публичному порядку, имеют территориальное действие: они обязывают как собственных граждан государства, так и иностранцев, пока они пребывают в данной стране; они не имеют никакой силы вне пределов страны даже в отношении своих граждан.

Итальянская школа к двум принципам – гражданства и суверенитета – прибавила третий – «принцип свободы», означающий свободу договаривающихся сторон выбирать закон, который должен регулировать их договор[68 - См.: Вольф. Указ. соч. С. 54.].

Теория Манчини оказала наибольшее влияние на страны континентальной Европы, некоторые страны Латинской Америки и Японию[69 - См.: Kurt H. Nadelmann. Op. cit. P. 52.]. На английское и американское право итальянская школа не имела никакого влияния[70 - См.: Вольф. Указ. cоч. С. 55.].

Истоки международного частного права в России можно найти в договоре князя Олега с греками 911 года, где содержится следующая норма:

«О русских, находящихся на службе в Греции у Греческого царя.

Если кто из них умрёт, не завещав своего имущества, а своих родственников у него в Греции не будет, то пусть возвратят его имущество ближайшим родственникам на Руси. Если же он составит завещание, то пусть тот, кому он написал распоряжение наследовать имущество, возьмёт имущество и наследует в нём»[71 - Цит. по: Лунц Л. А. Указ. cоч. С. 130.].

Приведённая норма, имевшая целью воспрепятствовать захвату имущества византийскими властями, очевидно, имела предпосылкой то, что наследование здесь происходит по обычаю русских. Прямые указания на обычай русских имеются в договоре князя Игоря с греками 944 года[72 - См.: там же.].

В качестве этапов формирования и развития правового статуса иностранцев в России принято выделять шесть хронологических периодов: 1) с середины XVI до начала XVIII столетия – период зарождения правового регулирования вопросов пребывания иностранцев в России; 2) первая половина XVIII века (1702—1762 годы) – начало формирования правового статуса иностранцев в Российской империи; 3) вторая половина XVIII века – предоставление законодательством наиболее благоприятных условий для проживания иностранцев в России; 4) конец XVIII – первая половина XIX века – период законодательного ограничения прав иностранцев в России; 5) вторая половина XIX века – начало XX века – период совершенствования законодательного статуса иностранцев в связи с реформами 60-х годов и расширением международно-правового сотрудничества Российской империи с другими государствами; 6) 1914—1917 годы – корректировка правового статуса иностранцев в условиях войны[73 - См.: Тесленко А. М. Правовой статус иностранцев в России (вторая половина XVII – начало XX вв.): Автореф. дисс.: канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2000. С. 5.].

Коллизионные вопросы получили практическое значение в России с середины XIX века по мере развития русской экспортно-импортной торговли. Следует признать безусловное лидирование западной науки международного частного права и, как следствие, необходимость ориентации на научные разработки иностранной доктрины и законодательства[74 - См.: Толстых В. Л. Коллизионное регулирование в международном частном праве. М., 2002. С. 12.]. В отечественной науке международного частного права соответствующие проблемы разрабатывались главным образом в духе традиций континентальных коллизионистов (в отличие от тенденций, которые с 40-х годов XIX века определили собой развитие англо-американского международного частного права)[75 - См.: Грабарь В. Э. Материалы к истории литературы международного права в России. – М.: Юридическая литература, 1958. С.463—472.].

Становление науки международного частного права в России неразрывно связано с Казанским университетом, ученым которого довелось сделать первые шаги в этой области. Казанский университет, по выражению профессора В. Э. Грабаря, явился в середине XIX века «очагом развития этой отрасли международного права»[76 - Грабарь В. Э. Указ. соч. С.331.].

Первый очерк международного частного права содержится в лекциях профессора Казанского университета Д. И. Мейера, изданных впервые после его смерти в 1858 году (сначала – в «Ученых записках Казанского университета», а затем – отдельно как «Русское гражданское право» Д. И. Мейера[77 - Мейер Д. И. Русское гражданское право (Чтения Д. И. Мейера). Общая часть. Вып. I. – Казань: Университетская типография, 1858.].

Труды Д. И.Мейера до 1917 года выдержали десять изданий и были самым популярным и распространенным учебным пособием в России. Они и в настоящее время переиздаются и пользуются большой популярностью. Так, например, издаваемая кафедрой гражданского права Московского государственного университета и издательством «Статут» серия «Классика российской цивилистики» была открыта именно «Русским гражданским правом» Д. И. Мейера.

В своих лекциях по русскому гражданскому праву Мейер, касаясь вопросов действия законов относительно времени, места и лиц, анализировал коллизионные нормы[78 - См.: Лунц Л. А. Указ. соч. С.119.].

«Если иметь в виду одну определенную местность, то применение законов к юридическим отношениям не представляет затруднения: в каждой местности должны действовать те законы, которые для нее изданы, с исключением законов общих в случае столкновения. Но люди беспрестанно переходят из одной местности в другую; встречается много юридических отношений, которые возникают в одной местности, а следствия их происходят совсем в другой; есть много таких юридических отношений, которые начинаются в одной местности, продолжаются в другой и оканчиваются в третьей. Между тем различные местности могут состоять под господством различных законов, даже под влиянием различных территориальных властей и вопрос о применении закона относительно места утрачивает первоначальную простоту»[79 - Мейер Д. И. Указ. соч. С.56.].

Д. И. Мейер детально рассматривал теорию трех статутов – персонального, реального и смешанного, используя для этого многочисленные работы западных ученых.

Д. И. Мейер вывел «основное правило» при разрешении столкновений между законами различных местностей: «Юридические отношения, признаваемые законами в одной местности, признаются законами и в другой, если особым определением законодательства этой другой местности не объявлена незаконность того или другого данного отношения»[80 - Там же. С.62.].

Отмечая вклад Д. И. Мейера в науку международного частного права, правовед Б. Э. Нольде писал: «Мейер открыл русской науке конфликтное право, притом по лучшему образцу, существовавшему в то время в западной литературе: За Мейером надо считать еще и вторую заслугу. Он первый: попытался разместить в систематику конфликтных норм некоторые статьи наших законов гражданских»[81 - Нольде Б. Э. М.И. Брун (1860—1916) и наука международного частного права в России // Вестник гражданского права. 1917. N 3—5. С.10.].

После Д. И. Мейера курс международного права в Казанском университете читали такие видные профессора гражданского права, как А. Г. Станиславский, С. В. Пахман и А. И. Вицын[82 - См.: Абдуллин А. И. Об истоках международного частного права в России // Журнал российского права. №5. 2003. С. 52.].

В 1859 году Д. И. Мейер в своих сочинениях по русскому гражданскому праву изложил основные положения учения Савиньи о коллизии законов (международное частное право воспринималось как часть гражданского права).

В 1865 году вышла в свет первая оригинальная работа русского автора Н. П. Иванова (ученика Д. И. Мейера) по международному частному праву – «Основы частной международной юрисдикции»[83 - См.: Толстых. В. Л. Коллизионное регулирование в международном частном праве. М., 2002. С. 15.], где аргументируется позиция, согласно которой, законодатель в целях взаимного общения наций должен допускать действие иностранного права на отечественной территории. По мнению Иванова, в отличие от Савиньи, вопрос о применимом праве в случае коллизии между законами должен решаться законодательной властью государства, а не судебной. Н. П. Иванов впервые в России ввёл термин «международное частное право».

Н. П. Иванов четко разграничивал так называемые межобластные и международные коллизии и считал, что они должны быть разрешаемы на принципиально различных основаниях[84 - См.: Иванов Н. П. Основания частной международной юрисдикции // Ученые записки Казанского университета. 1865. С. 3—6.].

Автор рассматривал вопрос о решении коллизии и определял его в общей форме: «При местном различии законов, по какому именно закону надлежит разрешать случаи таких юридических отношений, которые или возникли в месте господства иного права, или же в которых участвует лицо, принадлежащее другой местности с особым правом?»[85 - Там же. С.5.].

Н. П. Иванов пришел к выводу, что при разрешении «международных коллизий» государство должно руководствоваться началами всеобщей справедливости»[86 - Там же. С.6.].

Также Н. П. Иванов четко разграничивал международное публичное право и международное частное право.

Н. П. Иванов, оценивая значение международных договоров европейских государств в области международного частного права, выражал надежду на то, что «посредством трактатов между отдельными государствами: мало-помалу образуется даже единое частное гражданское право Европы: которое является жизненною потребностью европейской гражданственности»[87 - Там же. С.54—55.]. Таким образом, Н. П. Иванов предвосхитил будущие тенденции к унификации и гармонизации частного права в Европе, которые нашли свое выражение в XX веке.

Инициатива в изучении международного частного права в России, в разработке его основных положений часто связывается с именем крупного отечественного правоведа-международника Ф. Ф. Мартенса. Более того, сам Ф. Ф. Мартенс дал основание для такого суждения, заявив в 1883 году в Предисловии к изданию второго тома своего «Современного международного права цивилизованных народов»: «В первый раз излагаются в этом томе, на русском языке, международное частное и уголовное право»[88 - Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов. – СПб.: типография А. Бенке, 1883. Т. II. С. 3.].

Ф. Ф. Мартенс во втором томе «Современного международного права цивилизованных народов» заявляет, что интересы международного общения предопределяют допущение действия иностранного права на территории отечественного государства[89 - См.: Толстых В. Л. Указ. соч. С. 15.]. Под международным частным правом Мартенс понимал совокупность юридических норм, определяющих применение к данному правоотношению права или закона отечественного или иностранного государства, то есть только коллизионные нормы.

К. Малышев подробно разрабатывал проблему межобластных коллизий и проводил чёткую грань между ними и коллизиями международными[90 - См.: Кичигина И. Л. Коллизии в международном частном праве: метод регулирования //Вестник Московского университета. Серия 11. 1987. №6. С. 82.]. Кроме того, Малышев изучал конструкцию коллизионной нормы и считал, что структуру коллизионной нормы определяет характеристика отношения.

Л. А. Лунц отмечает, что если Малышев был крупнейшим исследователем в области межобластных коллизий, то М. И. Брун являлся одним из наиболее видных учёных по вопросам международных коллизий[91 - См.: Лунц Л. А. Указ. соч. С. 152.]. М. И. Брун считал, что коллизионное право имеет цивилистический и национальный характер, но не международный.

В 1909 году Б. Э. Нольде написал работу «Очерк международного частного права», где он попытался создать свод русских коллизионных норм.

В период существования СССР марксистско-ленинистская идеология воздействовала на международное частное право, но это влияние было крайне незначительным в области коллизионного права. Учёные продолжали отстаивать различные точки зрения.

А. Н. Макаров считал, что коллизионное право нужно разделять на коллизионное международное и коллизионное государственное право.

А. Н. Макаров, В. Н. Дурденевский, Г. Е. Вилков, Д. Ф. Рамзайцев, Б. Э. Нольде занимались вопросами кодификации. Их труды признаны как в отечественной науке, так и за рубежом.

А. Н. Жильцов и А. И. Муранов выделяют три этапа кодификаций в международном частном праве различных стран[92 - См.: Жильцов А. И., Муранов А. И. Национальные кодификации в современном международном частном праве. Тенденции и противоречия в его развитии на пороге третьего тысячелетия / Международное частное право: Иностранное законодательство. – М.: Статут, 2001. С. 30—32.]:

– со середины XIX века по 60-е годы XX века;

– с начала 60-х до конца 70-х годов;

– с конца 70-х по настоящее время.

Несмотря на то, что на первом этапе российская практика и особенно доктрина в этой сфере переживали процесс быстрого развития, в целом этот этап кодификации «проявился в России очень слабо»[93 - Там же. С. 30.].

В СССР впервые коллизионные нормы появляются на втором этапе – 1961 год – Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик[94 - Ведомости Верховного Совета СССР. 1961. №50. Ст. 525.]; 1968 год – появляется коллизионное регулирование в Основах законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье[95 - Ведомости Верховного Совета СССР. 1968. №27. Ст. 241.].

На третьем этапе, в конце 70-х – начале 80-х годов были внесены изменения в некоторые внутренние источники международного частного права в СССР, а затем в Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1991[96 - Ведомости Верховного Совета СССР. 1991. №26. Ст. 733.] года был включён новый раздел о коллизионном регулировании. В 90-х годах в России появилось очень большое количество новых источников международного частного права, но итогом стала разрозненность регулирования.

26 ноября 2001 года был принят раздел VI ГК РФ «Международное частное право», в котором большинство норм являются коллизионными.

Подводя итог сказанному, следует отметить, что все научные доктрины, как отечественные, так и зарубежные, в той или иной степени оказывали влияние на формирование учения о коллизионных нормах, поскольку именно коллизионные нормы и вопросы коллизий законов являются центральными категориями международного частного права

§2. Понятие и виды коллизий в национальном и международном частном праве.

Центральной категорией международного частного права является понятие «коллизия законов»[97 - См.: Кичигина И. Л. Указ. соч. С. 79.]. «Коллизия» – слово, происходящее от латинского collisio, означающего столкновение. Термин «коллизия» («конфликт законов») предполагает, что «законы различных государств сталкиваются друг с другом, когда возникает вопрос об их применении к одному и тому же правоотношению»[98 - Bar L. Theory and Practice of International Private Law. Hanover, 1889. §1. P 7.]. В юридическом смысле имеется в виду расхождение между отдельными законами одного государства или противоречий законов различных государств[99 - См.: Словарь иностранных слов. М., 1989. С. 241.]. Некоторые авторы указывают на недопустимость употребления термина «конфликт законов»: «спор может быть рассмотрен в различных странах, и решения могут быть вынесены в разных странах, но при этом такие решения должны быть одинаково справедливыми, независимо от места их вынесения, если же решения будут различными, то одно из них неправильно»[100 - Bar L. Op. cit. P 7.].

На сегодняшний день в юридической науке не сложилось единого представления о коллизиях. М. В. Баглай называет коллизиями противоречия между нормами[101 - См.: Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации. – М.: Норма, 1999. С. 260.], С. С. Алексеев – столкновение актов в связи с их действием на той или иной территории, с компетенцией правотворческих органов и временем издания актов[102 - См.: Алексеев С. С. Государство и право: начальный курс. – М.: Юрид. лит., 1993. С. 76.].

Следует не согласиться с высказыванием Т. Бендевского, согласно которому «если коллизионные нормы „заинтересованных“ государств, вовлеченных в определенные частноправовые отношения, принимают одинаковую привязку, то в этом случае отсутствуют какие-либо противоречия при определении применимого права, а значит, и отсутствует коллизия законов»[103 - Бендевский Т. Международное частное право. – М.: Статут, 2005. С. 185—186.]. В данном случае можно говорить только об отсутствии коллизии коллизионных норм, но нельзя делать вывод, что коллизия материального права «вовлеченных» государств также отсутствует.