Вор

Подведя итоги, губернатор встревожился:

– Семен Борисович, дорогой, тебе плохо?

Услышав свое имя, он вздрогнул.

– Нет, Виктор Павлович, так, задумался…

– Что-то хотите добавить?

– Да нет, пожалуй, в другой раз.

– Ну что ж, тогда все свободны, – торжественно объявил губернатор и первым покинул зал. Люди облегченно потянулись к выходу – гроза в который раз благополучно миновала, не так страшен Бессмертный, как его малюют… Семен Борисович собрал портфель, тяжело вздохнул и, оглядываясь – ничего ли не забыто, – заметил спокойно сидящего на другом конце стола незнакомца. Попытавшись вспомнить, какое ведомство представлял невзрачный тип в штатском, Семен Борисович потерпел фиаско и нейтрально улыбнулся.

– Собственно, вы чего-то ждете? – голос в мрачном сумраке наступившего вечера прозвучал с холодком официальности.

Незнакомец неуклюже поднялся и, не удостоив ответом, подошел к окну, испещренному зимними узорами. По лицу Бессмертного пробежала легкая зыбь беспокойства. Совладав с собой, он переспросил раздраженно:

– Вам чего?

Резко развернувшись, неприятный тип ухмыльнулся:

– Что ты, Сема, грубишь? И нервничать не надо – вроде я же еще ничего не сообщил? Не спеши жить, уважаемый, – он немного помедлил и безжалостно рубанул. – Как сын?

Бестактный вопрос, попав в уязвимое место, отбросил координатора в кресло. Перехватило дыхание и вновь противно заломили виски. Руки машинально освободили шею от плена жесткого воротника, даря мозгу несколько драгоценных секунд для контрвыпада:

– Если вы о том, что он сидел, то губернатор в курсе…

– Голубчик, о чем вы говорите? Причем тут дела давно минувших дней? Как там поется: нам рано жить воспоминань-я-я-ми… – фальшиво прогнусавил незнакомец и после короткого смешка вернул голосу прежний металл. – О сегодняшнем надо думать, с намеком на будущее. Раз в жизни наберитесь смелости, посмотрите под ноги. Так рьяно разглагольствовать о паутине проблем и не замечать, что ниточка тянется из собственной задницы! А?! Помнишь, – резко перешел он на «ты» – как пишут в умных книжках – в коконе собственных иллюзий? Нехорошо. Очень нехорошо. Советую вам подумать и утрясти неурядицы с мальчиком, а то потом поздно будет. Присвоение чужих денег, воровство, организация преступного формирования… Ух и букетик. Продолжать?

– Уж будьте любезны. Я весь внимание.

Потребовалось всего пять минут, чтобы последовательно, ход за ходом, раскрыть козырные карты просчитанной до мелочей партии и обрести безмерную власть над господином Бессмертным.

Удаляясь, странный тип щелкнул каблуками и отчетливо обронил:

– Честь имею…

Знать бы прикуп…

Любовь меня до крыши замела.
До боли снежная…
А после оттепель была.
Такая нежная…

Романа не могли найти почти сутки. Машина одиноко скучала у подъезда, на звонки в дверь никто не реагировал, мобильник не отвечал. В городе Башмак так и не объявился. Стая нервничала. По странному совпадению, а может чистой случайности, у стекляшки не появилась и Мамзель, а к вечеру таинственно пропала Неотложка. Шайба уже который раз притормаживал у столиков и, когда в ответ растерянная шпана пожимала плечами, вдавливал «газ» до упора. Розовый «Кадиллак» с недовольным свистом покидал площадь и через час подъезжал снова, чтобы устало констатировать безуспешность поисков. Ничего не дал и ночной рейд.

Башмак нашелся сам – утром следующего дня. Измученный, помятый, совсем чужой от пропечатанной на лице обреченности, он плелся к обычному месту под центральный грибок террасы. Наихудшие подозрения подтвердились. Опираясь на его руку, словно заявляя о своих эксклюзивных правах, степенно вышагивала Мамзель.

– Чего уставились? Стоило оставить вас на денек, так сразу и пораскисали…

– Все путем, Башмак, – уныло отозвался Макар. – Пока ты отвисал, все тикало в заданном режиме. Луня умудрился двадцатку надыбать, да и остальные не дремали. Ну в меру способностей, разумеется…

– Понятно, – на манеже – одни и те же. Я уже давно задумываюсь перекрестить нашего героя на Лаки, только не Лучано, конечно, а с сохранением оригинальности, скажем, – Лаки Луниано. Что скажешь, Луня?

– Обойдусь, – поморщился тот, – двусмысленности мне ни к чему. Встречал я этих Лаки в книжках Коллинз… Но, честно говоря, действительно повезло. Выхватил с утра семь кошельков, в обед – десяток, а вытрусили – там от силы сотка. Ну, думаю, не мой день. Тут вижу – бобер исполкомовский. Я его сразу узнал, он по ящику чего-то там за криминал базарил. Сел к нему на подножку, хотел сразу сработать, да народу маловато. Весь центр протопал за этим оратором, он же, волчара, хвостом вильнул и в банк. Час, второй, – думал уже домой топать, промерз до кишок. Тут он и вывалил – прямым ходом на базар. Ну, а там сам бог велел…

Луня с чуть наигранным пренебрежением хлопнул о стол увесистой пачкой.

– Двадцать? – уточнил Роман.

– Угу.

Ловко смахнув деньги, Башмак опустил их во внутренний карман. Он нарушил сразу два неписаных правила: во-первых, взял себе всю сумму, а во-вторых, впервые открыто дерзнул притязнуть на заработанное стаей. Колюче буравя лица ветеранов, Роман вспыхнул багровыми пятнами.

– Это на установление необходимых контактов – и, повернувшись к Макару, непринужденно сменил тему. – А ну, напомни, что там кто-то говорил о Викторе и его ученике?

– Второй месяц виснет в «пятерке» и «единице». Я базарил с ним за раздел территорий, но он просил передать дословно, мол, ты – никто и звать тебя никак, а с пустым местом и говорить нечего. Может, проучим?

Возбуждение неприятной дрожью прокатилось по телу, но возобладать над собой эмоциям Башмак не дал. Волна прошла так же быстро, как и возникла, оставив в душе грязную муть. Гордо озирая настропаленную шпану, ждущую его решения, он молчал. Наступила пора «великих» свершений, и требовалось как никогда руководствоваться исключительно холодным расчетом, оставляя самолюбивые порывы на потом. «Кто?» – этот вопрос не давал покоя. Последние двое суток кардинально все изменили. Началось с вечернего звонка дорогого родителя. Бессмертный-старший, несмотря на то, что дата «взятки» не настала, потребовал встречи.

«Не знаю, почему так произошло… Все из-за этого неожиданного звонка…»

Собираясь предстать на рандеву в самом что ни на есть похвальном виде, дабы потерзать сверхнравственную душу предка, Роман тщательно приготовился. Накупив выпивки, он заскочил в «Фортецию» за экстравагантного облика дамами, чья внешность и манеры не вызывали бы сомнений в роде их деятельности. Однако, колоритных особ не подвернулось под руку, а брать Неотложку мешали причины субъективного характера и ее никудышные актерские данные. Уже покидая бар с коробком травки, он услышал:

– Рома?

Приближающийся за спиной сексуальный цокот шпилек не оставил сомнений – и, обернувшись, Башмак действительно столкнулся с Мамзелью. Сквозившая в ее взгляде неуверенность, заставила его благосклонно улыбнуться:

– Чего тебе?

После секундной внутренней борьбы она решилась и ослепила ответной улыбкой.

– Может, подбросишь меня домой?

Так близко, лицом к лицу, они еще никогда не стояли. И только на этом расстоянии за маской холодного безразличия обнаружился скрытый вызов, да такой силы, что пренебречь дикими фантазиями, немедленно овладевшими вашей головой, было невозможно. Сдуть иней с ее ресниц, отогреть дыханием бледные щеки, растопить лед на губах – казалось удивительно заманчивым и обещало несравненное удовольствие, ничуть не меньшее, чем завладеть сердцем Снежной Королевы, давшей понять, что это возможно вы – единственный, кому подвластно наложенное заклятие.

– Хм… – опешил Башмак от удивительного открытия и проверил догадку, – ты, случаем, не занята сегодня?

– Наверное, только самые легкомысленные женщины считают торг за цену своего времени признаком собственной значимости. Лично я предпочитаю выделять понравившегося мужчину беспрецедентными скидками. Иначе говоря, – для тебя, любимый, свободна и на край земли «згодна», – зеленые глазки подкупающе дохнули радостью пробившегося сквозь снег подснежника.

Опьяневший от нахлынувшего желания, Башмак обнял ее за талию и увлек к машине.

– Вот и договорились. Поможешь старика моего чуточку подразнить? Сможешь?

– Любой каприз за ваши деньги, мой генерал, – пропела весенней капелью.

– Замётано.