Священная Книга Тота. Великие Арканы Таро. Абсолютные начала синтетической философии эзотеризма

Цель предпринятого мной труда – восстановить древнее как мир синтетическое знание, Священную Герметическую Науку. Излагая верховное учение, я немногими штрихами очерчивал попутно его отдельные доктрины, его отдельные звенья. В то же время, полагая достижение синтеза своей главной задачей, я не мог изложить эти доктрины хоть сколько-нибудь исчерпывающим образом, вывести из них все следствия, доказать каждое отдельное положение; я ограничился лишь иллюстрациями – ссылками на аналогичные мысли различных людей, различных эпох и различных народов; в своей совокупности они и выявляют основную доктрину моего труда – незыблемость и непреложность истины на пути веков, а потому и ее абсолютность.

Долгом своим почитаю выразить глубочайшую благодарность двум неоценимым друзьям моим: Николаю Сергеевичу Мусатову и инженеру путей сообщения Владимиру Ивановичу Жданову. Первый из них, своим пламенеющим духом вырвав меня из бездны, показал мне путь и заложил первый камень настоящего труда; второй – в продолжение ряда лет разделял со мною все радости и невзгоды искателя Истины, и лишь благодаря его самоотверженному служению нашему общему делу я довел свой труд до конца.

    Владимир ШМАКОВ

«Curvari actiones humanas, non ridere, non ludere, neque detestare, sed – intelligere»[36 - «Человеческие деяния я старался не осмеивать, не расхваливать, даже не презирать, но – понимать».].

    Spinosa

II. Краткий очерк литературы о Таро[37 - См. также «Дополнение».]. Учение герметизма в контексте исторической преемственности

Европейские мистики нашей эры были истинным олицетворением бессилия. Из уст в уста они передавали древние как мир тайны, старательно оберегая их от непрошеных любопытных взоров, наивно и дерзновенно полагая, что сохранение истины и незапятнанность ее грубыми руками невежд может зависеть от их личных действий. Таинственность превратилась для них в забаву; эзотеризм всякой истины, как естественного удела лишь призванной аристократии духа, был понят ими как сокрытие клада от хищников; они сберегли этот клад, но годы пребывания его в земле сделали свое дело, и при извлечении его вновь на свет оказалось, что все истлело. Утаившие клад забыли, что утаить можно лишь от себя самих, и потому стали посмешищами своего рока.

«Религия разделяется на внешнюю и внутреннюю; равно и школы Премудрости разделяются на внешние и внутренние; внешние владеют буквой иероглифов, а внутренние – духом и смыслом; внешняя религия соединяется с внутренней обрядами, внешняя школа мистерий соединяется с внутренней иероглифами. Сыны Истины! Существует лишь Единый Орден, Единое Братство, Единый Союз Единомышленников, цель которых овладеть Светом, и только неразумие воздвигло из этого центра бесчисленное множество орденов. Многочисленность братств зависит от разнообразия иероглифических толкований, согласно времени, нуждам и обстоятельствам; истинное же Собратство Света может быть только Единым. Всякие ошибки, всякие расколы, всякие недоразумения, все, что в религиях и тайных обществах дает повод к стольким заблуждениям, относится исключительно к букве, а дух остается неприкосновенным и святым. Все это относится к внешнему покрову, на котором написаны иероглифы, церемонии и обряды, и нисколько не касается внутреннего. Наше желание, наша цель, наша обязанность – оживить всюду мертвую букву, всюду придать душу иероглифам, а безжизненным знакам живую истину, всюду сделать бездеятельное деятельным, а мертвое живым. Но все это мы способны совершить не сами по себе, а духом того света, который является Премудростью, Любовью и Светом Мира и который желает стать нашим духом и нашим светом. До сих пор самое внутреннее святилище было отделено от храма, а храм осаждался находящимися в преддверии; наступает время, когда внутреннее святилище должно соединиться с храмом, чтобы находящиеся в храме могли воздействовать на тех, кто в преддверии, пока преддверия не будут отброшены вовне. В нашем тайном святилище все мистерии Духа и Истины сохранились в чистоте и никогда оно не могло быть осквернено профанами или запятнано нечестивыми. Святилище это невидимо, как невидима сила, познаваемая лишь по ее действию. В нашей школе можно всему научиться, ибо здесь Наставник – Сам Свет и Его Дух. Наши науки – это наследие, завещанное избранным – тем, кто открыт Свету, а знание наших наук есть полнота Божественного Союза с сынами человеческими»[38 - Эккартсгаузен. «Ключ к Таинствам Натуры». СПб., 1821, в 4-х тт.].

В мире нет ничего нового, человеческая цивилизация движется по спирали, и из века в век люди проходят по тем же путям, лишь различно расцвечивая их согласно своим индивидуальным особенностям. История, ведомая нам, обнимает лишь крохотную часть истинной полной истории; она не сохранила памяти о бывших блистательных эрах жизни и деятельности человечества, как в мире духа, так и в мире разума. Истина и стремление к ней человека вечны; как реальность, она не может не быть единой; вот почему Высшее Ведение, почерпнутое из затаеннейших областей духа, не может зависеть от внешних условий; незыблемость сущности должна выливаться в незыблемость в разуме. Учение об истине на пути веков было преемственно, оно пережило не только расу, впервые поднявшуюся до него, но и саму память о ней; из века в век оно хранилось своими служителями, которые суть истинные представители аристократии духа. Запечатленное в символах, оно дошло до нас в древнейшем памятнике мысли человеческой, происхождение которого теряется в тумане веков. Этот памятник есть Священная Книга Тота[39 - Thoth есть олицетворение Божественной Премудрости, он есть «Бог письмен», «Владыка Божественных Словес», «Владыка Истины». – См.: «Les Bibles et les Initiateurs religieux de l’Humanit?»[1213 - «Библия и религиозные новаторы человечества» (франц.).] par Louis Leblois. Paris, librairie Fischbacher, 1885. Livre troisieme. Р. 434.], Великие Арканы Таро.

«Через завесу всех иерархических и мистических аллегорий древних учений, сквозь мрак и причудливые испытания всех Посвящений, за печатью всех Священных Писаний на развалинах Ниневии и Фив, равно как на изъеденных временем камнях древних храмов, на почерневших лицах сфинксов Ассирии и Египта, в чудовищных или чудесных рисунках, переводящих для верующих Индии священные страницы Вед, в странных эмблемах наших старых алхимических книг, в церемониях приема, практиковавшихся всеми таинственными обществами… повсюду мы находим следы Единой Доктрины, повсюду одной и той же, повсюду тщательно скрываемой… Оккультная философия, по-видимому, была кормилицей или крестной матерью всех религий, тайным рычагом всех интеллектуальных сил, ключом ко всем Божественным таинствам и абсолютной властительницей общества в те периоды, когда она была исключительно предназначена для просвещения первосвященников и царей.

Она царила в Персии вместе с магами, которые погибли, как погибают повелители мира, злоупотребившие своим могуществом; она одарила Индию самыми чудесными преданиями и невероятной роскошью поэзии, прелести и ужаса своих эмблем; она просветила Грецию при звуках лиры Орфея; в смелые вычисления Пифагора она вложила конечные принципы всех наук и всех успехов человеческого духа, она исполнила сказку своими чудесами; история, как только бралась за изучение этого неведомого могущества, сама претворялась в сказку; своими оракулами она потрясала или утверждала империи, заставляла бледнеть тиранов на их тронах и господствовала над всеми умами, маня своей таинственностью или преклоняя их страхом. Для этой науки, говорила толпа, нет ничего невозможного: она повелевает стихиями, знает язык звезд, луна на ее зов падает кровавой с неба, мертвецы встают из своих могил, повторяя замогильный шепот ночного ветра, проносящегося чрез их черепа. Властительница любви и ненависти, эта наука может доставить по своему желанию рай или ад сердцам людей; она всецело располагает всеми формами и распределяет, как ей угодно, красоту и безобразие; при помощи палочки Цирцеи она превращает также людей в скотов и животных в людей, она располагает даже жизнью и смертью и может доставить своим адептам богатства посредством превращения металлов и бессмертие при помощи своей квинтэссенции и своего эликсира, составленного из золота и света. Вот чем была Магия от Зороастра до Манеса, от Орфея до Аполлония Тианского, до того как позитивное христианство, восторжествовав наконец над прекрасными мечтаниями и грандиозными стремлениями Александрийской Школы, осмелилось публично поразить эту философию своими анафемами и таким образом заставило ее стать еще более скрытой и таинственной, чем когда бы то ни было прежде»[40 - Eliphas L?vi. «Dogme et Rituel de la Haute Magie»[1214 - «Учение и ритуал высшей магии» (франц.).]. Paris, Germer Bailli?re, libraire-еditeur, 1861. «Dogme». Pp. 63–65.].

Бесчисленные поколения людей отошли в вечность с тех пор, как человек впервые осознал свое царственное на земле достоинство. Самые имена племен и народов заволоклись постепенно веками и исчезли в их тьме. Всепоглощающее время вычеркнуло навсегда из нашего сознания даже мысль о возможности устремить наш умственный взор в седую древность человечества. Справедливо сказано, что если история человечества длится сутки, то мы едва ли знаем последние пять секунд. Египет, Китай, Вавилон и Индия – вот пределы, за которые не может проникнуть пытливый взгляд историка. Былины, легенды и мифы освещают еще несколько тысячелетий в глубь веков, – затем все заволакивается непроглядной тьмой. Бесчисленное множество раз, даже за сравнительно ничтожный период известной нам мировой истории, менялись названия народов, иссякала и вновь возникала юная кровь, создавалась культура и вновь разрушалась. Как в калейдоскопе, сменялись поколения людские с их мыслями, надеждой и верой и вновь уходили в область забвенья. Ничто не оставалось неподвижным, все варьировалось, все изменялось. Волны людские смывали, растворяли в себе, а подчас и совсем уничтожали предшествовавшие цивилизации, катились неудержимо, слабели и затухали. Ничто не вечно, все проходит, все забывается.

Бурное море своими волнами, вечно кипящими, гордыми и могучими, неустанно меняет лик земли: скалы рассыпаются в песок, безмолвно ложащийся на дно, горные вершины исчезают в пучине. Но и само могучее море иногда встречает отпор в своем неудержимом стремлении. Вот встречает оно могучую грудь вулкана; с ревом несутся бешеные волны, гибнет все вокруг, самые скалы – подошвы гиганта – колеблются; кажется, еще немного – и наступит его неизбежная гибель. Но вот, как бы проснувшись, вздохнет своей грудью вулкан, и из недр его поднимутся волны лавы, – и снова он делается грозным и непреодолимым. А между тем море вокруг продолжает свою работу; новые и новые земли захватывает оно, и через несколько тысячелетий вся страна опускается на дно морское; один вулкан остается недвижим и все растет. Забудется имя страны, с недоумением будет встречать мореплаватель гиганта, но если он будет достаточно пытлив, смел и настойчив, то в слоях пепла он найдет остатки былых времен и сможет постичь историю злосчастной страны.

Так среди бурных волн всепоглощающего океана времени стоит недвижимо великий Памятник давно минувшего. Откуда он, где его родина, какой сверхчеловеческий гений дал ему силу противостоять всему – мы не знаем, и вероятно, знать не будем. Но его древность, древность баснословная сравнительно с жалким отрывком истории, ведомой нам, уже должна внушить благоговейное к нему отношение. Сколь же безмерно вырастает его величие, в сколь могучего гиганта он превращается, если кроме самой древности его жизни в этом Памятнике неисповедимыми путями сокрыты начала всех нитей от всех деяний человечества за всю его планетную жизнь?! – Этот Памятник нам, европейцам, известен под именем Священной Книги Тота – Великих Арканов Таро.

Многие десятки веков тому назад царствующая ныне на земле белая раса получила от своей предшественницы это великое наследие, этот великий синтез знания человека и доступного его гению Божественного Откровения. Она по достоинству оценила его, и этот Памятник Божественной Мудрости лег в основу всех Посвящений как сама их сущность. Эта великая основа проявляется в каждой религии постольку, поскольку та возвышается над дифференциальными частностями, возносится над условиями быта и времени исповедующего ее народа и выявляет из своего существа отблеск абсолютного учения о вечной истине.

«Все религии сохранили память о первой единственной книге, написанной иероглифами мудрецами первых веков мира, символы которой, будучи впоследствии упрощены и вульгаризированы, послужили Писанию буквами, Слову – категориями, а оккультной философии – ее таинственными знаками»[41 - E. L?vi. Op. cit. P. 221.].

«Есть лишь единый Закон, единый Принцип, единый Агент, единая Истина и единое Слово. То, что вверху, по аналогии подобно тому, что внизу. Все, что есть, есть результат количеств и равновесия. Ключ потаенных вещей, ключ святилища! Это есть Священное Слово, дающее адепту возвышенный разум оккультизма и его тайн. Это есть квинтэссенция философий и верований; это есть Альфа и Омега; это есть Свет, Жизнь и Мудрость Вселенские. …Древность этой книги теряется в ночи времен. Она индийского происхождения и восходит до эпохи несравненно более древней, чем время Моисея. Она написана на отдельных листах, которые раньше были сделаны из чистейшего золота и таинственных священных металлов… она символична, и ее сочетания обнимают все чудеса духа. Старея с бегом веков, она тем не менее сохранилась – благодаря невежеству любопытных – без изменений в том, что касается ее характера и ее основной символики в наиболее существенных частях».

Эти строки о Таро цитирует с какого-то манускрипта Священной Книги Еноха Е. П. Блаватская в своей «Тайной Доктрине». Относительно замечания об индийском происхождении Таро Блаватская пишет следующее:

«Говорят, что Таро «индийского происхождения», потому что оно восходит к первой подрасе Пятой Расы-Матери, до окончательного разрушения последнего остатка Атлантиды. Но если оно встречается у предков первобытных индусов, то это не значит, что оно впервые возникло в Индии. Его источник еще более древний, и его след надо искать не здесь, а в Гималаях[42 - «Возможно, что Роскоске вовсе не сделал ошибки, производя немецкое “Himmel” (“небо”) от слова “Himalaya”, и нельзя отрицать, что индийское “Kailasa” (“небо”) есть отец греческого “??????” (“небо”) и латинского “Coelum”». – Прим. Е. П. Блаватской.] – в Снежных Цепях. Оно родилось в таинственной области, определить местонахождение которой никто не смеет и которая вызывает чувство безнадежности у географов и христианских теологов, – области, в которой Браман поместил Свою Kailasa, гору Меру и Parvati Pami, извращенный греками в Парапамиз»[43 - H. P. Blavatsky. «La Doctrine Secr?te». 5-e volume, Miscellanees. Pp. 105–106.].

Истина одна, но к ней можно подходить различными путями, и мы, естественно, должны выбрать путь наиболее доступный. В наиболее чистой форме Божественная Доктрина, вложенная в Великие Арканы, покоится в том Посвящении, истоки которого восходят к стране Иерофантов[44 - Здесь и далее: в современном прочтении – «мистов», жрецов, обрядоначальников.]. Именно здесь Арканы были выражены с наибольшей отчетливостью сознания их величия, они были действительной основой всей религии, в то время как в других странах они были сокрыты покрывалом эзотеризма. Вместе с тем учение священной страны Кеми – древнего Египта – само по себе более доступно нашему испытующему духу, ибо вся европейская культура развивалась под его влиянием, чрез посредство семитического Откровения, легшего в основу иудейской, а затем христианской религии, и чрез мистицизм оккультных течений Запада, которые источником всех знаний открыто почитали учение Гермеса Трисмегиста, Великого Посвященного, Основоположника египетской науки и просвещения.

С нашествием Камбиза великолепие Египта отошло в область предания. Несколько месяцев подряд победоносное войско тем только и занималось, что, раскалив сначала при помощи костров пилоны и статуи, обелиски и барельефы, вековые творения гения египетского, затем поливало их холодной водой, чтобы добиться их разрушения на такие осколки, которые затем, будучи развезены в разные стороны, можно было без особых усилий бесследно уничтожить. Во всей долине Нила не осталось ни одного храма, ни одного памятника, которого бы не коснулась рука этого непреклонного исполнителя воли судеб.

Несмотря на все их усилия, победители разрушили только то, что могло быть разрушено. Деяния рук человеческих погибли, но дух древних Иерофантов продолжал жить, таясь в недоступных убежищах. С воцарением Птолемеев Египет еще раз явил миру свое древнюю мощь, и чудо света – Александрийский маяк, как издревле сфинкс, стал эмблемой страны вечного стремления, блистающим светом своим озарявшей весь мир на пути стольких столетий. Но пришел час, предначертанный судьбой, и наступил конец всему. Среди диких воплей черни и исступленных криков фанатиков, выдававших себя за избранных служителей Бога-Света, пал древний Серапис, оплот египетской мудрости. Теон и Ипатия кровью своей запечатлели беззаветную преданность знанию на ступенях александрийского храма Мудрости, ставшего затем добычей фанатичных орд Омара и епископа Феофана[45 - Александрийская библиотека, частично сожженная Цезарем в 48 г. до Р. Х., была почти полностью уничтожена христианами в 390 г. по Р. Х. и докончена Омаром в 640 г. н. э.].

Полгода горели на площадях костры и топились бани сотнями тысяч папирусов, повествовавших о минувшей жизни людей, их стремлениях, их знаниях и их открытиях. Светивший тысячелетия свет из древней священной страны померк; Египет, его всемирная слава, его величие и безмерное знание погрузились в область забвения, ушли туда, откуда уже нет возврата.

Истина и стремление к ней человека вечны; нет в мире и быть не может такой силы, которой удалось бы их уничтожить; если бы даже весь мир погиб и в наступившей Кали-Юге остался лишь один человек, то и тогда Истина продолжала бы кротко сиять в его сердце, а дух его продолжал бы пламенно стремиться к ней. Погиб весь блеск Египта, погибли храмы, погиб оплот мудрых, живших устремлением за пределы жизни земной, – но наука о Вечной Истине погибнуть не могла, она бессмертна, и волны людского безумия не могли ее поколебать! В ослеплении объявляя войну Небу, человек этим лишь сам изгоняет себя из его пределов; Абсолютное и Вечное непрестанно озаряет все вокруг Себя, – слабая воля людская ни на йоту не может ослабить или изменить Его Бытие и Свет; в ее власти – лишь степень восприимчивости самого человека. Когда дух его чист и ясен, он может невозбранно приближаться к Свету, и Истина предстает перед ним в неописуемом великолепии Своей Первородной Чистоты. В годину падения, когда помутившийся или еще спящий разум оказывается не в силах сдерживать беснование страстей, человек теряется в их сатанинском хаосе и сам сковывает себя по рукам и ногам. Светлый лик Изиды, все в Себе объемлющий, отражает тогда для его взора лишь свистопляску его безумств и мучений во всем их воинствующем хаосе. Видя это и чувствуя справедливость внутреннего самоосуждения, человек с еще большим неистовством бросается в бездну, в нелепой надежде найти себе этим покой. Первые века христианской эры – это, с одной стороны, повальное восстание рабов, а с другой – появление на арене мира варварских полудиких народов. Античный мир быстро склонялся к закату, а с ним уходили и его боги, его наука и его тайны. Внешним образом – все погибло, но в действительности эта катастрофа была только кажущейся. На лик Изиды, Богини Истины, спустилась вуаль еще более непроницаемая, чем когда бы то ни было прежде. Открыто проповедуемое знание укрылось в символах, легендах и мифах, и, уйдя таким образом от взоров толпы, оно пережило гордое царство фараонов и распространилось по всему миру.

«Одежды Истины меняются, но сама Богиня и Ее Дух непоколебимы и вечно испускают лучи под временными изменениями буквы»[46 - St. de Guaita. «La Clef de la Magie Noire»[1215 - «Ключ к черной магии» (франц.).].].

Прошло лишь несколько десятков лет, и дети полчищ Омара создали великолепный Арабский Халифат. Гарун-аль-Рашид, Ибн-Юнис, Насреддин, Табита-бен-Кара и Сулейман стали все силы свои устремлять к тому, чтобы восстановить величие Александрийской науки. С победой Тарика мусульманские владения стали надвигаться и на Европу; хотя Карл Мартелл при Пуатье и положил предел их политическому распространению, все же веяние арабского гения проникало далеко, и странствующие философы, алхимики и астрологи распространяли обрывки знаний повсюду, пока лютое подавление движения альбигойцев не заставило ищущих Правды начать скрывать свои стремления непроницаемым покровом тайны.

Герольды и трубадуры, странствующие рыцари и монахи нищенствующих орденов разносили отзвуки эзотерического мистицизма повсюду, – от турниров гордых вассалов до скромных жилищ простого народа. Иерусалимские войны еще более укрепили связь с сарацинами, и если на западе Крест восторжествовал над Полумесяцем, то на востоке мистические искания повергли в прах даже пламенный фанатизм крестоносцев. На острове Мальта, в продолжение веков, Рыцари Храма стали открытыми искателями в области Неведомого, и сама казнь Жака дю Моле Филиппом Красивым у Сен-Антуанских ворот Парижа – казнь на медленном огне, куда дю Моле был отправлен с его ста тринадцатью товарищами, – привела лишь к созданию «Общества Свободных Каменщиков», которое с учреждением института «ma?ons adopt?s»[47 - «Посвященных в (вольные) каменщики» (франц.).] претворилось в различные масонские толки, скованные впоследствии общностью дела Вестгауптом и затем открыто соединившиеся во всемирное братство работой Альберта Пайка, благодаря учреждению им «Palladismum Novum Reformatum»[48 - См.: «Le diable au XIX-e siecle. Le Franc-Ma?onnerie Lucif?rienne»[1216 - «Дьявол в ХIХ веке. Люциферианское франкмасонство» (франц.).] par le docteur Bataille. Delhomme et Briguet, ?diteurs. Paris. T. I, ch. XV. – «Albert Pike et son oeuvre»[1217 - «Альберт Пайк и его труды» (франц.).]. Pp. 305–435.].

Так, на пути веков, средь хаоса племен и народов, культов и верований, внешних форм и окрасок сохранялась преемственная связь, начиная с древних иерофантов Египта, переходя последовательно через неоплатоников, гностиков и философию арабов, тамплиеров, розенкрейцеров, где высятся такие фигуры, как Раймонд Луллий, Парацельс, Фладд, Филалет, Кроллий, Мейстер Экхарт, Корнелий Агриппа, Иоанн Тритемий, Генрих Кунрат, Николай Фламмель, Кнорр де Розенрот, Пико делла Мирандола, Рейхлин, Бёме, Гихтель, Джордано Бруно, Лэд, Мартинес ди Пасквалис, Дютц-Мамбрини, Сен-Мартен, Мелитор, Фабр д’Оливе, Сент-Ив д’Альвейдр, Гужено де Муссо, Элифас Леви, Станислав[49 - Stanislas.] де Гюайта, и заканчивая современными новейшими мистическими течениями йогизма и теософии[50 - У истоков новейшего мистического движения в Индии стоит фигура одного из последних пророков, его инициатора, – Бхагавана Шри Рамакришны Парамахамсы. Если теперь нет в мире образованного человека, который хотя бы в общих чертах не имел представления об эзотеризме и внутреннем сущностном тождестве всех религий всемирной истории, то этим человечество обязано гению двух людей: Е. П. Блаватской и Шри Рамакришны. Миссия Бхагавана, вопринятая его учениками – Вивеканандой, Абхеданандой, Чаттерджи и др., целиком и вылилась в то, чтобы спасти человечество, когда оно вплотную подошло к нынешней бездне – ужасу, отчаянию и безумию материализма.Что ж до Елены Петровны Блаватской – нашей соотечественницы, заслуге которой принадлежит основание теософского общества, – то ее бесспорно исключительная личность в продолжение немногих лет создала переворот в умственнном мире человечества. В самую мрачную эпоху бездушного материализма гений Блаватской открыл многим тысячам людей врата в иную область, к лицезрению Истины в ореоле ее вечности. К сожалению, многие идеи Блаватской остались непонятыми; ее «Тайная Доктрина» и «Разоблаченная Изида» оказались недоступными широкому кругу читателей, и, например, в России, уже по их написании, Блаватская обрела известность главным образом под псевдонимом «Радда-Бай» – как автор фельетонов и повестей «В горах и дебрях Индостана» и «В голубых горах и дурбар в Лагоре».]. Но как бесконечно далек мистицизм иллюминатов, розенкрейцеров и мартинистов, этих жалких представителей когда-то столь великого западного Посвящения, от блеска Царственной Науки долины Фив! Из поколения в поколение передавалась лишь буква, дух живый давно отлетел, и лишь отдельные, отмеченные свыше искатели в тайниках сердца своего воссоздавали отблеск величия Древнего Знания.

Мировая история всегда делилась, как будет делиться и впредь, на периоды накопления фактов и на периоды их обобщения и синтеза. Наша эра – последние две тысячи лет – является именно таким периодом накопления фактов и отсутствия ярких проблесков человеческого гения. Мы переживаем грустную эпоху, которой древние индусы дали имя «Кали-Юга» – «година смерти», ибо в этот отрезок истории призваны к деятельности лишь низшие стороны человеческого существа. Эпоха расцвета Египта – это последний отзвук предшествовавшей расы человечества, отшедшей в вечность. Время Гермеса, Рамы, Орфея, Кришны миновало безвозвратно; пред человечеством лежит задача создать новый синтез, еще более великий и грандиозный, чем все бывшие ранее; исполнение этого и есть миссия грядущих тысячелетий. Наша же задача должна сводиться к тому, чтобы подготовить это великое дело, а потому, не разрывая связи с прошлым, мы должны прелагать его в наши условия, в наше мышление, и при свете древнего синтетического учения собирать воедино те данные, которые дают нам наша наука, наш опыт и наши переживания.

К глубокому сожалению, громадное число мистиков этого не понимало; они цеплялись за букву древней науки, пытаясь воскресить минувшее в тех формах, которые волей судеб погибли безвозвратно. Они не давали себе отчета в том, что разрушение древних цивилизаций и полное уничтожение всего того, что ими было добыто, должны иметь свое естественное основание, которое и заключается в том, что одна страница мировой истории кончилась и начинается другая. Древний мир сделал свое дело, выполнил положенную ему миссию вполне, а потому должен был отойти, чтобы дать возможность нам, его потомкам и преемникам, выполнять нашу работу, не стесняя нашу свободу и не противореча нашим стремлениям. Осознав это, вместо горечи о минувшем мы будем черпать из него лишь великую силу, ибо то, что могли выполнить одни, могут выполнить и другие. Связь с древностью должна быть велика у всякого ищущего Истину, но она должна проистекать не из привязанности к блеску ее формы, а из истинного великолепия ее сущности.

«Евангельская система – не катехизис, не элементарное богословие, но высшее религиозное знание, крайняя вершина религиозного мышления, последняя ступень богословского созерцания. Евангельское учение о Боге примыкает к тем верованиям иудейской религии, которые вместе с тем оказываются последним религиозным словом общечеловеческого разума, последним пределом доступного человеку в его исканиях Божественной Истины»[51 - Проф. М. Тареев. «Основы христианства» (в кратком изложении). 1913.].

«Таким образом, наши религиозные обряды древни, как мир, наши празднества походят на таковые наших отцов, и Спаситель христиан пришел не для того, чтобы изменить символическую и религиозную красоту древнего Посвящения; Он пришел, как Он Сам сказал, по поводу запретительного закона иудеев, для того, чтобы все совершить и все исполнить»[52 - E. L?vi. «Histoire de la Magie»[1218 - «История магии» (франц.).]. Germer Bailli?re, Libraire-Еditeur, Paris, 1860. P. 163.].

Начало христианской эры и есть великий момент разрыва с прошлым. С распространением христианства связь с древним миром и его культурой повсюду стала слабеть, и чем больше отдельные энтузиасты стремились остановить этот разрыв, тем скорее он совершался. Задумав воссоздать величие древней науки, Птолемеи собрали в единое хранилище все, что оставалось разбросанным по всему свету, и все это одним ударом судьбы было обращено в прах; не будь их, быть может, многие манускрипты сохранились бы и поныне, теперь же все для нас погибло безвозвратно. Все дальнейшие попытки в этом направлении опять-таки, всегда и неизменно, приводили к обратному результату: Марк Аврелий и Юлиан лишь ускорили гибель древности, вызвав реакцию; равно погибли и все мистические школы, которые стремились на христианской почве сохранить остатки знаний древних святилищ.

«Юлиан не был язычником, – это был гностик, привязанный к аллегориям греческого пантеизма, и его несчастье заключалось в том, что он находил имя Иисуса Христа менее звучным, чем имя Орфея»[53 - E. L?vi. «Dogme». P. 71.].

Многие из гностических идей отмечены сопровождавшей их рождение несомненной силой и глубиной, но они оказались лишь перепевами древних мистерий, обреченными гибели, чтобы дать дорогу новому. Это новое было грозно, ужасно и страдно, но вся последующая история человечества обернулась для него незаменимой школой, и мрачные темницы и костры средневековья закаляли дух избранных и были истинным его чистилищем. Вся современная техническая культура не могла бы вовсе развиться, если бы живы были вполне предания о минувшей древности. Люди не могли бы обратить все силы свои исключительно на земные знания, ибо дух их всегда и неизменно тяготеет к вечности, и удерживать его, препятствуя этому стремлению, может лишь лютый закон. Человек должен сначала познать себя во всей полноте, должен все выполнить здесь, и только после этого может начать стремиться ввысь; не имея опоры внизу, он не в силах подняться в заоблачные вершины и неминуемо повиснет между небом и землей, подобно гробу Магомета.

«Когда бы все так чувствовали силу
Гармонии! Но нет, тогда б не мог
И мир существовать; никто б не стал
Заботиться о нуждах низкой жизни –
Все предались бы вольному искусству!»[54 - Пушкин. «Моцарт и Сальери».]

Но, несмотря на внешний разрыв с древним миром, дух его неисповедимыми путями управлял все время жизнью европейских народов. Таинственные иерофанты и учителя сказочной Индии своим гением через толпу веков продолжают светить людям. Всегда и вечно, всякий алчущий и жаждущий Правды невольно обращал свой взор к долине Нила и снежным вершинам Гималаев, и теплый живительный луч снисходил в его мятежную душу. Затерянный среди чуждых ему людей, среди треска аутодафе или грохота Нью-Йорка, он чувствовал себя связанным нерушимыми узами со святыми странами Озириса и Брамы; он сознавал, что он не один, что чем больше он отходит от века сего, тем более он приближается к Миру Истинной Жизни и Правды Нетленной. Почуяв отзвук в душе своей, такой человек с радостью убеждался, что заветы древних мыслителей и вещие их словеса живут, они не погибли, и время их не коснулось. Символы древнего мира почти все сохранились до наших дней, и тот, кто умеет их читать, тем самым открывает для себя неразрывную связь с миром отшедшим.

«Моим читателям достаточно знать, что в некоторых областях Гималаев, среди двадцати двух храмов, изображающих двадцать два Аркана Гермеса и двадцать две буквы некоторых священных алфавитов, Агхарта составляет мистический Нуль, “Ненаходимое”»[55 - Saint-Yves d’Alveydre. «Mission de l’Inde en Europe».].

«Все религии, разделяя между собой Единый Свет и освещая одна другую, рождают в нашем духе надежду и покой»[56 - Jean Reynaud. «Еtudes encyclopediques»[1219 - «Энциклопедические исследования» (франц.).]. T. I. P. 161.].

* * *

В ряду литературы о Таро на первом месте по значимости стоит Каббала евреев; учение о мистических значениях букв еврейской азбуки является древней Герметической Наукой об Арканах во всей ее чистоте. Каждая буква соответствует Аркану, а потому изучать по Каббале тайны

 – значит изучать Аркан I и т. д.; с другой стороны, космогоническая система Сефирот есть эквивалент цикла первых десяти Арканов; в силу этого мистика гебраизма есть один из лучших путей к изучению Арканов; происходя из Египта, оба эти Посвящения неразрывно связаны между собой.

«Почему пишем мы эту букву одним символом (

), но образуем ее из трех знаков? – Потому что она понимается как одна, наподобие Бога, Кто есть Един, хотя в то же время почитание Его Имени тройственно и тройственно Его прославление»[57 - Рабби бен Акиба. «Отийёф, или “Альфа-Бета”».].

При этом каббалистическая литература, подобно всем мистическим сочинениям Востока, обладает крупным недостатком, заключающимся в отсутствии систематики и преемственности изложения. Книги Каббалы до такой степени страдают этим недостатком, что уяснение их идей требует весьма большой работы. Излагая учение высочайшей мудрости, они сплошь и рядом смешивают их с тенденциозными повествованиями, а порой и с узкими закоренелыми заблуждениями.

«Это как бы огромная ярмарка, где дорогие и дешевые товары выставлены с равной заботливостью и по одной цене; где редчайший жемчуг лежит нередко в грязной коробке, либо, что еще чаще, в золотых сосудах нет ничего, кроме пыли и праха. Однако если всю эту бесформенную массу, наряду со странными, даже недопустимыми у нас приемами ее сбыта представить себе в отвлеченном виде, то нельзя не испытать как бы трепета уважения перед этим океаном идей, сошедшихся отовсюду, равно принимаемых с неизменной жадностью, даже когда они заставляют мыслить вкривь и вкось, лишь бы в них слышался призыв к мышлению, лишь бы они казались поучительными в каком-либо отношении, лишь бы стремились хотя бы на несколько шагов приблизиться к горизонту истины, затерянному в бесконечности»[58 - А. С. Шмаков. «Международное тайное правительство». М., 1912. С. 163.].

Священная Книга Тота хотя и сквозит с очевидностью через все хитросплетения иудейских писателей, но все же отдельные ее доктрины доступны постижению лишь путем скрупулезного исследования. С особенной яркостью учение Гермеса выступает у наиболее ранних авторов. Среди них на первом месте стоит рабби бен Акиба, который в своем сочинении «Отийёф» («Алфавит») стремился выразить это учение во всей его чистоте. Симон бен-Иохай, Исаак Лурия, Маймонид, Ибн Эзра, Моисей Кордуэро и другие, можно сказать, с исчерпывающей полнотой выявили учение о «Меркаба», т. е. о космогоническом происхождении человека и его месте во вселенной. Ряд других авторов дает возможность дополнить это учение вплоть до выявления стройного целого. Рассматривая их произведения, мы видим, что указания на Арканы, как на конечные принципы всякого Богопознания вообще, встречаются среди самых разнообразных повествований[59 - Так, например, можно указать следующие места в книге «Зогар» (

 – «Сияние», «Великолепие»), непосредственно относящиеся к Книге Гермеса:I: 15 b, 17 ab, 19 b, 21 a, 25 b, 30 b, 32 b, 51 a, 55 b, 77 ab, 94 b, 95 b, 96 a, 143 a, 145 a, 159 a, 193 b, 204 a, 205 a, 210 a, 224 a, 234 b, 239 a, 249 b.II: 9 a, 51 b, 53 b, 91 a, 128 a, 132 a, 134 a, 135 a, 137 a, 139 a, 151 a, 159 a, 168 a, 172 b, 180 a, 181 a, 209 b, 212 b, 226 b, 227 a, 233 a, 235 b.III: 2 ab, 10 b, 35 b, 52 a, 57 a, 65 b, 66 b, 74 b, 77 b, 78 a, 91 b, 105 b, 155 a, 156 b, 180 b, 210 a.].