Кровь данов

– Один пойду, – перевел я. – Приглашение только для наследника.

– Кто бы сомневался, – пожал плечами Остах. – Но сопроводить тебя нужно. Какой наследник без ближников?

– Кормить, значит, не будут. – Характерным жестом погладив живот, жалостливо прошептал Барат на ухо брату. Нарочно жаловался так, чтобы мне было слышно. Я вопросительно глянул на Остаха, но тот махнул рукой.

– Разберемся.

– Идем, – кивнул я слуге. Тот развернулся, и торопливо засеменил по садовой дорожке.

– Не так быстро! – попросил я, и распорядитель сбавил ход.

Все-таки местная мода странная. Горская одежда нравилась мне своей простотой и функциональностью. Сапожки сидели на ноге, как влитые. Отсутствие карманов доставляло неудобство, конечно. Но это я попытаюсь вскоре решить. Большинство местных одевалось во что-то античное: хламида, туника, хитон… Кто там разберет? В общем, что-то приталенное, с поясом, без рукавов и со складками. Богатеи в госпитале облачались в одежду того же фасона, но с дорогим шитьем и оборками по вороту. Не сказать, чтобы раб, идущий впереди нас, был одет как-то принципиально иначе. Но вот расцветка! Поперечные полосы красного чередовались c зеленым. И в добавок, – сапоги с узкими длинными носами, подвязанными к лодыжке!

– Кейлокк, – сплюнул вслед распорядителю Йолташ. – Петух.

Барат звонко прокукарекал, прижав локти к бокам. Ну чисто дети! Распорядитель пугливо обернулся и чуть прибавил шагу, вжав голову в плечи. Загнутые носы сапог забавно вихлялись из стороны в стороны. Братья засмеялись.

– Плетей захотели? – зашипел Остах. – Вы ближники наследника Дана Дорчариан! Не позорьте мои седины!

Братья пристыженно замолчали. Развернули плечи, одели маску надменности и превосходства, положили руки на рукояти мечей и с каменной спиной зашагали чуть позади меня, по обе стороны.

– То-то же, – кинул им Остах, идущий рядом со мной.

– И ты тоже, Оли, не забывай, кто ты. Не обольщайся, пир не в твою честь. Народу там будет много, особого внимания на тебя не обратят. Ты просто почетный гость и вступаешь под руку Наместника, так сказать. Поэтому должен быть представлен. Так заведено.

– Значит, каждый день ужинать там мне не придется, – облегченно выдохнул я.

– Конечно! – рубанул рукой воздух Остах. – Наместник недолюбливает горцев. Как будешь ему представлен, – отдашь вот это, – дядька достал из-за пазухи свиток.

– Что это? – поинтересовался я.

– Пустое, – вновь махнул рукой Остах. – По обычаю заведено. Гимтар дал. Древние клятвы, старые слова… Правда, велел в Канцелярию отнести, не Наместнику. Но, думаю, можно и так.

Я кивнул и принял свиток. Руки чесались развернуть его и прочитать. Но и времени не было, и место неподходящее. Да и читал я по-имперски… Мама мыла раму, короче говоря.

– Ухо-то как? Не болит? – покосился на меня Остах, хмыкнув. – Видок у тебя тот еще.

Охнув, я приложил ладонь к уху. Больно! А когда не трогаешь – и не болит… Я и думать забыл про пропущенный удар.

– Что, так заметно? – удивился я.

– А то. Как лопух, только красный, – безжалостно припечатал Остах. – Ничего, подучу я тебя драться, подучу.

Вскоре мы вышли к знакомой уже караулке у ворот, и распорядитель уверенно зашагал к площади.

– Куда это он? Нам же прямо? – сморщил лоб Остах. Вдруг наставник хлопнул себя ладонью по бедру, щелкнув языком. – Ого! Гордись, наследник. Через парадный вход пойдешь. Большая честь. Его и открывают-то пару раз в год.

У меня появилось плохое предчувствие. Не нравилась мне эта великая честь. Мне бы как-нибудь ничком-тишком. Я-то радовался, что из гор вовремя сумел убраться, сохранив инкогнито. Только Остаху и пришлось довериться. А тут, получается, попал в новую игру. Вот скажите мне, какие могут быть игры взрослых дяденек с десятилетним мальчиком, пусть и наследником? В песочницу, в прятки, в войнушку? Чур, я выбираю прятки: я прячусь, и пусть попробуют меня найти!

«Раз–два-три–четыре–пять, я иду тебя искать!» – вспомнилось детское присловье. – «Кто не спрятался, я не виноват!»

Выйдя через ворота, мы прошли вдоль ограды по площади пару сотен шагов и приблизились к высокому крыльцу с длинными широкими ступенями из белого мрамора. Массивный козырек поддерживали четыре колонны.

– Здесь мы оставим тебя, парень, – шепнул мне Остах и сжал мне плечо. – Не дрейфь, Оли. Мы у выхода посидим, подождем тебя.

Невооруженным взглядом было заметно, что волнуется Остах куда больше меня. Мне-то что? Я спрятался за десятилетним наследником правителя стратегически важной для Империи территории. За сыном Дана Дорчариан. Мне теперь сам клибб не брат!

Развернув плечи, я шагнул на первую ступень. Взойдя на крыльцо, я увидел высоченные – метра четыре, не меньше – деревянные двери. По бокам двери стояли два воина в древних нагрудниках, поножах и гребнистых шлемах из бронзы. Тяжелый парадный щит и длинное копье с листовидным наконечником довершали картину. Высоко подняв подбородок, стражники немигающим взором смотрели над нашими головами вдаль. В полной тишине распорядитель приблизился к двери, взялся за большое кольцо, и дважды громко стукнул.

– Ого! Смотри, мама, еще один! – раздался вдруг мальчишечий крик с площади. – Косяком идут, один за другим!

Ощущение монументальности и торжественности мигом слетело, как скинутое порывом ветра белье с веревки. Звук подзатыльника и громкий плач и вовсе привел меня в чувство.

«Один за другим, говорите? Ну-ну».

Двери бесшумно распахнулись, – какие-то хитрые рычаги сработали, не иначе, – и я вошел вслед за распорядителем в полумрак. Пройдя помещение насквозь, я толком ничего не смог разглядеть. После уличного света в темноте вдоль стен угадывались какие-то колонны и статуи. Вскоре мы вышли в небольшой дворик с внутренней колоннадой по периметру. Посредине дворика располагался овальный прудик с горбатым мостиком из светлого дерева через него. Низкие шарообразные ивы, кувшинки на глади пруда, прибрежные камни. Одинокая полукруглая скамейка у бережка.

Не останавливаясь, мы прошли сквозь двор по мостику, и зашли в широкий коридор. Пожалуй, здесь и мою маленькую арбу можно провезти – такой он был просторный. Стрельчатые окна под потолком давали много света, позволяя рассмотреть разноцветные мозаики на стенах. Речка, деревья, голые женщины купают коней. Я вспомнил знакомую мозаику на полу в отцовской Вилле, – похожий сюжет. Видимо, купание коней какой-то знаковый сюжет в местной культуре.

Вскоре я услышал гомон и громкие речи. Видимо, мы приближались. Пройдя через проем без дверей, я вошел в большой зал. Остах был прав, – особого внимания на меня никто не обратил. Пара-тройка заинтересованных взглядов. Людской шум и не думал стихать. По трем сторонам просторной пиршественной залы располагался буквой П массивный стол с широченной мраморной столешницей. Во главе стола – прямо напротив меня – на креслах с высокими спинками восседала пара. Видимо, Сивен Грис с женой Элсой. Рядом с Элсой над самой столешницей виднелась голова Наулы. Волосы заплетены в несколько косичек и забраны в сложную прическу, заколотую гребнем с драгоценностями. Меня Наула не заметила, с кислым видом вяло ковыряя в тарелке перед собой.

Наместник мне сразу не понравился. Поросячьи глазки, нос пятачком. Три подбородка, жирная шея. Блестящие, смазанные чем-то волосы зачесаны назад. А супруга у него симпатичная. Невысокая, особенно рядом с рослым, несмотря на полноту, мужем, с миловидными правильными чертами лица. И со знакомыми ямочкам на щеках. Особенно сейчас, когда она, почувствовав мой взгляд, улыбнулась. Понятно, в кого Наула такая милашка. Точно, не в папу.

Распорядитель склонился над ухом Наместника, и что-то зашептал. Сивен Грис поднял на меня свои глаза навыкате. Ожидая этого, я опустил глаза к полу и поклонился. Впрочем, гнуть спину не стал, обозначив поклон кивком головы. Подняв глаза, я увидел, как капризно дернул уголком губ Наместник и хлопнул в ладоши. Пирующие не сразу это заметили, но Наместник хлопнул еще пару раз, и все зашикали друг на друга. Вскоре установилась тишина.

– Наш ужин посетил еще один гость. Чуть припозднившийся. Но мы простим ему это опоздание – он еще нетверд на ногах, – Сивен обозначил улыбку, и в зале послышались смешки.

«Смеяться над больным ребенком. Как мило», – подумал я и улыбнулся в ответ. Чуть застенчиво.

«Я спрятался! Я в домике!»

– А что у тебя с ухом? – поинтересовался Наместник.

– Упал, – коротко ответил я.

«Сам же говоришь – нетверд на ногах!»

Заметил, как заулыбалась Наула, услышав мой ответ. Вот и матери что-то на ухо зашептала. Болтушка!

– Перед вами, – вялый взмах пухлой ладонью, – Олтер, сын Рокона, наследник Дана Дорчариан…

– Повелителя и защитника племен квельгов, терскелов, алайнов, дремнов, дворча и дорча, гверхов и … – вдруг звонко подхватил распорядитель за спиной у Сивена.

«Точно Кейлокк! – подумал я. – Вон, какой голос звонкий».

Сивен скривился и локтем неожиданно мощно заехал в живот распорядителю. Тот захлебнулся до конца не произнесенным титулом моего отца, сложился пополам и закашлялся. Потом и вовсе упал на колени, хватаясь за живот. Сивен повернулся и ударил кубком, зажатым в руке, по лбу раба. Вино выплеснулось и окатило Кейлокка, залив лицо. Тот сипел, но не произнес ни слова.

В зале одобрительно заржали. Сивен картинно поднес мизинец к уху, поковыряв в нем.