Большая книга Шамана

След Ворона

© Фото автора

Ворон

© Фото автора

– Я думаю, он пугал тебя. (Смеется.) Сплошной след лыжни очень смешон для Ворона.

– Откуда ты знаешь?

– Я сам – Ворон.

– То есть ты – как Ворон?

– Нет. Просто я – Ворон.

– То есть ты подобен Ворону?

– Повторяю для особо одаренных: я – Ворон.

– Ты бываешь иногда Вороном, иногда – человеком?

– Хватит задавать дурацкие вопросы. Все равно этот ответ ты не поймешь.

– Хорошо. Как-нибудь еще Ворон может напугать меня?

– Эти узоры на снежных склонах, которые ты фотографируешь, чтобы сравнить с ацтекскими, тоже сделал Ворон.

– Откуда ты узнал?

– Много лет назад я зарисовывал их с той же целью.

– Как Вороны рисуют эти узоры?

– Играют и веселятся. Катаются на брюхе с крутых склонов, взлетая и садясь в любом месте. Так они имитируют след ползающих. Потом взлетают и любуются. Но, конечно, лыжня для них гораздо смешнее. Им самим так никогда не сделать.

– Но зачем?

– Вороны живут довольно долго и должны развлекаться, чтобы не уставать от жизни.

– Что они еще делают?

– На том месте, где, как ты думал, валялся Джек-Прыгун (смеется), Ворон просто купался в снегу.

– А еще?

– Ворон, который пугал тебя, старше меня. При случае я тебе расскажу еще что-нибудь, но я не могу знать про него все.

07.11

Многие часы Шаман проводит, сидя на специально сколоченной скамейке-кресле и глядя на замерзшее море. Эта скамейка является одним из немногих мест, на которых Шаман спит вне хижины. Происходит это необычно: Шаман вдруг ложится на скамейке и сразу засыпает. Минут через пятнадцать-двадцать он просыпается совершенно не сонным и опять сидит. Раз я наблюдал это трижды в течение пяти часов.

Когда Шаман сидит на скамейке, я могу подсаживаться к нему, заводить разговор, но именно в эти часы паузы между моими вопросами и ответами Шамана бывают особенно большими. Шаман говорит, что смотрит «волны льда», хотя я всегда вижу только абсолютно ровную бескрайнюю белую плоскость. Шаман считает, что вся жизнь деревьев, льдов, людей, облаков является волнами, и иногда мы обсуждаем это.

Магадан. Вид из бухты Нагаева. При отливе-приливе ледяное поле (миллионы тонн льда по побережьям) постепенно опускается/поднимается, а кромка льда у берега неподвижна

© Фото автора

– Жизнь – волна?

– Ты видишь, как вздымаются и опадают волны на море?

– Да.

– Горы – это такие же волны, только очень медленные. Ты можешь понять это?

– Наверное, могу.

– Тот, кто видит, что горы являются волнами, видит, что и народы как волны. Сейчас волна одних народов на подъеме, других – на спаде.

– От чего зависят подъемы?

– От силы отдельных людей.

– Как узнать сильных людей?

– Сильный человек спокойно преодолевает новые и новые препятствия, независимо от того, предвидел он их или нет. Другими словами: обстоятельства не разбивают его волну.

08.11

Шаман общается с Духами очень редко, так как редко готов к такому общению. Без готовности общаться с Духами нельзя; неподготовленный человек раздражает их. Готовность он описывает как полную ясность сознания и полное освобождение от суеты[16 - На мой взгляд, сознание Шамана всегда является предельно ясным, а озабоченным или суетящимся его невозможно представить.]. В такие моменты он окуривает землянку смесью можжевельника, стланика и специальных для каждого Духа трав, ритмично танцует и поет низким голосом песню соответствующего времени и ситуации Духа. Выбор не за Шаманом. Сам разговор и цели общения Шаман мне не описывал, объясняя, что в моем языке нет пока терминов для описания такой практики. Шаман считает, что язык развивается вслед за практиками. Иногда я расспрашиваю его как знатока (эксперта) общения с Духами.

– Почему Духи помогают или не помогают?

– Духи помогают при определенных условиях.

– Каковы эти условия?

– Духи не помогут тебе ни в одном деле, которое ты смог бы сделать сам. Но если ты подвел свои дела к черте своих возможностей, действуешь на грани возможностей и дружен с Духами, они помогут тебе.

08.11

Обсуждая вопросы взаимодействия с Духами, Шаман утверждал, что именно мой язык мешает мне понять, что такое «Духи». Когда я рассказал ему гипотезу лингвистической относительности и детерминизма[17 - Гипотеза Э. Сепира и Б. Уорфа.], Шаман заявил, что мой язык вносит ограничения и в саму гипотезу. Он считает, что ее следовало бы сформулировать и назвать гипотезой относительности практик, так как человек вообще не может говорить о том, что не практикует.

– Почему язык может меня ограничивать?

– Слова языка обозначают предметы и действия, но мир не состоит из предметов и действий.