Врачу: исцелись сам!

Вернувшись к себе в больницу, Борисков сразу направился в эндоскопический кабинет к гастроэнтерологу Вите Кузакову. Кузаков только что закончил свой рабочий день, разбирался с бумагами на столе. Взгляд у него был отсутствующий.

– Ты чего, Витя? – спросил Борисков, поздоровавшись ним за руку.

– Ты бы с мое часиков пять посидел, послушал про урчание в животе, анальный зуд, про то, как часто у человека был стул, про форму его какашек: как у козочки, горошком, как рог у носорога, папиросочками, кашицей… Как он смывается с горшка, оставляет ли на нем следы… Тут сегодня приходила одна дамочка, которая однажды в общественном туалете случайно воспользовалась, то есть подтерлась, не своей бумажкой, и теперь у нее идея, что какая-то инфекция в нее тут же и внедрилась и там ее грызет…

Борисков тут же рассказал ему о своей проблеме. Кузаков помял ему живот, но ничего определенного не сказал. Договорились на завтра все-таки сделать гастроскопию. Кузаков, провожая Борискова, сказал:

– Приходи пораньше, пока народ по записи не попрет. Лена! – крикнул он медсестре, занимавшейся в соседней комнате, – Сергей Николаевич Борисков завтра будет у нас первым. Отметь там себе!..

– Ладно! – так же крикнула оттуда невидимая Борисковым Лена.

Сразу же после этого Борисков побежал на прием в поликлинику. Первой у кабинета сидела больная с круглыми от страха глазами. Она была в ужасе. В каком-то коммерческом центре в городе Сочи, откуда она только что вернулась из отпуска, в живой капле крови у нее будто бы обнаружили плесневые грибки. Описание анализа было совершенно бредовое, но самое поразительное, что ко всему этому для подтверждения объективности – ведь все равно люди ничего в этом не понимают! – были приложены фотографии и компакт-диск. Борисков полчаса занимался с ней психотерапией. Поражало то, что те знахари реально обладали какой-то гипнотической силой, поскольку люди им верили абсолютно и даже, со слов этой пациентки, "ехали из других городов".

Затем в кабинет буквально влетела совсем другая женщина. Загорелая, красивая, стремительная. Ее очень беспокоило пятно на животе, которое дерматологи определили как аллергию на неизвестное вещество.

– Знаете, доктор, я живу очень активной половой жизнью! – вдруг заявила она Борискову чуть ли не с вызовом. Причем она была вовсе не проститутка, а директор какой-то фирмы. Борискову было это абсолютно все равно, просто странное было какое-то заявление. Что это вообще значит: "очень активная половая жизнь" для женщины. Для мужчины это было понятно: много женщин, а для женщины, соответственно, получается – много мужчин? Понятно, что женщина в силу своей физиологии может переспать за ночь со многими мужчинами, например с десятью, а обычный мужчина – не может переспать (в том смысле том, чтобы иметь полноценный половой контакт с целью семяизвержения) сразу со многими женщинами подряд, например с десятью, чисто из физиологических ограничений. Она была красивая, загорелая, подтянутая, и проблема со здоровьем, с которой она обратилась, была не очень серьезная и легко решалась: просто аллергический контактный дерматит на металл джинсовой пуговицы.

Следующей уже на повторный прием пришла довольно милая старушка Лидия Ивановна П.. Старушка эта лечилась по страховке, которую ей купила дочь, заведующая филиалом какого-то крупного банка. Лидия Ивановна была простая деревенская женщина, очень спокойная, доброжелательная и вызывавшая у Борискова симпатию. Сразу бросались в глаза ее шершавые натруженные руки со вздутыми венами. Борисков знал и ее дочь – в отличие от матери она была человеком очень жестким и неприятным в общении. Однажды сотрудница того же банка, увидев ее в конце коридора, спряталась от начальницы в туалет, чтобы только с ней не встретиться. Артериальное давление у Лидии Ивановны было нормальное и все остальное было неплохо. Немного поговорили по жизни и на том расстались.

За Лидией Ивановной пришла еще одна повторная больная, женщина средних лет. У нее лично все оказалось тоже хорошо, но она была сильно расстроена из-за ребенка. Оказалось, что ее шестнадцатилетний сын в воскресенье гулял в чужом районе, там подрался и ему в драке выбили передний зуб, причем с корнем. Теперь была большая проблема его вставить. Штифт стоил очень дорого, и вообще все это было хлопотно. Эта совершенно дурацкая и нелепая ситуация накануне лета портила все их планы, а главное, было очень жаль зуба.

Потом появился пациент Тарасов, который находился в некотором эмоциональном возбуждении. Сам Тарасов был не местный, постоянно проживал в Казахстане – в бывшем городе Чимкенте, который ныне назывался по-новому Шимкент. Оказывается, его сегодня остановили в метро и вместе с женой забрали в пикет – вычислили по золотым зубам и непитерскому загару. Человек он был улыбчивый и действительно постоянно сверкал золотыми коронками. Короче, остановили, проверили документы и загнали в пикет на станции метро "Озерки", там стали требовать регистрацию и все такое, короче – дай денег. Тарасов, бывший десантник, потихоньку начал закипать, жена его Надя, зная взрывной характер мужа, повисла у него на руке: "Коля, не волнуйся, дай ты им денег!" Бывший десантник и гражданин СССР притих и выложил милиционерам искомую пятисотку. Их тут же и отпустили.

После него в кабинет вошла одна очень красивая женщина Жанна Сергеевна Малахова. Высокая, под сто восемьдесят сантиметров роста, да еще и на каблуках, блондинка. Она тоже пришла на прием повторно. Будто вышла из глянцевого журнала. Несмотря на показное спокойствие, она, как и Тарасов, тоже явно была чем-то взволнована: в начале приема пульс у нее зашкаливал за сто, и только потом она успокоилась и несколько расслабилась. В первый раз она пришла к Борискову для уточнения состояния здоровья, поскольку собиралась вскоре забеременеть, сдала тогда много анализов, а теперь появилась за результатами. Как и в первый раз, Борисков был потрясен ее необыкновенной красотой. Глаза ее были необыкновенно голубые.

– Вот это глаза! – сказал Борисков, увидев ее впервые.

– Это контактные линзы, – улыбаясь, ответила Жанна.

Потом оказалось, что в ней вообще было очень много искусственного: наращенные и покрашенные волосы, ногти и частично зубы. Про груди Борисков не спрашивал – возможно, они были силиконовые, но груди действительно были необыкновенные – слишком красивые, как и вся она. Она была вполне здорова, но почему-то никак не могла забеременеть. Она где-то услышала, что в какой-то стране, то ли в Турции, то ли в Израиле есть целебные источники, где якобы надо покупаться и тогда можно забеременеть, и еще где-то есть огромный фаллос из камня, который нужно было то ли поцеловать, то ли потрогать или обхватить и прижаться к нему, и тогда точно наступит беременность.

Борисков не мог даже предположить, что жена богатого бизнесмена, неработающая леди, занимающаяся только собой, в юности была проституткой. Где-то в интервале от семнадцати до двадцати лет она вела довольно бурную жизнь. С год она была уличной путаной, потом ее подобрал главарь одной крупной преступной группировки и держал при себе чуть ли не полтора года – так она ему понравилась. Потом его убили. Она в этот момент находилась рядом с ним, и ее забрызгало его кровью. После этого она на улицу уже не вернулась, поскольку поняла, что ей нужен именно этот стабильный вариант жизни с мужчиной, некое подобие которого показал ей тот самый бандит: жить для себя при богатом мужике, а таких богачей вокруг становилось все больше и больше. И она начала ходить на тусовки, где бывали состоятельнее мужчины, выискивая нужного ей человека. С имиджем модели и начинающей бизнесвумен ездила на международные курорты, обычно подавая себя кем-то типа дизайнера или арт-директора некоего глянцевого журнала или же, на худший вариант, пресс-секретаря крупной фирмы. Чтобы оторваться от прежних знакомых она полностью поменяла внешность, перекрасила волосы, изменила стиль одежды и даже восстановила девственность (это было, конечно, лишнее, но ей так почему-то захотелось – типа все начинаю с нуля), расценив, что ставки в этой игре настолько высоки, что какое-то время стоит и потерпеть, а если уж приспичит кому-то нужному, то уж она-то его сумеет обслужить как-нибудь и так. Сексуальные чувства у нее были несколько приторможены, поскольку через нее прошло слишком много мужчин, и с ними она никогда не расслаблялась – просто делала свою работу, во время которой ее пару-тройку раз сильно избивали – до больницы. Так, она терпеливо искала и ждала. И действительно, нужный ей человек появился и молодой, всего-то лет тридцати, но уже очень богатый, они познакомились, пообщались, потом в первый раз переспали. Она, вскрикнув, сымитировала потерю девственности, однако, к ее разочарованию, все это было рассчитано, видимо, не на того, поскольку этот мужчина никогда в жизни с девственницами дела не имел и поэтому воспринял сложившуюся ситуацию как некое досадное недоразумение, типа что-то там поцарапал, но муки совести, что сделал ей больно из-за собственной похоти, все же ощутил и на следующий день преподнес Жанне дорогой подарок. Он много делал ей подарков, но сама она никогда у него ничего не просила. Тут важно было и не переиграть. Время шло, они продолжали общаться, и наконец он сделал ей предложение.

Она сотворила почти невозможное, что удавалось только отдельным счастливицам: она выскочила из той зловонной дыры на проспекте Просвещения и перескочила в хозяйки особняка в Буграх и в роль любимой жены богатого человека. Она была даже благодарна тому бандиту, что все-таки ее вытащил, выкупил (а точнее отнял) у сутенера, и как-то даже принесла цветы на его роскошную могилу. Проходящий мимо с лопатой могильщик даже открыл рот, чуть шею не свернул, смотрел во все глаза – настоящая красавица, как из кино. Даже выйдя замуж, она продолжала тщательно следить за собой: как на работу, ежедневно в десять утра, кроме субботы и воскресенья, приезжала на своем БМВ в фитнес-центр, что у метро "Петроградская". Там у нее был свой тренер, бывший чемпион по бодибилдингу, который в первый же день без обиняков дал ей понять, что готов ее и трахнуть, если она того пожелает. Такие желающие среди богатых красавиц иногда действительно встречались, но ей это было совершенно не нужно, и он по этому поводу тут же расслабился и уже больше не напрягался. Ему это даже понравилось и он относился к ней лучше, чем к другим клиенткам.

После свадьбы прошел уже почти год, а беременность никак не наступала, и это Жанну обеспокоило, хотя мужу такая беззаботная жизнь вполне нравилась. Однако хорошо известно, что именно ребенок привязывает мужчину к семье и дает женщине гарантии на будущее и общественное уважение. Женщина без детей – никто, поиграли – и выкинули. В этих случаях можно даже и брак не регистрировать. Обидно было то, что хочешь залететь, а не залетаешь (всегда было наоборот). Гинеколог утверждал, что для этого дела нужно время, при регулярной жизни и через год может наступить беременность, а бывает и позже, и пока это еще не бесплодие. Но Жанну все это все-таки очень беспокоило: только один раз и делала аборт – в семнадцать лет, затем постоянно предохранялась, много лет пила противозачаточные таблетки, а тут без всякого предохранения – а беременности все нет и нет. Все молодые жены в их коттеджном поселке имели детей, существовал даже неофициальный, но довольно влиятельный клуб молодых мам, где обсуждали не только детские проблемы и куда входа бездетным не было. Жанна поехала в другой медицинский центр уже к другому гинекологу, который тщательно осмотрел ее и спросил, были ли у нее какие-либо инфекции. Инфекции, конечно же, были – пару раз гонорея и один раз сифилис. Сифилисом ее заразил, кстати, тот самый первый постоянный сожитель, бандит, они тогда вместе и пролечились. Он, видимо, знал, от кого заразился, и к Жанне тогда претензий не предъявлял. Один раз Жанна лечилась от хламидий. Не было, к счастью, самых страшных инфекций: ни ВИЧ, ни гепатитов. Все это проверили еще раз, и гинеколог попросил привезти на исследование сперму мужа, чтобы уже точно быть уверенными, что по его линии нет никаких проблем. Просить мужа съездить и сдать сперму Жанна не осмелилась и собрала семя сама, однажды попросив его использовать презерватив. Презерватив они взяли особой формы с шипиками будто бы для развлечения. Сперму забрала утром, свежую, и тут же отвезла в лабораторию. Оказалось, что у мужа все в порядке – только по количеству сперматозоидов отмечалось некоторое снижение, скорей всего, потому что близость у них была и вечером и утром. Гинеколог стал говорить о возможном нарушении проходимости труб, поскольку инфекции все-таки случались, а значит, и последствия этого вполне могли быть. Это Жанну очень огорчило. Тогда еще подумала: всякая привокзальная блядь и пьет, и курит, и болеет, а постоянно ходит беременная – детские дома переполнены брошенными детьми, а тут хочешь забеременеть и никак не можешь. Обследовали и трубы – и тоже все оказалось нормально. С полгода пила специальные таблетки для беременности и витамины, которые прописал врач. И тоже ничего. Наконец, встал вопрос об ЭКО. Надо было как-то сказать об этом мужу. И именно в этот самый момент она встретила человека, с которым несколько раз контактировала, когда была проституткой. Какое-то время он даже был ее постоянным клиентом. Человек этот был ей всегда неприятен, пахло от него плохо, смотрел он плохо, слюнявый, но, надо сказать, всегда приплачивал, деньгами не обижал. Все звали его Клим. Его имени Жанна не знала, только фамилию – Климов. Она ему тогда чем-то явно понравилась, и он ее специально брал и не один раз. Конечно, она давно забыла о нем напрочь, а тут в Александрийском театре, гуляя с мужем под ручку в фойе, столкнулась носом к носу. Она увидела, как он оторопел и уставился на нее. Муж тоже это заметил:

– Знакомый?

– Нет, какой-то извращенец! – внешне Жанна не выказала никаких эмоций, однако внутри себя грязно выругалась. Вроде бы и имидж весь ее был кардинально изменен: волосы перекрашены, другая прическа, макияж, стиль одежды, контактные линзы – и все равно нашелся человек из прошлого, который ее тут же узнал. Когда муж отошел в туалетную комнату, Клим подошел к ней:

– Привет, Жанка!

– Чего тебе надо?

– Что ты так грубо? Я уже начал сомневаться, ты ли это, но эта родинка на шее… Нашла постоянного клиента? Ой, покажи-ка! – Тут он ухватил ее за руку и какое-то время рассматривал обручальное кольцо. – Замужем? А муж-то знает о твоей прежней специальности?

–Знает-не знает, тебе-то какое дело?

– Врешь! Решила заделаться благородной дамой? А ты знаешь, что так в жизни не бывает? За все надо платить!

– Да пошел ты!

На них оглянулась какая-то пожилая женщина. Клим продолжил чуть тише:

– А я ведь на тебя тогда бабла много потратил, а теперь, гляжу, ты в фаворе. Нет, все-таки удачно моя шмара приволокла меня в театр, и – ба! – вот неожиданная встреча! – Он хохотнул. – Знаешь, у меня еще осталась пленка с той вечеринки у Кота на Разъезжей, помнишь? Все хочу послать ее в Интернет, да руки не доходят.

Действительно была такая вечеринка. Это был, кажется, чей-то мальчишник. Она там была единственная женщина, и еще было пять мужиков, которые делали с ней все, что только хотели и снимали это на видео. Все были выпившие, агрессивные, обкуренные так, что она и вякнуть не посмела, а когда вышла оттуда под утро, то даже перекрестилась, что ушла живая и не искалеченная. До каких-то жестоких забав они, слава богу, не дошли, но трое, включая Клима и чьего-то будущего жениха, одновременно ее поимели и все это дело засняли, а с другими двоими был одновременный сеанс орального секса, потом кто-то еще, кажется, повторял. Обспермили и обгадили всю с головы до ног. Насилу тогда отмылась…

– Что ты на меня так смотришь, Жанка? Ты что, думаешь, я мужа твоего боюсь? Сейчас ему скажу, кто ты! Вон, у тебя кольца-то какие с камушками, а моя мочалка ходит вообще без всего. Слушай, Жанка, подари-ка вот это колечко, не жмотись. Ну, быстро давай!

И она, как под гипнозом, сняла с пальца кольцо и отдала Климу. Тот ухмыльнулся и ушел, еще и оглянулся, напоследок потряся высунутым языком и причмокнув.

Наконец вернулся муж Виталик. И тут Жанна впервые вдруг почувствовала, что любит своего мужа. И это чувство поразило ее в самое сердце.

Клим позвонил на следующий день ей на мобильник:

– Привет, сучка!

– Кто тебе дал мой номер? – спросила Жанна в ярости и теперь уже по-настоящему испугавшись.

– Элементарно, Ватсон! Я записал номер вашей машины, а дальше дело техники – у знакомого на "компе" есть все базы данных: сразу владелец, адрес, кто еще зарегистрирован и номер мобилы по базе данных сотового оператора. В России все продается. Даже знаю адрес электронной почты твоего мужа, точнее не его личный, а на фирме. Если хочешь, могу заслать ему пару фоток и даже небольшой видеоролик. Народ искренне порадуется за своего начальника. Начальников ведь все ненавидят. Наверняка, там на него еще имеются желающие телки, у которых ты его отбила. Кстати, такая запись очень пригодится ему на суде при разводе. Так что никуда ты от меня теперь не денешься, сучара! Большой брат следит за тобой. Все думают, что все шито крыто. А я, например, свою "симку" купил на чужой паспорт. Тот человек вообще меня не знает. Поэтому меня, если что, хрен найдешь! Так что Жанка, давай, подмывайся, вспоминай свои лучшие годы и дуй ко мне. Хе-хе!

И тут Жанна вдруг пожалела именно про этот свой плоский и дешевый трюк с девственностью: потерю девственности вполне можно было объяснить стечением жизненных обстоятельств, тяжелой юностью, принуждением, но эту игру в невинную девушку нельзя было объяснить ничем, кроме как явной корыстью. Тут, несомненно, была явная четкая спланированная акция, рассчитанная на замужество, что-то вроде ложной беременности, которой шантажируют молодого неопытного человека.

Жанна не могла никак понять, чего это Клим к ней привязался. Что-то между ними все-таки было, какая-то трудно определимая словами связь. Но уж точно не любовь, по крайней мере, с ее стороны. Она чувствовала, что Клим относился к ней неравнодушно, но он прекрасно знал и того криминального авторитета, с которым она жила, и не смел тогда к ней даже приблизиться, а не то что разговаривать с ней или лапать, а если бы попробовал тогда нечто подобное, как сейчас, вытворить – завтра же и закопали бы, но теперь ей пожаловаться было некому. И ведь денег-то особо у нее не было, чтобы заплатить ему за молчание. И в то же время она хорошо знала, что в данной ситуации это проблему вовсе не решит, а только притушит ее: он будет доить ее очень долго. Подобный шантаж обычно никогда не прекращается. И что хуже всего, она вдруг поняла, что ему нужны не деньги, а она сама, ее тело. Тут были какие-то личные счеты.

– Хули тебе от меня надо, козел? – все-таки не выдержала она.

– Тебя, сучка, тебя! Ты же знаешь, что я к тебе всегда был неравнодушен, даже, можно сказать, любил. Приезжай ко мне, и я тебе колечко твое, может быть, отдам назад. Не стал я его своей швабре дарить. Да пошла она! Когда приедешь? Мне не терпится тебя приласкать! Засадить тебе по самые помидоры! Имей в виду: деньги мне твои не нужны. Хочу, чтобы ты у меня отсосала. Чего ты упрямишься, будешь иногда со мной встречаться, а я за это ничего никому не скажу. Давай, раз в неделю. Тебя, я думаю, не убудет! Куда тебе деваться-то, Жанка?

Действительно, деваться ей было некуда. Но она прекрасно понимала, что там снова могут быть другие мужики, как и тогда, и опять видеокамера. Ее передернуло:

– Только давай без порносъемки и групповухи – я уже вышла из того возраста! И только с резинкой. И в рот брать не буду!

– Это даже не обсуждается: встанешь на колени, возьмешь в рот и будешь сосать. Я кончу тебе в рот, и ты это все проглотишь. Проглотишь, я сказал, иначе я тебе зубы выбью! Ням-ням! Ха-ха! – омерзительно сблеготнул Клим. От этого отвратительного смеха по телу у Жанны пробежали мурашки.

На следующий день она приехала к нему на Разъезжую.

Он был уже в возбуждении и предвкушении, в халате на голое тело. В распахе халата было видно болтавшийся член. Убогая квартирка провоняла табачным дымом, дешевыми одеколонами и еще какой-то тошнотворной дрянью, от запаха которой Жанне тут же ослепительно ярко вспомнилось все ее гадкое прошлое.

Клим посмотрел на нее с ухмылкой:

– А чего это ты в парике? Маскируешься? Ну, и чему новенькому научилась за это время? – Он прямо через плащ помял ей груди. Жанну передернуло, но она не отстранилась. Играть так играть!

– А что это ты так губы-то намазала, как в прежние времена. А в театре-то выглядела как благородная богатая дама! Подойти было страшно! Я даже не сразу узнал! Ладно, забирай свое колечко! Я пошутил, киска…

–Что будем пить? – деловито спросила Жанна, сбрасывая плащ.