Существа и сущности

Взгляд усача прояснился, он поправил фуражку и сердито посмотрел на коллегу.

– Ну чего ты орёшь? Сейчас поедем.

– Эй, мальчики! – окликнула их русалка. – А нам нужно в Сибирь.

– В Сибирь, так в Сибирь, – в голос сказали оба милиционера. – Садитесь, довезём с ветерком.

– Ну, ты даёшь! – восхитился я, усаживаясь рядом с ней на заднее сиденье.

– А то… – хохотнула русалка и добавила уже милиционерам. – Цель – «Пять озёр».

– Есть! – хором ответили бравые служители закона, и «семёрка» рванула с места.

В поисках магии

«Странные эти двое стражников, – думала русалка. – Хватило лишь одного небольшого усилия, чтобы они начали слушаться меня беспрекословно. Вероятно, мозг этих двух устроен так, что даже слабенькое гипнотическое внушение, способно превратить их в безвольных марионеток.

Ну да бог с ними. Меня больше беспокоит мой спутник. Сердцебиение усилилось, пульс как бешеный, клетки начали отмирать быстрее, новых – наоборот – появляется меньше. Кажется, скоро нужно будет принимать экстренные меры. Мы уже двое суток в пути и постоянно находимся в непосредственном соприкосновении. Это для парня настоящая пытка. А вот и первая морщинка на лбу.

Интересно, почему эти двое не реагируют на мои феромоны? Двое суток в замкнутом пространстве… вполне достаточно чтобы отравиться. Одно из двух, – усмехнулась она про себя. – Либо они не люди, либо оба подверглись кастрации.

Так, коснёмся легонько их памяти… боже! Как же замусорены людские мысли – черт ногу сломит! Ага… вот то, что нужно… та-ак… ни то, ни другое… они просто оба подверглись стерилизации, чтобы не иметь детей. Теперь понятно, почему они так спокойны и послушны. Самый сильный человеческий инстинкт – инстинкт размножения – подавлен полностью.

Нет, потенция у них конечно имеется, и они по-прежнему получают удовольствие от секса, но на уровне подсознания – они полные импотенты. Они знают, что бесплодны и, что по сути своей, им незачем распространять своё семя. В мозгу перестало вырабатываться вещество, отвечающее за… впрочем, научные термины здесь не помогут, проще говоря, мои русалочьи чары на них не действуют».

***

– Приехали, – раздался равнодушный голос усача. – Деревня Окунева… самая что ни на есть аномальная зона. Выходить будем?

– Ну конечно, мой хороший, – русалка открыла дверь.

– Вас ждать?

– Да нет, пожалуй, езжайте домой… зайдите в кабак, где вы пили три дня, не просыхая так, что ничего не помните начиная с того момента как вышли из Отдела внутренних дел… вы всё поняли?

– Да, госпожа, всё! – опять хором ответили милиционеры, и сев в машину ударили по газам.

– Ну, а мы пока попросимся на ночлег. Я чувствую поблизости сгустки концентрированной магии… с утра отправимся в путь.

– Послушай, – слегка замялся Левчик, – а как мне тебя называть? Русалка вроде как общее определение… вида… а имя… имя у тебя есть?

– Ну, я же тебе представилась там на озере…

– Да понимаешь то, как ты себя назвала я не то, что запомнить, даже выговорить не смогу.

– Ну, тогда придумай мне имя сам, – усмехнулась русалка. – По большому счёту мне всё равно, как меня будет называть человек, но если тебе от этого легче – можешь подобрать мне какое-нибудь имечко.

***

«Господи! Какая же в ней скрыта силища! Двумя-тремя словами заставила ментов везти нас за тридевять земель. Да ещё бегать по магазинам за покупками для наших нужд, тратя собственные деньги. А что будет, когда она вдоволь напьётся этой своей силы?

Как же всё-таки она прекрасна! И как я её люблю! Всё то время что мы ехали бок о бок в машине, я наслаждался каждым случайным прикосновением, каждым произнесённым словом; я любовался совершенным профилем её прекрасного лица, не сводя с него глаз всю дорогу. Я должен… должен сделать так, чтобы она стала моей!

Она? А кто она? Русалка? На мой вопрос об имени она предложила придумать его самому. Что ж она достойна самого прекрасного имени на Земле. Но как назло кроме Клеопатры и Афродиты ничего в голову не лезет. Впрочем, зачем долго мудрствовать. Пусть так и остаётся русалка… Русалка… Алка!»

***

– Я буду называть тебя Алка, – сказал я бодро шагающей по деревенской улочке девушке.

Она рассмеялась своим чудесным серебристым смехом.

– Что ж… Алка так Алка… я не против. Вон смотри – отдельный хутор стоит. Пойдём туда, попытаем счастья с ночлегом.

На стук в массивные деревянные ворота забрехали собаки, послышался отборный мат, и открылась калитка. Нашему взору предстал здоровенный бородатый мужик, в старом зелёном камуфляже военного образца.

– Че надо? – не очень приветливо поинтересовался он, буравя нас угольно-черными глазами.

– Переночевать, – просто сказала русалка.

Мужик поскрёб пятерней бороду, задумчиво оглядывая не совсем стандартно одетую девушку. Наконец он вымолвил:

– Деньги есть?

– Нет, – русалка мило улыбалась даже не стараясь применять свои гипнотические способности.

– Тогда на сеновале, – махнул рукой он в сторону добротного бревенчатого здания, служившего, по-видимому, конюшней с высоченной остроконечной двускатной крышей.

– Спасибо! – ответили мы и направились в указанном направлении.

– Да погодите вы, – остановил нас хозяин. – В дом войдите сперва… Марья сейчас что-нибудь поесть сварганит.

Есть, конечно, хотелось. Последний раз мы позавтракали утром, запихав наскоро в желудок по паре беляшей.

Дом был большим, сложенным из толстых чёрных брёвен. В прихожей тускло горела лампочка, но войдя в комнату, нас поразил резкий контраст: внутри помещения всё было отделано под «евроремонт».

Высокий белый потолок украшала огромная хрустальная люстра, тяжело нависшая над массивным резным столом красного дерева.

Вокруг стола на одинаковом расстоянии друг от друга размещались стулья с высокими – опять же резными – спинками и мягкой кожаной обивкой.

Возле стены напротив горел камин в стиле рыцарских замков. Паркетный пол был вычищен до блеска. Больше в комнате ничего не было: ни мебели, ни полок, ничего… кроме стола со стульями и камина.

– Располагайтесь, – сказал подобревший хозяин, заметив наше изумление.

Впрочем, изумлён был только я – русалка лишь делала вид, что удивлена.

– Здесь у нас гостиная и обеденный зал в одном флаконе.

Мы сели за стол.