Ванильный альбом. I

– Ошибаетесь. Не могу. Не всем быть мерзавцами. – Генрик повернулся и уверенным шагом направился в товарный вагон, куда грузили несчастных.

На следующее утро, 6 августа, через несколько часов после выгрузки эшелона в концлагере Треблинка-2, всех прибывших заставили раздеться якобы для дезинфекции в душе, который по факту являлся газовой камерой. Экономные нацисты не брезговали даже детской одеждой и стоптанными ботиночками.

Взяв на руки самого младшего воспитанника и спокойным голосом начав рассказывать ему сказку, Эрш Генрик Гольдшмит, более известный потомкам как выдающийся польский писатель и педагог Януш Корчак, первым вошёл в мрачное помещение…

Горизонт

– А ты вообще любила когда-нибудь? По-настоящему? Так, чтобы небо в алмазах, чтобы сердце скакало, как бешеный кенгуру по загону?

– Всякое было, – стройная женщина с белой, почти мраморной кожей легонько щелкнула лежащего рядом мужчину по носу. – Ну что, будем вставать?

– Так я уже встал – правда, не весь, – хохотнул тот, притягивая красотку к себе. Напрягать голову, чтобы вспомнить, как он оказался в кровати с такой шикарной девчонкой, совсем не хотелось. Подумаешь, небольшой провал, – видимо, перебрал вечером лишку и не заметил, как снял где-нибудь в клубе или даже на остановке. Всё это сейчас не имеет значения. Пётр приподнялся на локте и наклонился над раскрасневшимся лицом девушки, желая поскорее утонуть в ответном жарком поцелуе.

И уже через несколько минут ахи, охи, сладкие стоны заполнили комнату, нагревая теплом сплетённых голых тел.

Чуть позже, тяжело дыша, обнявшись, они лежали, рассматривая белый потолок, и, преодолевая приятную леность, вели неторопливую беседу.

– Слушай, а почему я тебя раньше не встречал? – Петя с удовольствием вдыхал нежный запах женщины, уткнувшись носом в копну густых тёмных волос.

– Повезло тебе, дурачок, – нежно улыбнулась та. – Встреча со мной обычно ничем хорошим не заканчивается.

– Не скажи, по-моему, я такого яркого удовольствия раньше не получал.

– Да уж, давненько у меня никого не было, вот и накопилось немного страстишки, – мягко рассмеялась девушка. – Да ты и сам, ух, какой неистовый, – видимо, очень давно женского тела не видел.

– Милая, я бы мог сказать какую-нибудь банальщину, типа, что до тебя только знамя целовал во время присяги, но это будет неправда. Если честно, как со своей бывшей расстался, так почти полгода никого не было.

– А чего разбежались? – Девушка приподнялась на локте, заинтересованно, с хитрой улыбкой на приятном лице посмотрела мужчине прямо в глаза.

– Не люблю, когда начинают помыкать, – вздохнул тот. – Странные вы существа, женщины. Вначале ищете крепких, мужественных, самостоятельных, а потом собственными руками стараетесь превратить их в безвольно-домашние тряпки.

– Что, мусор заставляла выносить и посуду мыть? – хмыкнула девушка. – Или все деньги забирала и на косметику тратила?

– Нет, – усмехнулся Пётр, – я и так вроде не грязнуля. Всё умею делать. И пожрать приготовить, и посуду помыть, и за собой убрать. Когда встречались, всё было ярко, страстно, феерично, а как жить стали, будто в неё кто-то другой вселился. Не зря, наверное, женщину со змеёй сравнивают. Тихонько приползёт, обовьётся и только потом душить начинает. А я без воздуха задыхаюсь!

– Что, прямо орала на тебя, когда воспитывала? – Девушка тихонько засмеялась. – А как же найти компромисс, договориться?

– Нет, всё без скандалов, спокойно. Постоянно твердила, что ей меня не хватает, что должен быть всегда рядом. Я ж любил её тогда сильно, соглашался, ведь по глазам видел, что не врала. Только опаньки – вдруг заметил, что совсем перестал на рыбалку ездить с ночёвкой в палатке около реки или просто с друзьями в баню ходить. Да и друзей как-то очень резко поубавилось. Из прошлых увлечений остались байк да старая мечта – горизонт. Когда-то давно мы оба хотели заглянуть за него. Мне кажется, это были самые счастливые моменты в жизни: в азарте мчаться вперёд, стараясь достичь далекой, убегающей черты, и при этом чувствовать, как сзади тебя обнимают руки любимого человека. Между прочим, видела бы ты, из какого лома я мотоцикл восстановил. – Пётр гордо взглянул на девушку. – Мощная штука. Да только милая уже давно на нём не сидела. Хотела, чтобы стального друга продал и купил машину. Мол, третий десяток на исходе, а у тебя ветер в голове. Нужно быть как все. Только я не хочу как все! Ты не представляешь, как до сих пор меня горизонт манит. Так и хочется выскочить на трассу и ручку газа до упора.

Немного помолчав, мужчина тяжело вздохнул:

– Вот и получилось, она свою линию гнула, а я сопротивлялся. Поэтому и расстались.

– То есть не договорились?

Пётр отрицательно качнул головой:

– Автомобиль выбирают для сердца, а байк для души. Скорость, ветер, дорожная пыль, горячий асфальт – вот моя любовь. Если хочешь, могу тебя прокатить. Сама поймёшь, что такое настоящая свобода.

– В следующий раз, – рассмеялась девушка. – У меня сейчас одежды подходящей нет.

– Договорились. – Пётр прижался к упругому манящему телу. – Может, ещё разочек?

– Искуситель, – томно вздохнула девушка, отвечая на страстный поцелуй.

Новая волна вожделения, стонов, вздохов, словно нежное шёлковое одеяло накрыла их с головой. После того так довольные молодые люди наконец-то оторвались друг от друга, из соседней комнаты внезапно раздался хрипловатый голос с явно выраженным кавказским акцентом:

– Эй, слушай, дорогой, хватит так стонать, уснуть не могу!

– Кто там? – Пётр удивлённо дёрнулся, пытаясь подняться, но девушка не дала это сделать, положив голову ему на грудь:

– Не обращай внимания, обычный водила маршрутки, скоро вырубится.

– А что он здесь делает?

– Он же ясно сказал: засыпает.

– Понял. – Пётр шутливо нахмурил брови. – Не надо задавать лишних вопросов.

– Умничка, – красотка чмокнула его в небритую щёку и принялась наглаживать живот, постепенно опускаясь всё ниже.

– А водила? – Мужчина тревожно кивнул в сторону двери.

– Всё. Уснул, – твердым голосом сказала девушка. – Ты как?

– Скоро буду готов, как пионер на линейке! Только надо немножечко подождать. Ты прямо как необузданная фурия, почти все соки выпила.

– Ну, знаешь. – Руки девушки продолжали нежно скользить по телу мужчины. – Я женщина одинокая, мужской ласки не хватает. Всё-таки не каменный истукан. Вот периодически и утешаюсь в объятиях какого-нибудь молоденького, крепкого и сладкого.

– А много их у тебя было? Хотя не надо – не рассказывай. – Петя легонько приобнял девушку. – По-моему, я уже ревную тебя ко всем бывшим. Наверное, начинаю неровно дышать в твою сторону.

– Смотри, влюбишься, можешь и пожалеть! – Красотка улыбнулась какой-то особой улыбкой, в которой было что-то не совсем хорошее, но Петя, пребывая в приятно-довольном состоянии, не заметил этого.

– С тобой согласен куда угодно, хоть в рай, хоть в ад, – сказал он, пытаясь поцеловать девушку в губы, но та увернулась, ловко отбросив одеяло в сторону.

– Ладно, вижу, ты уже не боец. Поболтали и хватит, пора выдвигаться. – Она грациозно вскочила, затем, наклонившись, быстро подняла с пола и накинула на голое тело черный балахон, взяла в руки лежащую там же косу и недобро усмехнулась.

– Я не понял, ты кто? – Петя вскочил с кровати и судорожно, трясущимися руками принялся натягивать джинсы. Нехорошее предчувствие острым гвоздем ударило в голову.

– А нечего на мотоцикле между полос гонять. – Смерть кивнула на босые ноги мужчины. – Даже кроссовки потерял, когда в маршрутку влетел. Ещё и водилу угробил. Пошли, покажу тебе, что там, за горизонтом. Ты же это хотел увидеть?

Схватив душу Петра за шиворот, словно шкодливого кота, она рывком вытащила её из лежащего на асфальте тела.

* * *

– Готовченко, – доктор скорой помощи кивнул напарнику, – доставай мешок, будем паковать.

– Одним хрустиком меньше, – фыркнул тот, вытирая руки от крови погибшего мотоциклиста. – Смотри-ка ты, с улыбкой окочурился. В гробу будет прикольный лежать, как живой. Старушка никого не щадит.