Багаж императора. В дебрях России. Книга вторая

Хотя после всего есть не сильно хотелось, перекусить всё же было необходимо, так как неизвестно, что нас дальше ждёт. Однако после рюмки виски организм стабилизировался, и разложенные на столе деликатесы как раз пришлись кстати. Мы почти не говорили, только сопели и жевали, делая перерыв только для того, чтобы пропустить очередную рюмку. Необходимо было снять то нервное напряжение, в котором мы находились в последнее время. И нам это удалось.

Ближе к вечеру Эдвард пошел на встречу, о которой он мне говорил, а я, выждав еще около часа, направился в условленное место, где должен был ожидать меня мой человек.

Тайное свидание

Одевшись под мастерового, я вышел на улицу. Погода была достаточно обыденной. Светило солнце, которое порой перекрывали набегавшие тучки, но в целом она давала мне возможность нормально провести встречу. А она была назначена на Чистых Прудах, там, где обычно встречаются влюбленные парочки. Прикинув свое местоположение, я решил добраться туда пешком. Время мне позволяло сделать это. Я шел не торопясь, вдыхая прохладный воздух и размышляя над тем, что мне поведал Эдвард. С московских улиц исчезли разодетые барышни и всякая другая праздная публика. Встречавшиеся мне прохожие испуганно спешили по своим делам, вжимая голову в плечи и стараясь идти как можно быстрее. На углах собирались кучки народа, которых агитировали люди с красными бантами на груди, рассказывая о прелестях мировой пролетарской революции и будущей сладкой жизни. А возле магазинов и лавок изможденные люди толпились в очередях за хлебным пайком, который был недавно введен большевиками. Как сказала при встрече моя визави, эти нормы были не для всех одинаковы. И здесь был соблюден принцип пролетарской целесообразности.

Но самое интересное, что народ, доведенный до отчаяния, в какой-то степени верил в возможность «светлого будущего» и хотел, чтобы оно наступило как можно скорее. Так размышляя, наблюдая и анализируя, я наконец добрался до нужного мне места. Несмотря на сложное время, вокруг пруда прогуливались влюбленные парочки, а некоторые из них откровенно целовались на скамейках. Нужного мне человека я определил сразу. Однако необходимо было предпринять определенные меры предосторожности, прежде чем подойти к нему. Поэтому я еще минут пятнадцать понаблюдал за окружающими, прежде чем решился на прямую встречу. Не заметив ничего подозрительного, я подошел к деревянному причалу, расположенному в конце пруда, и взял за рубль лодку для прогулки. Бородатый мужик, повертев в руках ассигнацию, сунул ее в карман и открыл висячий замок на цепи, удерживающей ее на причале. Затем он передал мне два весла и, подождав, пока я устроюсь в лодке, оттолкнул ее от деревянного настила. Лодка, плавно покачиваясь, поплыла на середину пруда. Поставив в уключины весла, я, лавируя среди плавающих по соседству лодок, выплыл на середину пруда и еще раз осмотрелся вокруг, фиксируя возможные подозрительные моменты. Однако пока было все спокойно, можно было начинать встречу.

Сделав несколько сильных гребков веслами, я подплыл к лавочке, на одном конце которой сидела, прижавшись друг к другу, влюбленная парочка, а на другом – молодая симпатичная девушка в пальто, лузгавшая семечки из бумажного кулька, изящно сплевывая шелуху во второй кулек. Причалив к берегу и игнорируя недоуменные взгляды парочки, я обратился к девушке:

–Эй, красавица! А как насчет того, чтобы покататься на лодке с симпатичным парнем?

Даже не взглянув в мою сторону, она, выплюнув очередную порцию шелухи, нисколько не жеманясь, ответила достаточно просто:

–Ищи других кататься на этом корыте. Я приличная девушка и с незнакомцами не знаюсь.

–Так не гоже, такой красивой девушке в одиночестве, в такой прекрасный день щелкать семечки, тем более, что они уже заканчиваются.

–А откуда ты знаешь? – удивленно ответила она и наконец-то подняла глаза на меня.

Вначале в них было равнодушие, но по мере того как она всматривалась, выражение ее лица менялось. Наконец она узнала меня, и глаза ее радостно блеснули.

– Ну, раз ты такой прыткий и всезнайка, тогда поехали покупать новые.

И с этими словами она встала со скамейки и подошла к лодке. Я выскочил из нее и помог ей забраться внутрь и устроиться на скамейке. Затем, оттолкнувшись, поплыл на середину пруда, провожаемый многозначительными взглядами оставшейся парочки.

–Ну, здравствуй, Машенька,– сказал я, когда мы добрались до середины водной поверхности и оказались удаленными от других лодок.

Здравствуй, Володя, – ответила она, и лицо ее опечалилось.

–Ты чего такая расстроенная? – я сочувственно посмотрел на нее. – Да, знаю, тяжело, а кому сейчас легко? Вся страна в таком положении. А кто, как не мы, будет что-то делать, чтобы вернуть все в нормальное русло. Все, что было раньше, ушло и никогда больше не вернется. Нужно что-то делать, чтобы прекратить этот хаос и то истребление нации, которое идет сейчас. Страшно, что люди теряют человеческий облик, а нам с тобой его надо сохранить, во что бы то ни стало. Потому что люди ищут себе подобных, они чувствуют друг друга и тянутся тогда к тебе. Так, постепенно находя друг друга, объединяясь, мы сможем сделать многое для людей, для страны.

–Да, я все понимаю, – ответила она, украдкой вытирая навернувшиеся слезы, – страшно становится, когда слушаешь, что они планируют на своих заседаниях делать с народом и страной.

Надо сказать, что Маша работала стенографисткой-секретаршей ни где – нибудь, а во ВЦИКе – высшем органе Советской власти – и постоянно стенографировала заседания в протоколах. А здесь принимались судьбоносные для страны решения. Попала она туда по воле случая, через знакомую, с которой когда-то училась стенографии на Бестужевских курсах. Была она очень начитанной и сообразительной девушкой, знала несколько иностранных языков и иногда в силу своего женского любопытства выполняла, по моей просьбе, отдельные поручения, связанные с моей службой.

–Что же тебя так сильно настораживает? – спросил я

–Да все! Сейчас они зациклились на красном терроре и обсуждают, как это сделать наиболее эффективно.

А что слышно о царской семье?– перебил ее я.

Да ничего хорошего!– и она с сожалением посмотрела на меня. – Вот сейчас обсудили завещание царя Александра III, с которым знакомится каждый наследник престола, и оно произвело на них такое впечатление, что они решили искоренить весь род Романовых.

–Как так искоренить?– не понял я ее высказывания.

– Да так и искоренить! Вот, почитай!

Она, оглядевшись по сторонам, расстегнула пальто и, достав оттуда несколько листов бумаги, передала их мне. Раскрыв первый из них, я увидел надпись в правом углу листа «Завещание императора Александра III». Ниже шел текст, написанный от руки:

«Тебе предстоит взять с плеч моих тяжелый груз государственной власти и нести его до могилы так же, как его нес я, как несли наши предки. Передаю тебе царство, Богом мне врученное. Я принял его тринадцать лет тому назад от истекшего кровью отца … Твой дед с высоты престола провел много важных реформ, направленных на благо русского народа. В награду за все это он получил от русских революционеров бомбу и смерть.

В тот трагический день встал передо мной вопрос: какой дорогой идти? По той ли, на которую меня толкало так называемое «передовое общество», зараженное либеральными идеями Запада, или по той, которую подсказывали мне мои собственные убеждения, мой высший священный долг Государя и моя совесть. Я избрал мой путь.

Либералы окрестили меня реакционным. Меня интересовало только благо моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать.

Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним и Россия рухнет. Падение исконно русской власти откроет бесконечную эру смут и кровавых междоусобиц. Я завещаю тебе любить все, что служит ко благу, чести и достоинству России. Охраняй самодержавие, памятуя при том, что ты несешь ответственность за судьбу твоих подданных пред Престолом Всевышнего… Будь тверд и мужествен, не проявляй никогда слабости. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только Самого Себя и Своей совести.

В политике внешней – держись независимой позиции. Помни – у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн.

В политике внутренней – прежде всего покровительствуй Церкви. Она не раз спасала Россию в годины бед. Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства».

–Очень содержательное завещание, – сказал я, подняв глаза на собеседницу.

–Да, такое содержательное, что они уже почти приговорили к расстрелу всю семью императора Николая II в Екатеринбурге.

–Как так к расстрелу?!

От неожиданной вести я вскочил в лодке, и она, потеряв равновесие, стала раскачиваться, черпая бортом воду. Маша, ойкнув, зажала рот рукой, пытаясь сохранить равновесие и не выпасть за борт, а второй рукой вцепилась в меня. Проплывающие мимо отдыхающие в лодках стали подозрительно рассматривать нас, пытаясь понять, что произошло. Наконец, справившись со своими эмоциями, я медленно опустился в лодку и осипшим голосом спросил ее:

–Это правда? Нигде никаких прямых свидетельств нет, только телеграфная лента из Совнаркома пока ничего об этом не говорить. А что с остальными членами семьи Романовых?

–Все арестованы. Кто в Петропавловской крепости, кто в Вологде, кто еще где. Все они вошли в список №1 заложников, и я не знаю, живы ли они. Большевики боятся, что если останется хоть один человек с фамилией Романов, то их идеям переустройства мира придет конец.

–Как они могли, как они посмели совершить такое преступление? А дети при чем здесь? Это же дети!

–Ну и что, хоть они и дети, но они Романовы! На этом строится их вся философия.

–И что, ни один из них не выступил против таких людоедских действий?

–Представь себе, нет! Поддержали все. Ленин крутил свои янтарные запонки, Сталин рассматривал свой янтарный мундштук. И вообще, почему-то все полюбили янтарные безделушки. У кого-то янтарная фигурка, у кого-то перстень с янтарем, а у третьего заколка на галстуке или янтарные безделушки навешены на карманные часы. Ну, я понимаю женщины. Кстати, многие из работающих там, носят янтарные броши, или янтарные заколки на волосы, или большие булавки с янтарем. А самое непонятное, что некоторые из руководителей ЧК стали носить на гимнастерках золотые или серебряные черепа с янтарными костями. Мода пошла такая, что ли?

–Может быть, да, а может быть, и нет, – ответил я, не придав ее словам определенного значения. Смысл их дошел до меня значительно позже, когда я начал выяснять, чего это вдруг в ЧК такая эмблема. Оказывается, в Пруссии и Брауншвейге уже с давних времен существовали кавалерийские и пехотные части с такими эмблемами на головных уборах. Впервые они с середины XYIII века стали носиться ударными гусарскими полками прусской армии Фридриха Великого -“Totenkopfhusaren» -(гусары с мертвой головой). Эта эмблема и черная форма с серебряным черепом и костями должны были символизировать мистическое единство войны и смерти на поле боя. Позднее эта эмблема перекочевала в английскую и русскую армию. Мне после этого стало понятным, почему на отдельных аэропланах я видел на фюзеляжах стилизованную георгиевскую наградную планку, на которой были нарисованы золотые и серебряные черепа. Оказывается, золотые рисовались за десятки сбитых вражеских самолетов, а серебряные – за единицы. Причем летчиками они трактовались как символ смерти и воскрешения. Но здесь речь шла о врагах отечества, а что вкладывали в этот символ большевики? Выяснилось, что они трактовали этот символ как смерть «мировой буржуазии» и на лозунгах рядом с черепом писали призывы о ее гибели. Что касается ЧК, то под знаменем черепа с костями стал разворачиваться «красный террор». ЧК выдвинул лозунг «Смерть буржуазии и ее прихвостням, да здравствует красный террор!», при этом ставилась задача уничтожить «врагов трудового народа, контрреволюционеров, прихвостней старого режима». Вот почему наиболее ярые приверженцы из ЧК носили нагрудные знаки в виде черепов. Открытым оставался вопрос, кто привнес эту эмблему в ЧК?

Находясь под впечатлением полученных сведений, я слушал свою собеседницу не очень внимательно. Ее слова как бы проходили мимо моего сознания, не цепляясь там за имеющиеся знания по тому или иному вопросу, а как бы проскакивая по касательной. Но это не значит, что они проходили просто так. Нет, тренированная память фиксировала их и откладывала на потом, чтобы в соответствующей ситуации выдать их на поверхность и придать им законченный вид, который мог потребовать того или иного решения. В итоге нашей беседы мне стало ясно, что с семьей императора могло случиться самое ужасное, именно то, чего я постоянно боялся. Несмотря на отсутствие достоверных сведений, фактически имеет место косвенное подтверждение возможности их физического устранения. Кроме того, что я узнал, многие газеты публиковали якобы требования рабочих о расстреле царской семьи. Это могла быть операция прикрытия того, что уже произошло, или подготовка соответствующего антуража, для того чтобы это совершить. Значит, следует самому все это проверить, а также подождать, что расскажет мне Эдвард после встречи со своим человеком. Кроме этого надо выяснить и у других знакомых мне людей, что они могут знать об этом. Хочешь – не хочешь, а надо встречаться с тем работником московской ЧК, которого мне подсказали в Одессе.

Оторвавшись от мыслей, роем пролетавших в голове, я причалил к берегу и бережно помог Маше выйти из лодки. Парочки на скамейке не было. Приобняв девушку за плечи, я поцеловал ее в румяную щечку, от чего она вся зарделась.

–Машенька, – сказал я. – Я понимаю, тебе очень тяжело, береги себя и будь осторожна. Если можно, узнай побольше об интересующем меня вопросе. Да, меня не ищи. Если понадобишься, я сам тебя найду. Или тебе передадут привет от меня. Ты все поняла?

–Да,– ответила она, не пытаясь освободиться от моих объятий.

–Ну, иди родная, – и я отпустил ее плечи.

Посмотрев тоскливо на меня, словно прощаясь со своей прежней жизнью, она развернулась и, молча наклонив голову, медленно пошла по аллее. Подождав, пока она не скроется из виду, я снова залез в лодку и погнал ее к причалу. Отдав ее лодочнику и внимательно оглядевшись, я направился в центр города. Внутреннее чувство мне подсказывало, что мне срочно необходимо именно сегодня встретиться с чекистом. Место, где его можно было найти, я знал. Как мне сказали, он постоянно по вечерам приходил в ресторан «Савой». Заскочив домой, и переодевшись, я направился туда.

Чекист