раба твоего…»
Красота юной девы
сразила его.
Показалось ему,
будто ангел с небес
Снизошёл до него
под походный навес.
Луноликой богини
чарующий стан
Волновал и манил…
Что с тобою, Утман?
Ведь тебе не впервой
брать добычу на меч.
Сколько было в походах
насильственных встреч!
Скольких ты обесчестил
и отдал в обоз…
А теперь оробел
и растроган… до слёз?!
Ты желаньем горишь,
чтоб любила тебя
Эта лань не за страх,
а… душою любя?!
Что за глупая блажь!
Уж не юноша ты:
Мог и сам бы понять,
что напрасны мечты.
Даже если разденется
здесь донага,
Неужели всем сердцем
полюбит врага?
И – опомнись, вали,
не затем ли ты здесь,
Чтоб кафирам[5 - Кафиры – так мусульмане называют всех немусульман. ?] нести
справедливую месть?
Ты умом рассуди:
при таких-то делах
Как поладит с Христом
всемогущий Аллах?
А что скажет Дамаск?
Правосудный халиф?..
Но безмолвен наместник
и, вздох затаив,
Только с нежностью смотрит
на девушку. Он
Очарован, восторжен,
безумно влюблён…
* * *
С подчинёнными строг,
а порою и крут
Тот, которого франки
Мунузой зовут.
Трижды хлопнув в ладоши,
он слуг подозвал
И поставить отдельный
шатёр приказал:
«В нём во время походов,
чтоб ей не тужить,
Будет в полном довольствии
пленница жить.
Называть её всем
госпожою велю.
Кто обидит, того
на куски изрублю!»
Каждый вечер он к милой
в шатёр приходил.
Был он ласковым с ней
и подарки дарил.
Он не трогал её.
Становясь всё нежней,
Он арабские сказки
рассказывал ей.
Пел ей песни пустынь,
чем богат его край,
Про верблюдов в пути
и оазисов рай.
Обучал аш-шатранджу[6 - Аш-шатрандж (араб.) – шахматы. Их арабы заимствовали у персов, которых покорили в VII веке.?],
великой игре…
И надежду лелеял