Командир Красной Армии

– Будет лес – срежем. Дальше. Наш внештатный повар сверяет доставленное продовольствие – получить у него на каждого бойца трехдневный сухпай. Это все, выполняйте.

Пока бойцы суетились у ящиков и бочек, я подошел к Трофимову, забрал готовую форму и отдал ему командирский френч, на нем все еще не было нарукавных знаков и петлиц. Переодевшись в гимнастерку, я перестал чем-либо отличаться от красноармейцев, только в петлицах были кубари, да кобура на боку и планшет. Собрав и компактно сложив в вещмешок все вещи, что для меня старшина получил на складах, отнес его в кабину пулеметной машины. Эту машину я сделал пока своей штабной.

– Стой, кто идет? – послышалось от ворот, когда я направлялся к дверям хлебопекарни. Мне подумалось, если тут пекут хлеб, то, может быть, получится разжиться большим котлом. Почему нет?

Однако окрик часового меня остановил. Старшим по охране был Андреев, поэтому я дождался, когда он узнает причину, и направился к нему, сообразив, что прибыл делегат связи.

– Товарищ лейтенант, – козырнул молодой сержант, – вам пакет от командира дивизиона капитана Матвеева.

Расписавшись в двух местах, я принял плотный конверт.

– А это кто? – спросил, подбородком указав на женщину лет тридцати в форме старшего сержанта с медицинскими эмблемами.

– Санинструктор, товарищ лейтенант. Товарищ капитан велел отвезти ее к вам. Разрешите идти?

– Идите.

Сержант сел в кабину полуторки, что стояла на улице чуть дальше от ворот, и отъехал.

– Представьтесь, – крутя в руках конверт, велел я женщине.

– Я Евгения Медведева, старшая операционная сестра бывшего армейского госпиталя.

– Что стало с госпиталем?

– Разбомбили, – криво усмехнулась женщина, посмотрев на зенитки. – Тех, кто уцелел, распределили по разным частям. Мне дали медицинскую сумку и направили к вам.

– Ясно. Устраивайтесь в кабине четвертой машины. Через полчаса мы передислоцируемся. По прибытии можете провести осмотр бойцов, хотя они только сегодня надели форму… И еще нужно будет осмотреть мне ноги. Я их немного поранил. Хотя они за последние пять дней немного поджили, но мало ли.

– Хорошо.

Расчеты быстро набили обоймы снарядами, приготовили машины к движению, заправили и распределили по технике оставшиеся не открытыми ящики. Даже пулеметную «тачанку», как я ее окрестил, и то перегрузили. Пока бойцы работали, я изучил боевой приказ, он был тот же, что мне озвучил капитан Матвеев, только уже в письменной форме. Занять позиции на перекрестке гравийной дороги и не допустить противника как с воздуха, так и с земли. Странно, что еще не написали, что я должен предотвратить подкопы.

– Отъезжаем через двадцать минут. Ровно в шесть вечера, – убрав приказ в планшет и посмотрев на часы, известил я взводных, а пока они еще раз проверили, как все уложено и остались ли места для расчетов. Я вошел внутрь хлебопекарни.

Сразу же в нос ударил приятный аромат свежеиспеченного хлеба. Бегали женщины, работая у печи и длинных столов с тестом.

– Здравствуйте, товарищ командир, – поздоровался кто-то со мной из бокового прохода.

– Здравствуйте. Не подскажете, где я могу найти директора?

– А чего меня искать, тут я, – вышла на свет женщина лет тридцати пяти.

– Я хотел извиниться, что занял ваш двор. Мы вас не стеснили?

– Да ничего. Просто мы загружаем машины снаружи. Мы же понимаем, дело военное.

– Ну да. У меня к вам вопрос. Нет ли у вас котла или казана литров на пятьдесят и литров на двадцать?

– Еду готовить? – понятливо улыбнувшись, спросила директриса.

– Да, наша часть только что сформирована, и кухня нам не досталась, вот и приходится крутиться самим.

– На складе что-то есть. Нужно посмотреть. Вы идите пока во двор, а я возьму ключи и выйду. У нас там вход на склад инвентаря.

– Хорошо.

Выйдя во двор, я окликнул повара, красноармейца Мирюхова. Именно он и выбрал подходящие котлы, урча от удовольствия.

– Ой, не надо! – заметив, что я полез в карман, воскликнула директриса. – Они все равно списанные.

– Спасибо большое.

– Удачи вам! – крикнула женщина вслед.

Бойцы уже закрепили котлы в кузове одной из машин, хотя казалось, что места там совсем нет, поэтому, убедившись, что все заняли свои места, я отдал приказ к выдвижению. Через минуту колонна покинула двор хлебопекарни.

До нужного места мы доехали за пятьдесят минут, хотя по прямой тут километров двенадцать всего – пришлось сделать небольшой крюк по окраинам.

Приказав водителю остановиться на обочине, я открыл дверцу и, встав на подножку, осмотрелся. Не повезло. Перекресток находился в чистом поле, деревья были видны, но в километре от нашей позиции.

Достав из чехла единственный числившийся за батареей бинокль и подкрутив колесико резкости, посмотрел в сторону леса. Колонна техники стояла сзади, не глуша двигатели, поэтому, когда я убрал бинокль и снова сел в машину, тронулась следом без задержки.

Немного проехав, я приказал водителю свернуть на малоезженую полевую дорогу и двигать в сторону леса.

За пару минут доехав до опушки, мы остановились.

– Стой, кто идет? Восемь! – окликнул меня из зарослей часовой.

«Молодец старшина, вбил премудрость бойцу», – с удовольствием подумал я, открыв дверь кабины.

– Семь! – сегодня был пароль пятнадцать.

Покинув машину, я стал отдавать приказы подбежавшим взводным:

– Загнать технику под деревья, разгрузить лишнее к тем штабелям, что часовой охраняет, и замаскировать. При орудиях оставить один боекомплект. На все про все вам полчаса, потом оборудование лагеря. Не забыть вырыть противовоздушные щели и сделать несколько шалашей. Палатка у нас только одна, для медика, вот с нее и начните. С восьми до девяти тридцати вечера учеба по освоению техники. В десять отбой. Выполнять. Мирюхов?

– Я, товарищ лейтенант! – откликнулся повар, опуская на землю канистру с водой.

– Чтобы через час ужин был готов. Хлеб должен подвезти старшина с пекарни.

– Есть.

– Индуашвили, – повернулся я к командиру «максимов». – Разгрузи машину, оставив один ящик с патронами, и отдыхай до одиннадцати ночи. Потом поступаешь в распоряжение старшины. У вас будет поездка на всю ночь.

– Есть.

С этими пулеметчиками мне повезло. Устроив учебную тревогу во дворе хлебопекарни, я понял, что у меня хоть один расчет, но опытный. Время развертывания у них положенные тридцать секунд.