Оценить:
 Рейтинг: 0

Купол. Серия книг «Неизведанная планета Человек»

Год написания книги
2022
1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
1 из 6
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Купол. Серия книг «Неизведанная планета Человек»
Владимир Симонов

«Купол» – роман, в котором совершенно незаметна граница между реальностью и фантазией. Автор создает искреннюю атмосферу пространства исследования человеческих возможностей. Вполне возможно, что события, описываемые автором, и есть реальностью более, чем то, что обычно за нею принимается. В любом случае, в романе «Купол» читателю предстоят открытия, связанные с необыкновенными потенциальными возможностями его самого.

Купол

Серия книг «Неизведанная планета Человек»

Владимир Симонов

Редактор N

© Владимир Симонов, 2022

ISBN 978-5-0059-4116-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ад оказался Раем

от автора, вместо Вступления

Какое громадное напряжение на исходную составляющую любого предмета или вещества оказывает насилие. Например, сильнейшему воздействию подвергается раскалённый металл при выковывании изделий. Как в этом, так и в других случаях насилие оказывает подобное воздействие на микромир, трансформируя его в ту или иную форму, необходимую для решения насущных задач жизнетворения, – не так ли и с человеком? И невыносимое страдание, и насилие, в конечном итоге, проявляют идеальную форму для решения эволюционных задач.

Счастливы сильные духом, которые способны в условиях новых форм эволюционного развития реализовывать свою божественную сверхзадачу Быть-Любить-Жить!

Эволюционное развитие, рано или поздно, придёт к состоянию, когда не нужна будет форма в привычной физической интерпретации. Единство духа (содержания) и материи (формы) во всём величии глубины вселенской эволюционной самореализации исключает насилие. Насколько порой смешны и безответственны бывают представления некоторых фантастов о других мирах космоса, в которые они переносят атавизм земного человеческого сознания, утверждаемого дисгармонией формы и содержания.

В человеческой эволюции опорное звено – сознание (дух, высшее начало – обозначать можно как угодно). Сознание в условиях планеты Земля, несомненно, определяет все формы материальной реализации, включая социальные преобразования.

Вывод очевиден и прост: по мере роста сознания человечество избавится от антагонизма взаимоотношений как от свойственной черты, недостойной божественного предназначения человека.

В процессе эволюции форма растворится в сознании.

Антагонизм форм возможен. Антагонизм сознания – никогда. Ибо сознанием человечество едино изначально. Это единство – основа иерархии сознания, не имеющей пределов. В результате преодоления антагонизма человечество естественно откроет в себе вселенскость.

Вот и говорю: тщательнее, ребята!

Потому что Человеки.

Потому что Боги.

Потому что Всё.

Любовь – это процесс уникального божественного насилия, в котором форма поглощается сознанием ради сотворения нового качества единства формы и содержания. Так рождаются счастливые дети, реальные мечты, так зачинается человечество.

Насилие существует только на уровне антагонизма. При определённом уровне сознания насилия нет. В отсутствии антагонизма насилие трансформируется в абсолют Любви.

Ад оказался Раем,
паденье проявилось танцем,
и я удержался краем
молниеносного протуберанца.
Прожжённый огнём божественным,
я и стонать стеснялся,
прозрачность обживая девственную,
эмбрионом Любви рождался…

Часть I. Купол

Глава 1

Рано утром в дверь позвонили. Посторонние утренние вторжения всегда неприятны, и в первое мгновение мне показалось, что звонок из сна. Согласитесь, сложно отделить реальность от фантазий подсознания в сновидениях. Потом, утром, и вспомнить деталей бывает невозможно, но чаще всего остаётся ощущение или страха, или восторга, или… Впрочем, здесь, в моём случае, всё было иначе.

В дверь позвонили повторно, и стало понятно, что необходимо реагировать. Я открыл глаза, и, приподнявшись, взглянул на часы на столике у телевизора… 3.47 A. M. Цифры моментально отрезвили, и их привычный красноватый приглушённый окрас, обычно умиротворяющий и успокаивающий, на этот раз показался чрезмерно кровавым. В сердце вошла тревога.

За время жизни в Америке мы с Олей привыкли к абсолютной автономности существования. То есть: переступил порог своего дома – никто не вправе тебя потревожить просто так. По крайней мере, за 15 лет был только один случай вторжения в наш апартамент: как-то ночью, случилась авария у соседа с верхнего этажа, и надо было принимать экстренные меры против затопления. Мы тогда арендовали жильё в Beverly Hills, городе, где совершенно особая атмосфера и чрезмерная безопасность по сравнению с остальным Los Angeles. Вероятно, девятилетний опыт жизни того периода и приучил к мысли о полнейшей защищённости под крышей собственного дома.

В дверь позвонили третий раз. Показалось, что звонок прозвучал чуть раздражённее и настойчивее. За дверью пребывали явно те, кто имел право будить человека ранним утром.

Оля спала девственно и спокойно. Стараясь не разбудить жену, я осторожно сполз с кровати и пробрался в ванную. Пока надевал халат и продвигался на ощупь к входной двери, мысли проносились через меня со скоростью тысяч операций в секунду. Наверное, в минуту опасности мужской мозг уподобляется женскому и способен одновременно обрабатывать информацию в нескольких время-пространственных границах.

– Кто там? – машинально спросил я по-русски, но спохватившись, повторил вопрос по-английски.

– ФБР. Нам нужен Владимир Симонов.

«Входная дверь дома на кодовом замке, постороннему практически невозможно проникнуть без согласия того или иного хозяина квартиры. ФБР, – тогда понятно», – мозги пытались как-то ологичить ситуацию, но тревога только усилилась.

Я открыл дверь. На пороге увидел трёх сравнительно молодых мужчин с военной выправкой. Вперёд вышел один из них:

– Здравствуйте, вернее, доброе утро. Извините за вторжение, – его русский был с лёгким акцентом человека, родившегося в Америке в эмигрантской семье из России. – Меня зовут Патрик, это мои коллеги Хосе и Ричи.

Все трое одновременно продемонстрировали свои удостоверения. Не знаю, на что они рассчитывали, но моё шоковое состояние не предполагало возможности изучать соответствие фотографий реальным персонажам.

– Простите… – начал было я, но меня вежливо перебили.

– Мы можем войти, Владимир?

– Да, конечно, пожалуйста.

Я сделал шаг назад, пропуская нежданных ночных гостей. Вместе с ними вошли в мою реальность и тревога, и напряжение, и какая-то… беспросветность, что ли. В моём роду никто не был репрессирован, об арестах в сталинские времена, случающихся чаще всего по утрам, я знал только из романов и кинофильмов. В любом случае, теоретически состояние было знакомым. Но теоретически. Практика же всегда разбивает самые причудливые фантазии. «Впрочем, я в Америке, значит случай действительно экстремальный!» – мысль, если не успокоила, то вернула в реальность.

Ночные визитёры осматривали комнату:

– Вы здесь живёте один? – спросил тот, кто назвался Патриком. – Не волнуйтесь, мы не станем её тревожить, но должны убедиться, что кроме вас и жены в апартаменте никого больше нет.

Патрик вслед за мной заглянул в спальню, показал рукой, что я могу закрыть дверь. Хосе в этот момент разглядывал ноутбуки на письменном столе:

– Вы позволите? – перевёл его вопрос Патрик.

1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
1 из 6