Одна вторая

Одна вторая
Владимир Сонин

Жизнь человека – это коктейль из мгновений: встреч и разлук, чувств и эмоций, ярких событий и серых будней. Можно пить этот коктейль, не чувствуя вкуса. А можно с каждым глотком ощущать его неповторимость и уникальность: горечь и радость, боль и счастье, страсть и равнодушие, любовь и ненависть… «Одна вторая» – это сборник рассказов, в котором автор как внимательный и беспристрастный наблюдатель мастерски сумел передать неповторимое разнообразие вкусов коктейля под названием жизнь. Содержит нецензурную брань.

Владимир Сонин

Одна вторая

От автора

В этот сборник вошли тридцать пять коротких рассказов, написанных в период с мая по ноябрь 2020 года.

Вообще, 2020-й в смысле литературного творчества получился для меня продуктивным: эта книга – вторая за год и, кажется, совсем не похожа на первую (которая называется «На буксире» и издана под псевдонимом Дергений). Здесь гораздо меньше откровенных сцен и размышлений, которые заставили некоторых прочитавших предыдущую книгу, в том числе моих родителей, испытать если не испанский стыд,[1 - Испанский стыд – чувство сильной неловкости за действия, совершаемые другими людьми. – Здесь и далее, если не указано иное, примеч. ред.] то нечто подобное, в результате чего мама выразила желание, чтобы следующая моя книга была более сдержанной. На это я с иронией ответил, что пишу, как вижу, подобно художнику, а потому не исключено, что в следующий раз выдам что-то еще более жесткое.

Но нет. Вторая книга получилась другой, и не потому, что я намеренно усмирил свой разум, богатый на фантазии неоднозначного характера, а просто потому, что так получилось, или, как говорят биологи, «сложилось в процессе эволюции». Кстати говоря, моя жена Катя – биолог, и их фразочки я-то уж изучил и, как видите, даже иногда использую.

Еще надо сказать, пожалуй, что многие из рассказов этого сборника основаны на реальных событиях. А писать о таком проще простого: и придумывать ничего не надо. Все уже придумано жизнью. Поэтому, если что-то покажется совсем странным, не стоит торопиться ругать автора или удивляться нелепости некоторых ситуаций или поступков. И не такое случается.

И теперь несколько слов признательности тем, благодаря кому эта книга приобрела законченный вид и получилась такой, какой вы ее видите.

Во-первых, это Вероника Давыдова, которая проделала ожидаемо качественную редакторскую работу и превратила исходную рукопись в текст, написанный грамотным русским языком. Перечитывал отредактированный вариант и наслаждался.

Во-вторых, это Зоряна Визор, которая помогла мне с обложкой, и в результате уймы потраченного времени и разработки десятков вариантов нам удалось сделать что-то действительно достойное. Один я бы точно не смог.

В-третьих, это моя дочь София, которая позволила использовать на обложке нарисованную ею картинку. Когда я показал помещенный в шаблон фрагмент ее работы, написанной маслом на холсте, и спросил, могу ли я использовать его таким образом, она деловито посмотрела и сказала: «Пойдет. Давай». А как не спросить было? Шесть лет все-таки – уже не маленькая, по ее собственным словам.

Ну и наконец, особая благодарность моей жене Кате за то, что с пониманием относится к моему увлечению писательством, а также имеет выдержку читать некоторые мои рассказы, написанные от первого лица, где герой развратничает с женщинами и рассуждает про всякое. Так вот, на всякий случай: это все не я, а он, герой. А их каких только не бывает!

И, конечно, спасибо всем тем, кто читает мои произведения, поддерживает меня и таким образом вдохновляет на написание новых. Если бы не вы и не ваши отзывы – не было бы ничего. Это совершенно точно.

Вот, собственно, и все, что касается авторского вступления. А дальше – они, рассказы с разными и похожими героями, с неожиданными и ожидаемыми финалами, с вымышленными и невыдуманными сюжетами.

Владимир

Что-то не то

Я захожу в подъезд, воняющий дохлыми крысами, поднимаюсь по лестнице до третьего этажа, подхожу к квартире №46, тяну руку к звонку, а потом понимаю, что могу открыть и сам. В голове мелькает: «У меня даже ключи есть, черт подери». Роюсь в сумке, достаю два ключа на одном колечке, открываю замок. Закрыто на один. Дверь, уплотненная и обшитая еще по-советски, – синяя, с перетяжками и кнопками – мягко открывается, и я вхожу.

В квартире пахнет готовящейся едой и еще чем-то особенным и характерным, присущим каждому дому и всегда разным: у кого-то пахнет любовью, у кого-то – безразличием, у кого-то – пустотой, у кого-то – похотью. Запах этого дома я не люблю.

Из кухни доносится музыка и звуки передвигаемой посуды. Из-за музыки, собственно, мой приход и остался незамеченным. Играет Insatiable[2 - Insatiable (рус. «Ненасытный») – песня австралийского певца Даррена Хейза.]. Господи, какая романтика.

Я опускаю на пол пакет с пирожными и бутылкой вина – купил в местном магазине. Презервативы в кармане, я их туда заранее положил. Снимаю ботинки, куртку, иду в ванную помыть руки.

В раковине фен и ее волосы. Ну какого черта? Почему-то ее фен меня сильно раздражает, как и эта манера класть его в раковину. Перекладываю фен на тумбочку, мою руки, иду на кухню. По пути беру оставленный в коридоре пакет с вином.

Она, в короткой юбке, наклонившись, достает что-то из духовки. Ее поза возбуждает. Да я за тем, собственно, и пришел.

– Привет.

Она вздрогнула, повернулась:

– Господи, ты меня напугал!

Улыбнулась, подошла, поцеловала:

– Привет.

Сажусь за стол, заговариваю о чем-то незначительном – погоде, делах на работе – и наблюдаю. Определенно что-то не так. На лице, в поведении, хотя и тщательно замаскированные, все же проглядывают следы вчерашнего веселья: едва заметная одутловатость черт, темп разговора как будто быстрее, чем обычно, ненужная торопливость, некоторая услужливость, избыточная и слегка наигранная веселость. В общем, такие признаки, заметить которые едва ли возможно, если с человеком мало знаком, и которые видны, если знаешь его хотя бы какое-то более-менее продолжительное время.

Она кладет в тарелку только что приготовленную курицу с картошкой и ставит передо мной.

– Чай будешь?

«Сегодня, может быть, обойдемся без вина», – мелькает мысль.

– Как вчера время провели?

– Да… ничего особенного. Посидели у Светки, выпили вина. Я у нее осталась. Помнишь Яну, ну, подругу Светы, она еще с таким лысым встречалась, который тогда водку пил?..

Я почти не слушаю и, несмотря на расслабленный вид, в мозгу напряженно пытаюсь свести концы с концами и докопаться до сути. Она ночевала у Светки. Они были вдвоем? Конечно нет.

– …Она мне рассказала, что…

– Вы вдвоем были?

Легкая, на доли секунды, растерянность.

– Да.

Явно врет.

– У тебя есть кетчуп?

Поели. Подошла, села ко мне на колени, начала целовать. Щенячий взгляд, как бы извиняющийся, как будто говорящий: «Делай со мной что хочешь». Отчего нет, если на то пошло? Моя рука скользит по гладкой коже ее бедра, отодвигая податливую юбку…

Идем в другую комнату, где устраиваемся на старом, доживающем свой век диване, и освобождаем друг друга от одежды. На внутренней стороне ее бедра замечаю синяк, полученный как будто оттого, что кто-то схватил. Кожа у нее такая: чуть схватишь, или стоит слегка удариться, и остаются следы. Но тем местом так просто не ударишься. Решаю, что сейчас надо завершить начатое, а потом уже разобраться с этим вопросом. Она старается… Я смотрю на ее ритмично качающуюся голову и думаю, что, не исключено, за эти сутки я не первый…

После лежим и молчим. Говорить мне, честно говоря, не хочется, но надо уже прийти к разрешению вопроса, и не столько из ревности, сколько для того, чтобы удовлетворить собственный аналитический ум и похвалить его за прекрасную работу.

– Что это? – спрашиваю, указывая на синяк.

– Это я… ударилась… О спинку кровати…

Встаю с дивана, начинаю одеваться.

– Ты куда?

– Куда? Какая разница! Ты меня за идиота считаешь?!