Средиземное море

Вскоре пришел офицер с топливной базы, мы все обговорили и начали снова брать груз. Всего для эскадры нужно было погрузить 6 000 тонн флотского мазута и 6 000 тонн летнего дизельного топлива. Это, конечно, не считая другого снабжения. Но сухим грузом занимался старпом.

Вечером в кают-компании за ужином познакомился с оставшимися в живых командирами. Капитана я так и не увидел до отхода. Зато обнаружился замполит (первый помощник) унылого вида. Видимо, его тоже притомили беспорядки в этом Датском королевстве.

Груз принимали не быстро, на ночь остановили погрузку. Удалось немного поспать.

Утром снова продолжили процесс. И тут звонит мне в каюту вахтенный у трапа и сообщает радостную новость: из Новороссийска приехал новый второй помощник и два матроса с начальником рации. Это был подарок судьбы. Можно сдать погрузку второму помощнику и заняться своими делами третьего помощника.

Но радость, как всегда, была недолгой. Выхожу на грузовую палубу для торжественной встречи. И что я вижу?

Вместо обещанного второго помощника стоит с чемоданом знаменитый наш «рожденный под парусом» Федор Романович Онушко! С которым я с радостью расстался пару месяцев назад на танкере «Ленино». И счастливо мне так улыбается. Я его спрашиваю: в чем дело, мол, Федор? Мы, вроде, только что расстались навсегда. Ты как сюда попал? На этом пароходе уже есть третий помощник- это я.

Оказывается, после бегства с «Красноводска» штатного второго помощника, в отделе кадров пароходства, учитывая срочность дела и дефицит вторых помощников, приняли мудрое решение: выдернули из отпуска разжалованного Федора Романовича и бросили опять в должности второго на перевоспитание в здоровый экипаж «Красноводска».

Меня это не обрадовало. Да что же это, думаю! До конца жизни буду что ли с этим придурком по морям рассекать?

Печаль этой встречи немного скрасило то, что один из вновь прибывших матросов оказался Иваном Романовичем Савчуком. Тоже с «Ленино». Я тут же сказал старпому, что этот матрос должен ходовую вахту стоять со мной. Старпом не возражал. Это, как впоследствии оказалось, спасло мне жизнь.

Через пару дней мы вышли из Севастополя на Средиземное море к нашей эскадре. Капитан, Юрий Сергеевич Савин, так и не нашел времени до отхода познакомиться со своими новыми помощниками. Уже в море на моей вахте он один раз поднялся на мостик, с некоторым удивлением осмотрел меня и путевую карту. Спросил как меня зовут, на каких судах плавал. Потом сказал, что будет «отдыхать» в каюте, что к Босфору желательно подойти в светлое время суток. Я заметил, что придется тогда ночью лечь в дрейф миль за 10 до Турции, а это будет задержка часов на восемь. Капитан небрежно махнул рукой, мол, плевать! И пошел вниз в каюту.

Ночью до утра лежали в дрейфе.

В 08.00 поднимаюсь на мостик. Надо принимать вахту у старпома. Судно без хода, в дрейфе. Старпом (Анатолий Андреевич Трымбач) и не думает входить в Босфор.

Спрашиваю его:

– Анатолий Андреевич, уже давно светло. Пора, наверное, в Босфор выдвигаться. А капитан где?

– Капитан «отдыхает» в каюте и на звонки не реагирует. Я думаю он будет так отдыхать пока весь ящик коньяка не закончится.

– Тогда, может быть, без него пойдем? Если капитан выбыл из строя, по уставу вы, как старший помощник, должны его заменить.

– Не буду я его заменять! Пусть даст мне письменный приказ, тогда заменю. На кой хрен мне добровольно на себя ответственность брать. Вот, если хочешь и умеешь, проходи самостоятельно пролив. Я не возражаю. Счастливой вахты!

И старпом ушел.

Пройти Босфор на танкере – это довольно сложно. Тут и опытные капитаны каждый раз стресс испытывают. А в истории мореплавания еще не было случая, чтобы третий помощник самостоятельно прошел на танкере этот пролив.

Но с другой стороны, коньяк у капитана, видимо, еще не скоро закончится. С неделю придется лежать в дрейфе перед Босфором. Придется скоро сообщать в штаб флота о причине задержки. А эскадра ждет топлива и снабжения. Это не шутки.

И по своей наивной молодости стал проявлять инициативу.

Решил посоветоваться со свои матросом Ваней Савчуком. Тот моряк опытный, глупость не посоветует. Повздыхал Ваня немного и говорит: «Надо идти, а то большой скандал будет. Я на руль стану».

Позвонил в машинное отделение вахтенному механику, сказал, что будем давать ход, начинаем проход Босфором, попросил быть внимательным на реверсах.

С капитаном все ясно. Старший помощник тоже решил, что для него послевахтенный отдых важнее. Звоню второму помощнику Федору, прошу выйти на мостик на пару часов помочь во время прохода. Но Федор Романович, как узнал, что капитана и старпома не будет, замахал по телефону руками и накрыл голову подушкой. Другого, в общем, я от него и не ожидал.

Спасибо, вышел на помощь Володя Бутаков – четвертый помощник и мы пошли в пролив.

Погода отличная, видимость хорошая. Солнце, зеленые берега с мусульманскими минаретами, синяя вода, встречные пароходы идут своей стороной. Мирно так все. Пересекли условную линию границы Босфора: справа маяк Румели, слева Анатолийский маяк. Ваня Савчук на руле, я командую, Володя Бутаков по локатору контролирует расстояния, ставит точки положения на карте и записывает черновой журнал.

Через несколько миль на траверзе пристани Бююк-Дере, как и положено, притормозили до малого. К правому борту на ходу подходит лоцманский катер, и турок-лоцман по штормтрапу поднимается на борт, затем на мостик. Спрашивает меня: «Where is your master?» (Где ваш капитан?). Я ему на хорошем английском объясняю, что капитан немного приболел, я сейчас старший на судне. Лоцман с сомнением посмотрел на меня и на мои погоны третьего помощника (больно молод!), но мой английский и спокойная рабочая обстановка на мостике, видимо, успокоили его.

Опять дали полный ход, Лоцман дает мне команды, я слежу за обстановкой и даю команды рулевому и четвертому, Володя на машинном телеграфе, локатор включен. Все идет отлично. Лоцман с довольным видом пьет кофе с коньяком.

Но на море расслабляться не стоит. Пролив извилистый, много встречных судов. Тогда еще движение в проливе было двухсторонним. У мыса Еникей совершаем плавный поворот.

И вот тут открывается дверь из штурманской рубки и на мостик вваливается пьяный капитан, без признаков интеллекта на лице, но в белой рубашке с капитанскими погонами. Видимо, случайно проснулся, увидел: земля в иллюминаторе! Понял, что это сияющие берега Босфора и инстинкт моряка выбросил его из койки на ходовой мостик.

Юрий Сергеевич невидящим взглядом уставился на лоцмана, затем недоуменно оглянулся по сторонам: какие-то незнакомые люди на мостике! Потом увидел погоны третьего на моих плечах. Это его, видимо, немного успокоило.

И тут громовым голосом капитан начал выкрикивать подряд все команды, которые скопились в его пьяной капитанской голове, от «Полный назад!!!» до «Человек за бортом!!!». Учитывая его почти двухметровый рост и массу, это было устрашающее зрелище.

Четвертый помощник от греха подальше выбежал на левое крыло мостика и закрыл за собой дверь. Иван Романович на руле побледнел. С лоцманом было хуже всего, он впервые в жизни видел пьяного русского капитана. С раскрытым ртом лоцман подошел ко мне и пытался что-то сказать, но ничего не получалось. Похоже с перепугу он забыл весь английский язык. Пришлось подать ему команду: «Слушать меня! С капитаном плохо. Too much vodka! (Слишком много водки!)». Лоцман кивнул головой. Судно тем временем на полном ходу продолжает делать циркуляцию в повороте.

Через минуту всё стало на свои места, кроме капитана. Пришлось и его приводить в порядок. Тут было не до сантиментов. Для меня пьяный капитан- не такое уж редкое зрелище.

Нарушая все без исключения пункты Устава Морского флота, я очень выразительно и достаточно громко предложил ему: «Юрий Сергеевич! Идите на (3 буквы) отсюда!»

Юрий Сергеевич как-то сник немного, вышел на правое крыло мостика, сел на ящик бортового зеленого огня и закурил сигарету. Я продолжал вести пароход. Ваня на руле, почувствовав мой решительный настрой, успокоился. Лоцман тоже взял себя в руки, только иногда испуганно оглядывался на сидящего капитана. Четвертый помощник где-то прятался.

Так мы благополучно прошли под мостом, мимо Золотого Рога и вышли на рейд Стамбула. У капитана в голове за этот час на ветерке, кажется, немного просветлело. Он встал с фонаря и со словами «Ну, ладно. Мне похоже тут делать нечего!» – с гордым видом покинул мостик.

Мы притормозили до «Самого малого», лоцман взял мою расписку на оплату, пожал мне руку: «Счастливого плавания, капитан!» – и благополучно на своем катере ушел на берег. Представляю, что он там на берегу рассказывал о русских!

Вот так я осуществил свой первый самостоятельный проход Босфором. Потом их было много, но этот почему-то хорошо запомнился.

Мраморное море прошли за 12 часов и следующий пролив, Дарданеллы, опять достался мне. Но это уже значительно легче Босфора. Да и штурмана наши как-то приободрились и дружно во главе со старпомом вышли на мостик.

Капитан очнулся от пьяного угара только в Эгейском море. То, что произошло в проливе Босфор, он либо не помнил, либо намеренно не вспоминал. Только, как бы невзначай, когда мы были вдвоем в кают-компании однажды произнес: «Да, Владимир Николаевич, с таким помощником, как вы, можно спокойно плавать…»

Из этого случая я сделал два вывода.

Первое: можно считать, что капитана на этом судне нет. Старпом Трымбач, кстати, тоже не проявляет себя старшим помощником. Работать придется самостоятельно.

Второе: на таком пароходе нужно держать ушки на макушке. Поэтому я объявил для себя временный мораторий на распитие спиртных напитков, в том числе на пиво. Забегая вперед, скажу, что мораторий продлился почти два года. За это время я растерял почти всех друзей и подруг.

Глава 2

Работа танкера «Красноводск» и его команды заключалась в том, чтобы бесперебойно снабжать корабли нашей эскадры топливом, машинными и турбинными маслами, водой, продовольствием и другим всем необходимым. Топливо, все 12000 тонн, мы раздавали за 3—4 месяца, после этого возвращались в Севастополь или Туапсе на пару дней, там грузились дизтопливом, флотским мазутом и снова возвращались в Средиземное море.

Крейсер «Жданов». Бункеровка с танкера в проливе Китира. Рядом с крейсером стоит лагом военно-морской буксир

Вода и продукты для эскадры заканчивались быстрее, поэтому примерно раз в неделю мы заходили в какой-нибудь иностранный порт, где через судового агента заказывали огромное количество товара и брали воду. Чаще всего это был Гибралтар, Сеута, испанский Альхесирас, Танжер, Оран, сирийские порты Латакия или Тартус. Один раз бог (а точнее штаб ВМФ) занес нас в Западную Африку в Гвинею (порт Конакри) и в людоедскую республику Съерра-Леоне (порт Фритаун). Но об этом потом.

Надо сказать, что во всех портах нас встречали хорошо. Судовые агенты и шипчандлеры, просто молились на нас: мы закупали продукты на очень большие суммы и платили исправно.

В те времена случалось немало интересного. Очень показательный момент с участием вражеской подводной лодки и наших доблестных моряков произошел в точке восточнее острова Крит.