Август на Острове магов

– Бил? – удивляется мужчина наиграно. – Бил в смысле…

Он сжимает кулак, смотрит на него и будто бы сам пугается. Аж отшатывается и трясёт головой так, что щёки шлёпают.

– О, нет-нет! Что вы! – говорит за него мачеха Августа. – Просто это было… так… ужасно обидно…

Она начинает плакать. Супруг успокаивает жену, прижав к груди, а соцработница хмурится. Все с волнением и беспокойством ждут, что она ответит.

Она снова присаживается на корточки, аккуратно пригладив юбку, и добрым, строгим, но очень тёплым взглядом смотрит на мальчика.

– Ты пережил трагедию, я понимаю, – глядит она с таким сочувствием, что невозможно не проникнуться. – И всё же, будь добрее к своим новым… Я знаю, они не заменят тебе родителей. Но они и не пытаются! Они лишь хотят позаботиться о тебе.

– Нет, не правда. Это не так…

Август выговаривает слова с трудом, понимая, что его последняя надежда тает в этом заботливом взгляде.

– Что именно неправда? – отвлекает её коллега. – Значит, ты не говорил приёмным родителям, что они жадные воры и хотят твоё наследство? Или тебя не просто отшлёпали, а били кулаком? Или ты ходил к психиатру?

С такой хитрой ложью ребёнку ещё трудно справиться. Ведь одиннадцать ему стукнуло только недавно.

– Нет! Да, но… это не… не так! – поддаётся Август чувствам.

– Вот, пожалуйста. Значит, ты просто маленький врунишка, который не заслуживает таких добрых родителей.

Последний шанс что-то изменить.

– Я слышал, как они говорили, что всё заберут! Поэтому!..

– Ага, – чавкает соцработница. – Как твои родители, они обязаны следить за имуществом. И это ещё одна проблема, которая требует внимания… помимо тебя.

– Тц! – не сдерживается её коллега. – Нельзя же так грубо!

Женщина отмахивается, причмокнув.

– Ничего. Если вместо родителей хочет воспитателя из детдома, то пусть привыкает.

Тогда соцработница вновь садится на корточки, берёт Августа за руки и смотрит ему прямо в лицо.

– Пообещай, что поговоришь со специалистом, – просит она. – Вот увидишь, пройдёт несколько месяцев, и всё потихоньку начнёт налаживаться.

Это конец. Последний шанс растаял прямо в руках, как в небе комета – быстрее, чем получилось подумать о своём желании.

– Прошу… пожалуйста, – не веря самому себе, просит Август.

Просто его искренность не может пробиться сквозь нагромождение лжи, которой обложили со всех сторон приёмные родители и продажная соцработница.

И через пару минут мальчик снова оказывается в машине. На этот раз задние двери отчим предусмотрительно защёлкивает.

Всю дорогу в салоне владычествует молчание. С ним умирает детство.

Август понимает внезапно, будто всё только что сложилось в его голове, что он сам во всём виноват. Там, дома, узнав про проданную приставку, про желание забрать себе всё наследство мальчика, он не должен был выдавать, что знает это. Ещё раньше не должен был говорить о том, что видел в момент аварии жуткую лапу из чёрного дыма. Он чётко видел, как она носилась по салону, но лишь теперь понимает, что говорить об этом не нужно.

Это единственная и главная ошибка, которая испортила всё. Даже если ты поверишь очень хорошему человеку, откуда можно знать, что он поверит тебе?

В этот миг тьма охватывает сердце Августа. Он чувствует это, но не сопротивляется. Он просто спрашивает себя: «почему погибли мама с папой? Почему не они – эти злые, ненавидящие друг друга приёмные родители?».

– Почему они, почему не вы… почему не вы… – шепчет он.

– Что ты там бормочешь?! – злобно рычит отчим.

Август не обращает внимания. Он шепчет всё быстрее, всё тише, уже сам едва понимает, что бормочет. Кажется, будто становится темнее. Свет торопится сбежать из машины, а затем отчим перестаёт вслушиваться. Его отвлекает проблема важнее.

– Руль…

– Куда… куда-куда! – паникует мачеха, видя, что машину повело в сторону.

– Руль не слушает! – кричит на неё супруг.

Становится шумно. Приёмные родители кричат. Замолкают на секунду, испуганными взглядами наблюдая, как прямо перед ними без видимой причины треснуло лобовое стекло. Кричат снова. Лопается шина. Опять кричат. Тормоза отказывают. И вновь крик. Машина несётся на ограждение с черепашьей скоростью.

Внезапно Август пугается, вздыхает и замирает. Он дышит тяжело, не понимая, что случилось. В результате аварии пострадала только покраска и нервные клетки. Все трое пугаются настолько, что даже не решаются это обсуждать. Да и авто вдруг ни с того ни с сего опять слушается водителя, как дрессированное. И тормоза в порядке, и руль работает. Правда, от страха отчим не вылезает, чтобы поменять колесо и решает тащиться до ближайшей заправки или закусочной.

Внезапно, как мгновение эта поездка заканчивается. Испуганный отчим бросает мальчика в комнату, закрывает окно и снимает ручку, чтобы нельзя было выбраться из комнаты. И ничего не сказав, уходит.

Укладываясь в кровать, Август не может сомкнуть глаз. Ему снова мерещится всюду тьма, чёрный дым, умеющий принимать форму по своему желанию. Или по желанию того, кто им управляет.

Это пугает настолько, что даже злоба проходит. Ночь. В окно едва пробивается тусклый свет луны, хорошо видно чистое небо. Несколько воздушных облачных кораблей плывут в этом тёмном океане звезд. И абсолютно чёрной нитью тянется тонкая струйка дыма.

Дыхание замирает, сердце останавливается. Уже глаза слезятся, но моргнуть страшно. Август поддаётся. Веки хлопают, тут же распахиваются, а за окном уже висит женский силуэт.

Рот открывается, но испуг такой сильный, что закричать не выходит. Еще один хлопок ресниц, и силуэт оказывается внутри, перед окном. Волосы встают дыбом. Тьма пришла забрать то, что не успела. И вдруг включается свет.

Силуэт исчез. Женщина сидит на кровати, рядом, гладит по щеке.

– Не бойся, – говорит она. – Это я… Иди… Иди за мной…

Звучит лёгким эхом знакомый голос, но тело ещё не слушается. Свет гаснет, а силуэт вновь оказывается перед окном. Он тянет руки и зовёт. Август же ещё только-только справляется с оцепенением. Он робко, дрожащим голосом, поборов испуг, шепчет:

– Ма… ма-ма?..

Глава 2 – Призрак

На улице серебряное покрывало лунного света украшает ночную тишину. Слегка поблёскивают крыши одноэтажных домов, медленно ползёт в гору ровная, асфальтированная дорога.

По обеим сторонам аккуратные тротуары. Ночь такая светлая, что можно разглядеть тени от травинок. В другое время было бы приятно насладиться пейзажем, но сейчас невозможно расслабиться даже на мгновение.

Голова вскипела так сильно, что явь превратилась в мираж. Всё это происходит на самом деле или только видится? На сон не похоже, но можно ли представить, что призрак матери явится в реальной жизни?

– Иди скорей! – зовёт она лёгким эхом знакомого голоса.