Из дневника Василия Трубкина, человека во всех отношениях порядочного и честного

Дима покосился на Варвару Кантемировну: хоть бы в последние минуты жизни ее не видеть вместе с проклятым котом.

Неожиданно глаза его широко открылись, заблестели. Эфиопский проходимец держал в зубах мышь с обгрызенным хвостом. Была она тщедушная, но с круглым животиком, словно ее надули через соломинку.

Это же моя мышка, точно, вон ноготок на правой лапе сломан, я заметил! Значит, в борще побывала другая тварь? Но как она туда попала? Хм. Видимо унюхала вкусное, забралась на поленницу, да и свалилась в кипяток. И почему тут все мыши бесхвостые….?

Хотел уже крикнуть: стойте, не надо в больницу, я ошибся, мышь была не ядовитой! Но передумал. Критические ситуации обнажают человеческие души, которые в обычных условиях так и остаются для тебя потемками.

Нет, надо посмотреть, на что еще способны по отношению ко мне две эти выдры. И сделать соответствующий вывод. А неплохо было бы, если бы они растворились к чертовой матери, без остатка, как от средства «Василёк». Ни запаха, ни пыли, одно воспоминание.

Кот раскрыл пасть и накаченный «Васильком» грызун упал за борт. Покачиваясь на волнах, тушка медленно поплыла по течению.

А жизнь Василькова явно меняла направление течения, но в какую сторону теперь его понесет, он еще не догадывался.

Блеф дегенерата

Чтобы быть охранником, нужно иметь отменное здоровье. Чтобы в течении суток не умереть от скуки и тоски в каком-нибудь универсаме, а потом два выходных дня заливать водкой мысли о собственной бездарности.

Люди нефтяными вышками ворочают, а ты только и способен на то, что крутиться собакой вокруг чужого добра. Не каждый выдержит.

Здоровье Илья Пяткин имел замечательное. Конечно, и он иногда переживал, что годы сгорают впустую, но не сильно.

Хлеб есть, зрелищ хватает. Чего еще надо? Парень он относительно молодой, может, еще и улыбнется удача.

Был Илья сутул, желт невыразительным лицом. Штаны всегда висели на худом заду мешком, и у него часто, без видимой причины, чесалась пятка. А еще он имел грустные оленьи глаза и две непричесываемые макушки, которые постоянно торчали попугайными хохолками. Но нет-нет, да и проскальзывала в его взгляде какая-то отчаянная чертовщинка. Что это, для чего он не понимал.

Так бы и тянулись безликие будни неизвестно сколько, если бы однажды Илья не нашел во время дежурства в гипермаркете лотерейный билет. Обычный билетик то ли Спортлото, то ли Гослото. Он и не разглядел его толком. Почесал пятку под стоптанным ботинком, сунул в карман, принялся мечтать, как выиграет пару миллионов. Купит себе домик где-нибудь на берегу реки и станет ловить горбатых лещей.

Вполне себе безобидные мечты прервал старший охранник-контролер Купоросов:

– О чем грустишь, Пятак, о потерянном Крыме? Ха-ха.

Ни к Крыму, ни к Киеву Пяткин не имел никакого отношения. Как и ко всему окружающему миру. Он сам по себе, мир сам по себе. Купорос всегда шутил не смешно и не в тему.

– Да нет, – вздохнул Илья, которого мужики в магазине звали Пятаком, а женщины, видимо, из жалости, Пятачком. – Вот выиграл в лотерею десять миллионов и теперь думаю, во что лучше вложить.

Соврал и глазом не моргнул. И не удивился собственному вранью. Даже понравилось.

– Да ну?! – разинул рот Купоросов. – Врешь. И давно?

– Месяц уже.

– И молчал! Охрану, значит, теперь побоку?

– Почему? Мне нравится.

– Ну, ты даешь! Точно Пятачок. И не проставился, зажал. Все вы миллионеры такие. Завтра после смены накрывай в подсобке поляну. И слышать ничего не желаю. Всем нашим сообщу.

Пяткин пожевал потрескавшимися от пива на ветру губами. Он чувствовал, что ложь приподняла его над обыденностью и понесла в какой-то другой, неизвестный, но явно нескучный мир.

На какие шиши накрывать поляну? Вчера на последние две бутылки лимонного ликера купил. До сих пор отрыжка цитрусовая.

Нащупал в кармане мелочь, определил пальцами достоинства монет. И двух червонцев не наберется. А зарплата через два дня. Хорошо хоть до метро бесплатно возят.

К вечеру о новоиспеченном миллионере знали все сотрудники магазина. Подошла кассирша Валя, подмигнула:

– Снова жениться не собираешься?

Жена пару лет назад сбежала от Ильи с актером театра юного зрителя. Печать в паспорте осталась, а от супруги до сих пор ни слуху, ни духу.

– Кандидатуры нет, – изобразил Пяткин на лице равнодушие напополам со скукой. – Одни кривоногие попадаются.

– Зато у меня ноги, как у Джулии Робертс. А? – подмигнула кассирша сразу двумя глазами и поддернула платье на крепких ляжках. – Может, подойду?

– Ты жадная.

– С чего взял?

– Попрошу в долг, не дашь.

– Ты же миллионер!

– Все средства в сырьевые компании вложены. Вчера из Газпрома звонили, на совет директоров приглашали.

– Ну да…!

Валя не только дала пять тысяч, но и притащила на следующий день из дома трехлитровую банку салата оливье собственного производства, а также бутылку самогона.

После девяти вечера в подсобке собрались, все свободные сотрудники. Одни пришли выпить на халяву, другие постоять рядом со счастливчиком. Говорят, счастье-то заразно.

Валины деньги Илья потратил на армянский коньяк, шотландские виски, крабов и зернистую икру. Заведующая рыбным отделом даром хотела отдать крабов, но Пяткин поднял вверх ладонь:

– У нас, миллионеров, так не принято.

Инициатор мероприятия Купоросов отсутствовал, подвернул ногу.

– Как же теперь жить собираешься? – закусывал Валиным оливье начальник охраны Девушкин.

– Все зависит от биржи ценных бумаг, – вяло ковырялся в крабах Пяткин. – Думаю, в рост пойдут. В Интернете виллу под Ниццей присмотрел. А остальные средства в оборот. В оборонку теперь неплохо реинвестировать.

Умные слова Пяткин заучивал всю ночь и не напрасно.

– Да-а, – протянул начальник. – Как-то несолидно получается. Такой человек и в простых охранниках ходит. Зачем тебе это?

– От народа отрываться не хочу, – повторил слова какого-то большевика Пяткин. – Не гордый.

– Понятно, – кивнул взмокшим от коньяка носом Девушкин. – Подумаем.

Через два дня утром Илья утянул за полки с кастрюлями, вышедшего на работу Купоросова. Протянул металлическую фляжку с коньяком.